Иллюзия скорби
01.03.2016
В первую годовщину гибели Бориса Немцова оппозиция провела так называемый «марш памяти»: от «Чеховской» по Страстному бульвару. Столичный воздух пахнет весной, гулять в такой выходной одно удовольствие — акцию пополнили обычные москвичи, пожелавшие «людей посмотреть и себя показать».
Женские сумочки в рамках металлоискателей проверяли внимательно, зато букеты цветов, в основном революционных алых гвоздик, почему-то не досматривали. Прижимай к сердцу и проходи. Рвались ввысь легкомысленные воздушные шарики. Разумеется, белые. Полицейские вяло препирались с мужчиной в черном балахоне с надписью «коррупция». Ряженый кричал, что он «самая страшная болезнь России» и размахивал пластмассовой косой. Кивая на него, иные делились воспоминаниями: «Старый знакомый, видел его на Болотной», «А я — на Оккупайабае».
Неподалеку на Пушкинской площади формировались колонны сторонников оппозиционных партий и движений. Активисты раздавали флаги, плакаты и портреты покойного. «После мероприятия не бросайте, сдадите мне», — строго предупреждал какой-то серьезный дядя.
Оппозиция обещала, что на акцию придут 50 000 человек. Людей действительно собралось немало. По данным ГУВД Москвы, около 7500. Но в прошлом году шествие и впрямь было траурным по духу: люди шагали с невеселыми лицами, несли лишь фотографии Немцова и были как-то не по-доброму собраны. А сейчас от политических лозунгов рябило в глазах. С ближайшими сторонниками и партийной атрибутикой прибыли все мало-мальски известные протестные вожди. Даже те, кто в свое время публично оскорблял Немцова, и те, кто хорошенько от него получал. В целом происходящее напоминало майскую демонстрацию: разговоры о футболе, родители с колясками, влюбленные…
19-летние студенты Роман и Ульяна трогательно держатся за руки, беспрерывно целуются, никого вокруг не замечая. Фотографы спешат подгадать удачный момент, правда, сразу выложить в сеть романтические снимки не удается: из соображений безопасности интернет «на марше» не ловит. Но уже вечером кадры появятся в новостях — юные лица свободной России. Или, наоборот, России тоталитарной, в зависимости от направленности издания.
— Мы встретились у Пушкина и решили со всеми пойти, — улыбаются Роман и Ульяна. — Погода хорошая и настрой у всех такой… радостный, приподнятый. Наверное, нельзя так говорить, но это здорово, когда все заодно. То есть плохо, конечно, что Немцова убили, но замечательно, что все собрались, почтили его память. Какой бы депутат, актер или музыкант, если бы умер, собрал столько народа добровольно? — задается вопросом Роман.
— Жанна Фриске собрала, — дергает его за рукав подруга.
— Ну да, разве что Жанна Фриске, — легко соглашается парень.
Толпа пересекает Петровку. Во главе шествия — председатель ПАРНАСа Михаил Касьянов, его замы Илья Яшин и Владимир Кара-Мурза (младший). Сделал заявление для прессы Навальный, оба Гудковых тоже не теряли времени даром. Между тем основная масса существует будто сама по себе.
— До чего страну довели. «Салон-бутик для собак», — читает вывеску на магазине пожилой господин респектабельного вида. «Посмотрите, солнышко выглянуло. Это Борис нам с небес помогает», — успокаивает господин попроще.
— Ой, девочки, а вон там хороший ресторан мясной, такие вкусные стейки делают из мраморной говядины. Люблю, не могу… — шепчет барышня офисного вида. «Какой мраморный стейк! Кризис же, сказали, зарплату урезали», — фыркает ее напарница.
Их непринужденная светская болтовня, кажется, гораздо больше подходит ко Дню памяти Немцова, нежели скорбное молчание первых минут шествия, а затем трагический гул речовок «а-ля Шарли».
Марш начался в два часа дня. Изначально планировали собраться на Славянской площади и по набережной Москвы-реки дойти до места убийства, ставшего за минувший год объектом специфического паломничества. На Троекуровское кладбище к могиле политика ехать далековато. А некоторые из его яростных друзей, как выяснили циники-журналисты, так вообще не в курсе, где похоронен Немцов…
В общем, маршрут был намечен заранее, но мэрия выступила против, и путь пересогласовали, минуя Большой Москворецкий мост, — его всем желающим предложили посетить в частном порядке, по окончании основного мероприятия.
В колоннах развеваются российские триколоры. Синеют флаги Евросоюза. Голубеют украинские. Из Киева приехала внушительная делегация. Соседи, кстати, и тут не смогли удержать себя в руках. Самое отвратительное ЧП во время акции, в основном прошедшей спокойно, случилось именно в этой группе. Старика, затесавшегося к жовто-блакитным, но не захотевшего прославлять Бандеру, попытались побить. Видео этого эпизода оказалось в интернете спустя час-другой после шествия. Впрочем, корреспондентов «Культуры» в украинской колонне тоже встретили неласково.
— Вы все живете в Мордоре, — горячится 30-летний Илья, программист и любитель Толкина. — Просто не понимаете этого. В России царит диктатура, а вам все равно. Потому что вы рабы и настолько погрязли в этом, что даже не замечаете своего рабства. У вас нет свободы слова, да вы просто вообще не знаете, что это такое.
— Какие же мы рабы, если вот вы свободно приехали сюда, поете во весь голос гимн Украины, открыто несете плакаты про аннексию Крыма в центре нашей столицы и прилюдно безнаказанно хаете нашего президента? — удивляемся мы. — Если у нас такое жуткое тоталитарное общество, сплошные тюрьмы и концлагеря, как же вас к нам пустили? Российских мужчин вашего возраста в «свободный» Киев, например, не пускают вовсе…
Но Илья не сдается. Он припоминает, что чуть ли не главным политиком, боровшимся за украинский майдан, являлся Немцов. Тот действительно наезжал в Киев регулярно. Говорил красивые слова о равенстве, свободе, братстве. «Вы его и убили, потому что он был за Украину, я уверен, только за это», — самонадеянно утверждает Илья.
Собственно говоря, на этом познания Ильи о роли Немцова заканчиваются. Ценитель Толкина был совсем еще маленьким в 90-е и жил в другой стране, когда Борис Ефимович, будучи практически наследным принцем, имел возможность реально улучшить жизнь народа, мог воплотить в реальность любые свои экономические и политические начинания, кабы они тогда пришли ему в голову. Но разменял это на мелкие человеческие радости…
Простые москвичи об убитом говорили на удивление мало. Чего действительно было много, так это плакатов против Кадырова. Засобиравшегося в отставку Рамзана Ахматовича упоминали едва ли не больше, нежели Бориса Ефимовича. Куда его, дескать, теперь перебросят? В Москву? «Пятую колонну» зачищать накануне выборов?..
Зато попытки громко прокричать что-то типа «Россия без Путина» бесславно провалились, никто их не поддержал.
— А ведь у Немцова и Путина много общего. Обоих в свое время пригласил Ельцин. И нельзя сказать, что одному повезло больше. Шанс-то был и у того, и у другого. Но Немцов его профукал. Хотя это, пожалуй, к вопросу о личности и ее масштабах в истории, — пенсионер Марк Моисеевич критикует Бориса Ефимовича уважительно. Говорит, пришел на шествие исключительно отдать дань памяти. «Какая-то польза от субботы».
— Я вообще последние лет 30 хожу на все митинги и мероприятия. В 91-м у Белого дома видел Ельцина на танке. Да, были люди в наше время! Не то, что сейчас, — разочарован он. И то верно, кого из нынешних лидеров «непримиримой» можно представить на броне?..
Многих из тех, кто отродясь не посещал подобные демонстрации, на сей раз привели личные проблемы. Встретили валютных ипотечников, которые вот уже год борются за свои права — требуют у банкиров «заморозить» курс доллара на момент заключения кредитного договора, 36 рублей за 1 у. е. То есть, проще говоря, хотят невозможного. Для них этот марш — тоже попытка высказаться о наболевшем. «Сами вы во всем и виноваты, тоже мне богачи», — костерит их бабулька с черно-белым Немцовым на груди.
Едва речь заходит о чем-то реальном, земном, конкретном, марш тут же раскалывается на множество противоречивых мнений и непримиримых осколков. То, что это собрание заодно, — всего лишь иллюзия. До первого острого вопроса и слова, до последнего пройденного вместе перекрестка, отгороженного полицейскими и пожарными машинами от огромного, живущего своими делами, разомлевшего на солнышке субботнего города. В толпе не видно никого, кто объединил бы ее и повел дальше, задал бы ей цель и смысл. Ни живого, ни мертвого.
Что ж, оно и к лучшему.