Алексей КОЛЕНСКИЙ

18.01.2018

На экранах — русский ответ «Конану-варвару»: фэнтезийная сага «Скиф» Рустама Мосафира.

Темные века, Великая степь. Таинственные кочевники похищают семью воина Лютобора (Алексей Фаддеев). Богатырь пускается в погоню с хитроумным проводником, скифом Куницей (Александр Кузнецов). Преодолевая искушения языческих жрецов, избегая ловушек, расставленных князьями мира сего, закаляясь в битвах с половцами, герои обретают силу духа и спасают любимых. Средневековье здесь — не формальная рамка. Авторы воссоздают легендарный мир, в котором человек человеку — волк, а единственная твердая валюта — богатырская доблесть и рассеивающая языческие чары дружба. Картина Рустама Мосафира зачаровывает, самоотверженный труд художников и артистов сливается в единую, богато аранжированную изобразительно-поэтическую ткань сказа. После просмотра ленты «Культура» пообщалась с режиссером, покорившим Великую степь.

культура: Ваш творческий путь тернист и извилист?
Мосафир: О да, окончив школу экстерном, поступил на актерское отделение Щукинского училища в шестнадцать лет. Но мои сценические эксперименты показались чересчур радикальными. По совету мастера перевелся во ВГИК к Алексею Учителю. За три года снял все полагающиеся учебные работы и призадумался, как жить дальше. Как-то на мастер-классе передал диск с авторскими короткометражками Ренату Давлетьярову. Через неделю раздался телефонный звонок его помощницы. Давлетьяров пригласил на встречу, предложил поработать ассистентом, заказал сценарий по мотивам рассказа Глеба Пакулова «Ведьмин ключ». Однако от работы я был отстранен и вынужден снимать сибирский вестерн «Беглецы». Параллельно делал для НТВ «ментовской» нуар «Розыск 2», вкалывал на «Универе», но мечтал о настоящем кино. На тунисском фестивале познакомился с Олегом Степченко и за чашечкой кофе поделился с ним идеей картины о Коловрате. Олег готовился к работе над «Вием» и отнесся прохладно. Но, видимо, он, или кто-то кому-то, обмолвился о моей затее.

Удача улыбнулась, когда познакомился с Сергеем Сельяновым. Подал ему заявку на сердитую трэш-комедию по мотивам истории майора Евсюкова, он посмеялся и спросил, нет ли чего-нибудь посерьезнее, тогда я показал сценарий «Коловрата». Он загорелся проектом, признался: «Я редко хвалю, но это действительно хороший сценарий, только слишком кровавый, к тому же одноименную заявку уже предложил на финансирование Централпартнершип!» Я приуныл, но не сдался. Через «Кинопоиск» объявил, что «Коловрата» снимаю я, причем с арабским продюсером Тараком Бен Аммаром, подарившим миру «Пиратов» Романа Полански и «Последний легион» Дага Лефлера. Заметка взлетела в топ новостей, удостоилась полумиллиона просмотров и сотен откликов, в основном ругательных. Но были и приятные исключения. На мой адрес «ВКонтакте» посыпались предложения о сотрудничестве от реконструкторов, музыкантов и художников. Так я познакомился с рязанским фолк-композитором и живописцем Андреем Назаровым, ставшим автором партитуры и соавтором изобразительных решений картины. Вскоре судьба свела с соавтором сценария Вадимом Головановым, у которого уже имелся развернутый синопсис Батыя. Предложил ему расписать историю рязанского богатыря на две серии, чтобы снять крутой исторический боевик наподобие «Храброго сердца» Мела Гибсона, «Вальгаллы» Николаса Виндинга Рефна и любимого с детства «Конана-варвара» Джона Милиуса. 

Дважды стучался в двери «Фонда кино» с тизером «Коловрата», снятым на деньги Сельянова, оба раза потерпел провал, искал денег у авторитетных бизнесменов. Не нашел, зато ощутил себя этаким ловцом удачи из фильмов братьев Коэн — это дорогого стоит. В конце концов переписал своего «Коловрата» в скифскую сагу — суровое пацанское роуд-муви.

культура: Есть ощущение, что, открывая доисторический мир, Вы «двигались от противного». Так ли это? 
Мосафир: Да, мне надоели наши потуги на глянцевые боевики вроде фильма «Александр. Невская битва». Признаюсь, ветер дул в наши паруса: четыре года назад и вообразить было невозможно, что на экраны страны вывалится «Викинг» и наша тематика окажется интересна многим. И, разумеется, меня вдохновляли любимые фильмы детства —  «Россия молодая» Ильи Гурина, «И на камнях растут деревья» Станислава Ростоцкого.

культура: Не опасаетесь обвинений в искажении исторической правды?
Мосафир: Нет, ведь мой фильм — не учебник, а «авторское вульгарное кино». Данным термином европейские критики обозначают жанровые боевики Джона Ву, например, или ленты Люка Бессона. Занудный арт-хаус мне не близок. Кино — это прежде всего стиль, а стиль дышит там, где работает жанр. На самом деле «Скиф» — прежде всего метафора, это фильм о пути к самому себе, история обретения духа на территории загадок. 

О скифах известно немногое, без фантазии здесь не обойтись. Мы изучали эпоху по всем возможным источникам, собирали свой мир по кусочкам. И работа над «Коловратом» не прошла даром, я переворошил груду книжек, пересмотрел все возможные исторические картины — Вернера Херцога и Пупи Авати, самурайские боевики Акиро Куросавы и Хидео Гося, был покорен «Одиноким волком и младенцем в коляске» Буити Саито. Но главным источником вдохновения стали книги создателя «Конана-варвара» и «Соломона Кейна» Роберта Ирвина Говарда, чрезвычайно популярного, но до сих пор недооцененного автора. «Марсианские» пейзажи керченских степей напоминают испанские пустоши, в которых снимался «Конан-варвар»...

культура: Бывает круто сделанное кино, где не хватает чего-то главного, экстрима, атмосферы. Вас трудности, судя по всему, закалили?
Мосафир: В конечном счете это так. Мы работали в поле с октября по декабрь. В первый же день зарядил ливень, размывший всю площадку, а нам предстояло снимать боевую однокадровую сцену. Дальше было не легче, порой казалось, чуть-чуть — и все, крах. Помню, подошел к оператору и предложил сломать ему руку, чтобы избавиться от позора. Сказал: продюсер найдет тебе замену, с другим человеком я работать откажусь, и «Скифа» закроют. Меня уговаривали продолжать. Я собрался. Сверхусилие — важнейшая составляющая нашей работы. Съемочной группе тоже приходилось не просто. Больше всех досталось как раз оператору: Дмитрий Карначик — профессиональный альпинист, абсолютно бесстрашный парень, и мы этим пользовались. Например, в сцене сражения на скале камера «ухает» в пропасть. На самом деле, это он, ребята держали страховочную веревку на пределе сил. Тяжело было и артистам — доспехи быстро застывали на холоде, руки примерзали к рукояткам мечей. Мы бились резиновым оружием, но и это оказалось небезопасно. Заигравшись в  половецкого князя Кумая, я рассек Лютобору голову, а через дубль он размозжил мне палец. Каждый день мы висели на волоске, жили на одном нерве, что передалось картине, и в какой-то момент она ожила.

культура: Актерскими открытиями «Скифа» стали сыгравший Куницу Александр Кузнецов и супруга Лютобора Василиса Измайлова. Как определились с выбором исполнителей?

Мосафир: По наитию. Главный герой — положительный, ответственный персонаж, так что на роль его спутника мне нужен был панк. Помощница принесла фотографии претендентов, я положил глаз на бледного паренька с ирокезом. На пробы пришел аккуратный хипстер в кедах и пообещал, что если получит роль, то простится с МХТ. С Сашей Кузнецовым было непросто всем, особенно гримерам, он постоянно требовал что-нибудь переклеить и перекрасить. Когда ему собирали шевелюру, стоило отвернуться, как он ее распускал, поясняя: «Так лучше!» Дико темпераментный, прямо бешеный парень, без пяти минут рок-звезда, точь-в-точь — Клаус Кински. 

Супругу Лютобору подбирал буквально на ощупь. На кастинг пришло много красивых, одинаковых, кукольных девиц, а я искал особенную и пробы проводил по-актерски, контактно. Изображал сына князя, пристающего к жене воина. Василиса меня яростно оттолкнула, приставила нож к горлу, и я понял: вот она, верю, стоп. На второй день съемок звонок от продюсера: Измайлова не приедет! Как так? Оказывается, ее не отпускает Школа-студия МХАТ. Звоню педагогу, объясняю: «Василиса — главная героиня, зачем портить девчонке жизнь?» Тот пускается в мутные рассуждения о служении сцене и генеральных прогонах. Продюсеры наседают, в ультимативной форме требуют замены, предлагают две кандидатуры, обе не подходят. В отчаянии бреду на пляж и вдруг звонок от Игоря Золотовицкого: «Я по поводу Василисы, она, дуреха, со сроками все напутала, и, вообще, мы собираемся ее отчислять за прогулы...» Не уступаю: «Вы же сами снимающийся актер, знаете нашу кухню, у меня дебют горит, каждый съемочный день — это полтора миллиона рублей!» В итоге он Василису отпустил, но взял слово, что после съемок я посажу Измайлову в самолет и на другой день она придет к девяти утра на репетицию. Я поклялся. Василиса была счастлива. 

культура: Решающий вклад в ленту внесли ваши художники. В «Скифе» и костюмы, и декорации, и проработка фактур — от поверхностей тканей и лиц персонажей до игры светотеней — счастливо уживаются с ландшафтом и атмосферой. Однако Вы не удержались и хватили через край. Признайтесь, зачем Вы изукрасили степных богатырей краской и татуажем?
Мосафир: Меня вдохновила обнаруженная на Алтае, с ног до головы набитая татухами, скифская мумия. Известно также, что язычники покрывали идолов золотом. С нашим князем мы решили поступить так же — ведь он вообразил себя богом, вершителем судеб.  

Наши художники — это команда мечты: автор живописных концептов, эскизов и афиш Андрей Назаров, Сергей Февралев, делавший «Орду», художница по костюмам Надежда Васильева, вдова Алексея Балабанова, параллельно работала еще и над «Матильдой». Мы договорились на берегу творить так, будто до нас никто кино не снимал. И я искал небанальные решения. Например, во всех наших фильмах степняков играют киргизы, а я сделал их арабами. Снялся в пробе на вождя Кумая, показал Сельянову, он меня утвердил.

культура: Чем больше всего гордитесь?
Мосафир: При маленьком бюджете нам удалось передать масштаб событий, зафиксировать течение времени.

культура: Вы хотели бы переснять «Коловрата»?
Мосафир: Да, с той версией, какая есть на сегодняшний день, я категорически не согласен.

культура: Что стоит на повестке дня?
Мосафир: Хотелось бы экранизировать один роман, фантастическую антиутопию, но говорить об этом пока рано. И опасно.