Януш Леон Вишневский: «Женат на науке, а с литературой у меня роман»
12.09.2013
?м физики и химии мы встретились в фешенебельном ресторане. «Литература для меня — хобби. На хлеб, вино и так заработаю», — признался писатель в ходе интервью.культура: Про Вас говорят, «думает как женщина», а некоторые до сих пор уверены, что Вишневский и есть женщина, пишущая под мужским псевдонимом. Откуда у бывшего моряка, физика эта чуткость?
Вишневский: Все началось с «Одиночества в Сети», которое я даже не собирался издавать. О славе романиста тогда и не мечтал. Просто написал для себя — в стол. Было тяжело: закончились отношения с женщиной, которую любил. Что делать в такой ситуации? Можно пить водку или прописаться у психоаналитика. Мне вдруг захотелось изложить свои переживания на бумаге, выплеснуть их, облечь в словесную форму. В конце концов, такой способ бороться с депрессией дешевле. Помогло.
культура: Ваша исповедь имела ошеломительный успех.
Вишневский: Потому что книга очень грустная. Такая же, как ее читательница или читатель. Люди, вообще, печальные существа. Надо сказать, внезапная популярность оказалась не лишенной издержек. Теперь «Одиночество в Сети» — для меня словно татуировка на лбу. Многие годы все другие вещи выходили под слоганом: «Новый бестселлер от автора…» Не Януша Леона Вишневского, а «от автора». Вот и теперь, в нынешний приезд на московскую ярмарку, все только и спрашивают про одиночество и любовь.
культура: А мне, например, больше нравится «На фейсбуке с сыном».
Вишневский: Непростая книга. Очень личная, интимная. Это реальная история моей матери, ее жизни, любви ко мне. По сей день не оставляет чувство, будто мы с ней не договорили, мало времени провели вместе.
культура: Но Ваша мама в этой книге ведет диалог из ада. Зачем Вы ее туда поселили?
Вишневский: Она была очень грешная женщина с точки зрения католической церкви. Для меня, конечно, святая, Мария Магдалина. Но у нее было три мужа, двое детей родились не в браке. Во время войны работала официанткой в лучшем ресторане в Гдыне, недалеко от Гданьска. Танцевала с офицерами СС танго и полонезы. Смеялась: умру — попаду в ад. Вот я и послал маму туда, чтобы она общалась с интересными людьми.
культура: Книга начинается с вечеринки в преисподней по поводу дня рождения Гитлера…
Вишневский: Не случайно. Мама родилась в один с ним день, 20 апреля, а Гитлер — в аду, конечно, главная душа, селебрити. Кто совершил больше грехов, чем он… Она, впрочем, общается не только с ним. Встречает там Сергея Есенина, разговаривает с Мэрилин Монро о сексе с президентом Кеннеди, беседует с Тулуз-Лотреком, Сильвией Плат. Это прекрасная американская поэтесса, самоубийца. Она приняла большую дозу снотворного и засунула голову в духовку с включенным газом. Не могла пережить неверности мужа. Вечерами мама подслушивает исповеди на земле, знает все грехи, которые популярны сегодня. Размышляет о несправедливости, насилии, педофилии, изменах. До конца жизни она оставалась очень верующей, не просто любила Бога, была влюблена в Него, но так и не нашла ответов на многие вопросы.
культура: Издать настолько антиклерикальную книгу в Польше, наверное, было не просто. Вы-то сами верующий?
Вишневский: В ад и рай верю как физик. То есть, подозреваю, что ничего этого нет. Для меня вера — философия, человеческий выбор в пользу добра. А что до проблем с публикацией, то они были. Мой польский редактор послал рукопись трем адвокатам — подстраховаться на предмет возможных процессов об оскорблении чувств верующих. Все они ответили, что тут никак не обезопасишься. Но мы издали. Только одна часть книги — теологическая, другая, конечно, о любви. Я нарушил табу, написав об интимных отношениях родителей. Для католической Польши это тоже был шок.
культура: Некоторые вещи впервые выходили в России, а не у Вас на родине.
Вишневский: «Любовь и другие диссонансы». Права купило «АСТ». Поляки мне этого не забыли. Но я издательская проститутка. Пишу для себя, на эмоции. И никогда не перечитываю. Первый читатель — редактор.
культура: Нет никакой музы, спутницы?
Вишневский: Была бы — к рукописи бы не подпустил. Женщина всегда захочет вмешаться, повлиять. А редакторы не давят. Возможно, потому, что я не связан обязательствами. Женат на науке, а с литературой у меня страстный роман, о котором «супруга» долго не подозревала. Как и у многих мужчин.
культура: Как не подозревала? Удавалось таиться?
Вишневский: Восемь лет скрывал от коллег и друзей во Франкфурте, что пишу романы. Хотел быть серьезным человеком, а не автором бестселлеров. Работаю на закрытом предприятии, делаю программы для химических и медицинских баз данных. С восьми до шести каждый день на службе. Мои книги выходили в 16 странах, кроме Германии. Но все тайное когда-то становится явным. Однажды мой товарищ поехал в Варшаву на научный семинар, включил телевизор в гостинице, а там — я, сижу, даю интервью. Вернулся,?— удивляется: «Януш, ничего не понял. О чем ты рассказывал? Неужели о биоэнергетике?» Пришлось рассекречиваться. Немцы, кстати, очень спокойно отнеслись. Хобби и хобби. Пожалели только, что не могут оценить литературных талантов — книг на немецком нет.
культура: Теперь можно и издать.
Вишневский: Хотел бы, чтобы на немецком вышла только одна книга — «Бикини» про Вторую мировую войну.
культура: Речь идет об уроженке Дрездена, девушке-фотографе, прославившейся благодаря снимкам родного города в руинах.
Вишневский: В том-то и дело. В Германии о Второй мировой можно говорить только в ключе покаяния. В учебниках истории пишут о преступлениях нацизма, школьников возят на экскурсии в Дахау и Аушвиц. Газета «Bild» весь существующий в стране криминал списывает на наци. Избили марокканского торговца? Наци! А может, это его конкуренты из Алжира отделали. Я ни в коем случае немцев не оправдываю. Надо помнить, знать, каяться. Просто важно понимать, что не все были сволочами. В нацистской Германии жили и честные люди, а еще граждане, мало смыслящие в политике. Куда им деваться, когда пришла такая власть? Если такую мысль выскажет чистокровный немец, его забросают помидорами, а из уст человека, чей отец был узником концлагеря, она звучит иначе.
культура: Мы что-то увлеклись историей. Вернемся к женской теме? Вы говорили, сегодня время «альфа-женщин», сильных, независимых. И даже давали прогноз: скоро дамы возьмут на себя большую часть обязанностей в обществе.
Вишневский: Так и произошло. В той же Германии половина министров — женщины. И это справедливо, представительницы прекрасного пола — очень работящие, талантливые. Нередко они лучшие управленцы, так как от природы тоньше, внимательнее к деталям. Но, к сожалению, «альфа-женщинам» труднее устраивать личную жизнь. Мужчину задевает зависимость. Например, если на его второй половине держится материальное благополучие семьи. Об этом есть эссе в моем последнем сборнике.