«Культура» побывала на съемках драмы «Одна», рассказывающей о спасении жертвы завитинской авиакатастрофы, которая была отмечена Книгой рекордов Гиннесса в двух номинациях: выживание после падения с максимальной высоты и минимальная страховая премия — 75 рублей.

«Тишина за Рогожской заставою...» пелось в песне на стихи Фатьянова, однако сейчас ни «сонной реки», ни «скликающих гудков» за нею уже не сыщешь. Из исторических достопримечательностей здесь старообрядческий элизиум да бывший завод тяжелого станкостроения. На покой промышленный гигант не спешит, в 9-м корпусе кипит творческая жизнь съемочных павильонов компании «Моя студия». Один из крупнейших — десятый — напоминает импровизированный космодром. В центре стартовой площадки высятся мощные фермы под загадочным названием «гимбал». Обычно так называют ручные стабилизаторы кинокамер, но этот куда масштабнее — десять метров в высоту и ширину, двадцать в длину, переплетения стальных балок и рельс венчает ополовиненный авиалайнер Ан-24. Внизу — монитор, демонстрирующий внутренности пассажирского салона. Вокруг главного инженера пусковой установки дюжина киношников оживленно комментируют происходящее в кадре:

— Трудно представить, что это будет, ой, Боже мой!
— Спокойно, там влезет еще человек двадцать...
— Да они друг друга передавят!
— Было бы чем! Реквизицию сюда, реквизицию! — командует мониторящий объект режиссер Суворов.
— Здесь я! — бойко рапортует барышня-реквизитор. Но всем уже не до нее: командир дает обратный отсчет и запускает репетицию трюкового эпизода. Группа актеров и каскадеров размещается в авиасалоне, внезапно приходящем в движение. Громадная конструкция принимается вибрировать и заваливаться вперед — вдоль потолка, размахивая руками, стремительно проносится парень на страховочном тросе, вслед за ним — по накренившемуся проходу — скатываются пассажирки терпящего бедствие самолета. Последняя жертва пытается выжить, цепляясь пальцами за стойку кресла, но и ее уносит прочь воздушный поток. Снаружи смельчаков ловят страхующие коллеги, но не все успевают попасть в их крепкие руки, кубарем скатываются на маты, а Суворов командует: «Новый дубль!»

От группы отделяется технический директор захватывающего аттракциона — генеральный конструктор гимбала Алексей Пеньков раскрывает секреты своего детища:

— Здесь очень много интересных нюансов, все сделано максимально близко к реальности. Ан-24 мы отыскали в Томске, он был еще трудоспособен, но пришлось распилить самолет на несколько частей. Некоторые секции сбрасывали с вертолета на съемках натуры с прикрепленными камерами, две сохранили для павильонных работ; ту, что перед вами, поменьше, — на четыре ряда кресел, предназначенную для самых экстремальных эпизодов. Она будет вращаться на 360 градусов в «свободном падении», а эта может «заваливаться» на тридцать градусов вперед и вбок с помощью мощных гидравлических насосов, по 200 гидроатмосфер. В течение месяца агрегаты разрабатывали инженеры, еще три — ушло на их создание. Каскадеров впечатлил малый снаряд — «американские горки» по сравнению с ним просто отдыхают; ребята признаются, что с подобными перегрузками еще не сталкивались. А более крупному гимбалу предстоит показать себя в деле разлома семитонного обломка авиасалона пополам. Такого в мире еще никто не делал, наши ноу-хау уникальны. Постановщик трюков поделился впечатлениями с зарубежными друзьями, теперь голливудские коллеги звонят и интересуются, «что да как» затеяли в пандемию сумасшедшие русские...

К беседе присоединяется режиссер ленты Дмитрий Суворов.

— Сколько стоили чудо-механизмы?

— Вместе с эксплуатацией — около трети 250-миллионного бюджета ленты. Восьмиминутный эпизод мы снимаем восемь смен после месяца репетиций.
В нем задействованы 28 актеров и каскадеров, но отработать катастрофу с участием всех одновременно невозможно, в свалке люди просто покалечат друг друга.

— Как возник замысел ленты?

— Несколько лет назад я увидел передачу, рассказывавшую о Ларисе Савицкой, и сразу написал коллегам в чат: хочу снять это кино! Над сценарием работали почти год, столько же готовили запуск картины, параллельно конструировали гимбалы и подбирали советскую натуру по всей России: здание аэропорта нашли в Вологде, посадочную полосу позаимствовали у Ижевска, самолет приобрели в Томске и распилили его в Перми.

— Не жалко было?

— Еще как, сердце кровью обливалось!

— Участвовала ли героиня в работе над сценарием?

— Постоянно нас консультировала, прилетала на съемки в Пермский край, много общалась с исполнительницей главной роли. Долго раздумывала, сомневалась — за столько лет она устала пересказывать свою историю... Нас выручило кино. Падая, Савицкая вспомнила кадр из фильма «Чудеса еще случаются» Джузеппе Марии Скотезе, вдохновленный историей спасения семнадцатилетней немки, выжившей в схожих обстоятельствах. Самолет Джулианы Кепке потерпел аварию над перуанскими джунглями. При падении с трех с половиной тысяч метров ей удалось уцелеть, вжавшись в кресло. Так же поступила Лариса, смотревшая картину с будущим мужем за год до катастрофы, 24 августа 1981 года. Она решила: может быть, и наша работа поможет кому-то выжить при подобных обстоятельствах.

Савицкая сидела в отделившейся хвостовой секции, спланировавшей вниз зигзагами, ее падение с 5200 метров заняло восемь минут. Все это время она была в сознании — признавалась: смотрела в окно, ждала землю. Повернуться не было сил, в соседнем кресле находился муж, которому обломками от столкновения и последовавшего взрыва снесло полголовы, так погибли почти все пассажиры. Приземлившись, Лариса лишилась чувств от удара. Выживала три дня в тайге — двадцатилетняя девушка с перебитым позвоночником и выбитыми зубами, в летнем платье среди комаров и гнуса, при температуре восемь градусов, на одном адреналине. Увидев спасателей, Савицкая просто лишилась сил. Ей сложно далось возвращение к обыденной жизни.

Наше кино о том, как бы сильно ты ни падал, как бы ни было больно, ты должен жить во что бы то ни стало, и в наших глазах Савицкая воплощает волю к жизни. Лариса восстановилась, вышла замуж за сотрудника спецслужбы, родила ребенка. Энергии, оптимизму, любознательности этой почти шестидесятилетней женщины завидовали все члены группы. Несмотря на сказывающиеся на самочувствии травмы, она буквально горит жизнью. Впервые попав на съемки, участвовала буквально во всем. Например, вместе со всеми отправилась в поход на двухкилометровую гору, собирала грибы и покоряла всех природным обаянием.

— И все-таки вы задавались вопросом, почему Бог судил выжить именно ей?

— Наверное, потому, что самые трудные испытания он посылает тем, кого больше любит. А может быть, для того, чтобы сейчас, спустя столько лет, она сделала то, что еще никому не удавалось. Сейчас Лариса живет в Крыму, разрабатывает уникальные программы для полиграфа нового поколения, способного анализировать данные не только по разнообразным физиологическим реакциям, но и по тембру голоса.

— Перед вами также стоит экстремальная творческая задача: объединить экшн с робинзонадой… Не опасаетесь, что зрители провалятся между двумя стульями?

— Самое главное — создать эффект присутствия. Отсмотрев массу референсов, мы увидели, что все сцены голливудских авиакатастроф сделаны на монтаже, и решили пойти особым путем — прожить падение одним куском, от столкновения до приземления, вместе с героиней. Минимума склеек, конечно, не избежать, но они будут незаметны. В идеале вы должны забыть о существовании камеры. Выживание в тайге добавит адреналина — наша героиня пропускает через себя все, даже нечеловеческую боль, которую компенсируют только стресс и волевое сверхнапряжение.

— Как определились с выбором актрисы, способной перенести такие испытания?

— Через пробы прошли полсотни претенденток. Надя Калеганова оказалась самой сильной и живой, психологически и физиологически убедительной во всех сценах. Вчера снимали эпизод; когда ее подбросило к потолку авиасалона, я аж перепугался, окликнул: «Надя, ты жива?» После премьеры в конце 2021 года она точно станет звездой.