Евгения КОРОБКОВА

23.11.2016

«Он все врет. Такого враля свет не видывал. Но врет — талантливо. И не любить его невозможно», — так режиссер Никита Михалков отрекомендовал своего давнего друга Геннадия Хазанова. 21 ноября худрук Театра Эстрады встретился со студентами Академии. Хазанов рассказывал анекдоты, удивлял модными черно-белыми кроссовками без шнурков и не переставал хвастаться отличной памятью.

слушатели: Как Вы выбрали свой жизненный путь? 
Хазанов: Благодаря Аркадию Райкину. В послевоенной Москве телевизоры были большой редкостью, но муж нашей соседки где-то достал «КВН-49». Не представляю, каким образом ему это удалось, может быть, потому что работал заведующим отделом в одном магазине. На экране в виде линзы с налитой в нее дистиллированной водой я впервые увидел Аркадия Исааковича. И все для себя понял. Это было в конце 50-х годов прошлого века. Не позапрошлого, прошу заметить.

Потом я сбежал с урока физики, чтобы проникнуть на мастер-класс Райкина, подкараулил его возле машины и сказал, что очень хочу попасть на спектакль. Удивительно, но он дал мне свой номер телефона, а на следующий день я, гордый, пошел в учительскую, на глазах изумленных педагогов позвонил оттуда и важно спросил: «Алло, это квартира народного артиста СССР Аркадия Райкина?»

Надо признаться, на том спектакле, куда позвал Райкин, я так ничего и не рассмотрел. Меня посадили в оркестровую яму, и, когда я встал вместе со всеми музыкантами, дирижер больно ударил меня палочкой по лбу, чтобы я спрятался.

культура: Вы были дружны с Аркадием Исааковичем?
Хазанов: Сказать, что мы дружили, нельзя. У Райкина с друзьями было непросто, это вполне естественная вещь, насколько могу судить, прожив целую жизнь. Процессы накопления и осмысления должны происходить в одиночестве. Райкин был для меня этической и профессиональной системой координат, хотя я довольно быстро понял, что если не смогу найти собственной тропинки, так и останусь человеком, про которого говорят: он работает под Райкина. Поэтому довольно много времени я провел в поисках своего пути. 

В последний раз мы встретились за два года до его ухода. Это было на концерте в зале «Россия». Аркадий Исаакович был очень плох. Я вел его до сцены, он еле-еле передвигался. С тяжелым сердцем мне пришлось возвращаться в ложу. Но открылся занавес, выскочил Райкин — совсем другой, будто в нем включились какие-то невидимые механизмы. 

культура: Как Вы относитесь к людям, которые до самого конца не могут расстаться со сценой? 
Хазанов: Чтобы уйти — нужно феноменальное мужество, оно есть далеко не у всех. Разве что мой педагог, Надежда Ивановна Слонова, могла посмотреть в зеркало и сказать: «Надя, такое лицо лучше всего носить в штанах». Ей было всего 52 года. Но это — уникальная женщина. Думаю, меня долго не принимали ни в одно театральное заведение, чтобы судьба привела к ней. 

слушатели: На рассвете карьеры Вы работали с Леонидом Осиповичем Утесовым. Многому ли он Вас научил?
Хазанов: Безусловно. Помню, как мы сидели в ресторане. Официантка подала суп. Утесов попробовал, подозвал официантку и вручил ей тарелку. «Что такое, вам не понравилось?» — пролепетала девушка. «Деточка, — отвечает Утесов, — это даже кушать не надо. Это уже г...». Так что да, он меня научил очень многому. 

культура: Как Вы считаете, почему сегодня исчезли сатирические произведения? 
Хазанов: Знаете, я не слежу за сатирическим жанром. Потерял интерес. Но, чтобы ответить на ваш вопрос, предлагаю посмотреть на улицу. Какая сатира сравнится с реальностью? Как говорил Станислав Ежи Лец, сатира никогда не сможет сдать экзамены, потому что в экзаменационной комиссии сидят ее объекты. 

культура: Что думаете о современных комиках, стендаперах?
Хазанов: У этих людей давно началась атрофия сердечной мышцы. Даже самые талантливые артисты не смогли избежать этой участи. Жванецкий, например. Все время шутит, выдавливает что-то из себя, но ведь это всего лишь инерционные ходы. Он когда-нибудь бывает собой? Помнит, какой он? Юмор должен быть средством, а не целью. Однако для наших комиков — это цель, потому что зритель, превратившись в фабрику смеха, только и ждет, чтобы его непрерывно веселили. 

культура: Может быть, это связано с упрощением слушателя?
Хазанов: Хотите сказать, раньше публика была умнее? Да ничего подобного. Помню, на Дальнем Востоке один администратор, глядя, как Миша Козаков объявляет номера, учил его делать «правильные финалы». Вышел на сцену и сказал: «Товарищи, вы никуда не торопитесь?» Зрители отвечают: «Нет». Администратор: «Вот так, не торопясь, по домам, по домам». 

слушатели: Вы руководитель Театра Эстрады. Приходилось ли Вам сталкиваться с цензурой? 
Хазанов: Знаете анекдот: «Стоит еврей на светофоре и не двигается. Красный загорелся, желтый, зеленый — ноль реакции. Светофор по второму кругу горит — то же самое. Подходит прохожий, спрашивает: «Мужчина, отчего вы стоите, зеленый же?» Еврей: «А я им не верю». Человеку, который поднял всю эту шумиху, хочется задать два вопроса. Первый: какая судьба ожидала бы актеров вашего театра, если бы они начали негативно высказываться в ваш адрес? Второй: представьте, вы в ресторане заказываете блюдо, которое хотите, а официант несет то, что кажется интересным ему. Ваша реакция? Конечно, этот человек может ответить, мол, я трачу деньги налогоплательщиков. Тогда возникает третий вопрос: а вы спросили налогоплательщиков, чего они хотят? 

слушатели: А что Вы думаете о КВН? В советские времена эта передача была оплотом свободы.
Хазанов: Сам по себе КВН — гениальное изобретение. Но сейчас у нас переизбыток. Произошла кавээнизация страны. То есть дилетантизм возведен в ранг профессии. Вот художники просят денег на свое самовыражение, жалуются, что им не хватает финансирования. У меня вопрос: а с чего ты взял, что твою шизофрению надо оплачивать? Найди спонсоров, продай квартиру. Недавно в «Электротеатре «Станиславский» показывали спектакль: выходит артистка и на наших глазах — мочится на сцену. Остальные актеры вокруг этой лужи мочи играют пьесу. Разве такое было возможно в СССР? Я не идеализирую те времена. Но если вы говорите о цензуре, то где она? 

слушатели: Ваше отношение к славе?
Хазанов: Нет ничего более иллюзорного и малозначащего, с моей точки зрения. Я видел ревущие стотысячные стадионы, слышал и крики «Уходи». Слава ничего не стоит. Тебя кидают на второй день, если ты перестаешь быть домработником толпы, особенно в жанре, который предполагает немедленный ответ. 

культура: Что Вас удивляет в жизни? 
Хазанов: Необучаемость человечества. Неужели невозможно научиться не воевать, не унижать, не стрелять. А еще меня удивляет, что сегодня порядочным считается тот, кто гадости делает без удовольствия. Впрочем, я уже понял, что мир переделывать не надо. Он будет жить по своим законам, по своему сюжету, а тебе — нужно заниматься собой и стараться хорошо выполнять свою маленькую задачу.