Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

26.09.2019

26 сентября в Концертном зале Мариинского театра вместе с оркестром Валерия Гергиева выступил победитель последнего Международного конкурса имени П.И. Чайковского Александр Канторов. Накануне концерта в Петербурге с 22-летним пианистом поговорил корреспондент «Культуры».

культура: Вы первый француз, победивший на Международном конкурсе имени П.И. Чайковского. Ваши соотечественники не столь успешны в Москве. Разве что футболисты стали чемпионами мира в Первопрестольной. Эйфория не развеялась?
Канторов: Но они уже двукратные чемпионы, а у меня — первая победа (смеется)... Меня, конечно, сразу захлестнули эмоции — обрушились поздравления, голова шла кругом. То, что произошло, по-прежнему кажется невероятным. К счастью, я заранее решил после конкурса отдыхать весь август. Теперь постепенно прихожу в себя. Сегодня чувствую себя спокойнее. Многое проясняется, страсти утихают. Хочется принимать важные решения, а главное — выступать.

культура: Во Франции Вас объявили «царем пианино». Как Вы к этому относитесь?
Канторов: Наверное, меня так назвали из-за русской фамилии, но я все это всерьез не воспринимаю. Восторги быстро рассеиваются.

культура: ...но история музыки остается. Вы теперь ее часть вместе с другими победителями конкурса — Ваном Клиберном, Григорием Соколовым, Михаилом Плетневым, Денисом Мацуевым.
Канторов: В Москву ехал, прежде всего, поучаствовать. Оказаться среди таких имен — уже круто! До сих пор трудно поверить, что попал в круг пианистов, которыми много лет восхищался. Думал, победа меня больше ошеломит, однако воспринял ее достаточно спокойно. Как бы то ни было, жизнь не ограничивается только музыкой.

культура: Маэстро Валерий Гергиев пригласил Вас выступать с ним. Большая честь?
Канторов: Его поддержка значит очень многое. Мы с ним уже дали несколько концертов в Европе, и теперь я выступаю в Мариинском театре. Победа на конкурсе — не только вопрос престижа. Она открывает двери лучших концертных залов мира.

культура: Наверное, теперь труднее выступать? От Вас ждут чего-то необыкновенного. Не боитесь разочаровать публику?
Канторов: Именно это слегка пугает. После конкурса я остаюсь тем же пианистом, что и раньше. Сейчас все говорят, что я такой «многообещающий». От меня ждут того же, что и от победителей прошлых лет. И это давит. Но я стараюсь не истязать себя сомнениями и думать только о музыке. Публика ценит не прошлые заслуги, а хорошую игру.

культура: Вы пока загадка для меломанов. Каким себя самого видите? «Я нормальный человек. От природы, скорее, флегматик. Немного ленивый, немного несобранный», — сказали Вы недавно.
Канторов: Я по-прежнему так считаю, но объяснить себя сложно. Главное, испытываю все большее благоговение перед музыкой. Это сказывается на том, как работаю над каждым произведением. Мой педагог Рена Шерешевская привила мне чувство долга по отношению к тому, что исполняю. Я теперь серьезнее отношусь к карьере, да и к жизни вообще. При этом остаюсь человеком несобранным.

Мне интересно все новое, играть — главное удовольствие. Но я не намерен давать слишком много концертов. Не буду выходить на сцену, когда не хочется, и говорить себе: «Ничего, это всего лишь работа, которую надо делать, даже если нет настроения». Это стало бы для меня тревожным звонком.

культура: Британский поэт Уильям Блейк считал «лавры Цезаря», то есть славу, сильнейшим ядом. Разве это не так?
Канторов: Нужно искать равновесие. Молодые исполнители испытывают фрустрацию, когда остаются незамеченными, невостребованными, когда не складывается карьера. Даже «царю» приходится преодолевать препятствия (улыбается). Жизнь пианиста может отравить многое, в том числе вещи, которые не имеют отношения к искусству.

культура: Чтобы вырасти в великого пианиста, одного таланта недостаточно. Говорят, можно родиться Моцартом, но никогда им не стать.
Канторов: Талант проявляется, когда человек начинает трудиться. Характер, сила воли — непременные условия успеха.

культура: Каким Вы себя видите через десять лет? Великим музыкантом — знаменитым и богатым, кумиром публики?
Канторов: Трудно заглядывать так далеко. Все непросто. Сейчас вокруг меня столько неожиданного и интересного... Как я уже говорил, и через десять лет не буду давать слишком много концертов. Сохраню свободу выбора в том, что мне исполнять. Надо располагать временем для подготовки новой программы и выступать с ней только тогда, когда хочется играть. Это мой идеал, к которому буду стремиться. Посмотрим, что выйдет на самом деле.

культура: Английский критик считает Вас «реинкарнацией Листа». Не лучше ли быть самим собой, чем копией — пусть даже легендарного музыканта?
Канторов: Лист был исключительной личностью. Он слишком велик, чтобы я мог себя с ним сравнивать. Как бы то ни было, такое сравнение меня очень трогает. Лист — один из моих любимых композиторов. Его отношение к пианино, к музыке разных стран вдохновляет. Тем не менее хотел бы остаться самим собой.

культура: У Вашего отца, известного дирижера и скрипача Жан-Жака Канторова, русские корни. Вы сами их ощущаете?
Канторов: Мой отец — француз, но корнями наш род уходит в дореволюционную Россию. Я их немного чувствую. Так случилось, что я давно работаю с русскими педагогами. До Рены Шерешевской моим профессором был пианист Игорь Лазько. Он первым объяснил мне необходимость солидной базы, преподал основы русской пианистической школы. Оказавшись в Консерватории, почувствовал себя дома. Может, в этом и проявляется мое русское «прошлое»?

культура: Сохраняют ли Россия и Франция культурную близость, которой наши страны гордились в прошлом?
Канторов: Несомненно. Рена мне рассказала, что французская музыка всегда была важна для тех, кто учился играть на фортепиано в России. Сегодня, к сожалению, на культурные отношения влияет политика. Но я вспоминаю историю, как однажды Сен-Санс и Чайковский вдвоем исполнили маленький балет «Галатея и Пигмалион» (на сцене французский композитор изображал статую, а Петр Ильич — скульптора. — «Культура»). Вот пример музыкальной близости двух стран (улыбается).

культура: Что побудило Вас записать диск «A la russe» c произведениями Рахманинова, Чайковского, Стравинского и Балакирева?
Канторов: Над этим диском я работал еще с Игорем Лазько. Обнаружил потрясающую сонату Рахманинова, которую, к сожалению, почти никогда не исполняют во Франции. Замечательно, что выход пластинки предшествовал победе на Конкурсе Чайковского. К тому же теперь я намерен часто выступать в России с русским репертуаром.

культура: Этим диском Вы в какой-то степени предвосхитили успех на конкурсе?
Канторов: Ни в коей мере. Я даже не был уверен, что поеду в Москву. Во Франции меня предупреждали: если провалюсь на первом туре, это плохо повлияет на мою репутацию. Поэтому я колебался. Да и времени на подготовку программы было немного. В Россию нельзя ехать туристом. Я решился только в последний год перед конкурсом.

культура: Какую роль сыграла Рена Шерешевская в Вашей победе?
Канторов: Я обязан ей половиной успеха. Рена — гениальный педагог с огромной культурой и невероятной силой убеждения. У нее потрясающая энергия, она делает тысячу дел, у нее масса учеников и она никогда не устает.

культура: Правда, что она требует от учеников железной дисциплины?
Канторов: Когда я начал работать с Реной, мы виделись не так часто — у меня были концерты. Но когда мы решили участвовать в Конкурсе Чайковского, начали готовиться, дисциплина стала квазивоенной. Я сам этого хотел. В противном случае Рена не тратила бы на меня столько времени.

культура: Нет ли у Вас порой пресыщения от классики?
Канторов: Она никогда не надоедает. Мне нравятся разные направления. Например, люблю Pink Floyd. Однако классику слушаю иначе, у меня к ней особое отношение.

культура: Вы предпочитаете сольные концерты или выступления с оркестром?
Канторов: Мне проще играть с оркестром. С ним чувствую себя лучше, могу рассчитывать на его поддержку. Оркестр — источник вдохновения. Сольные выступления дают больше свободы, но это испытание для музыканта. Сам выбираешь программу, но и несешь за нее ответственность. На сцене люблю ощущение свободы и импровизации.

культура: Кем из пианистов Вы больше всего восхищаетесь?
Канторов: Их много. Среди живущих — Григорий Соколов, Михаил Плетнев, Аркадий Володось, Виктория Постникова — настоящие гиганты. Из артистов прошлого — Владимир Горовиц, Глен Гульд, Владимир Софроницкий.

культура: Некоторые пианисты равнодушны к Терпсихоре по той причине, что, за исключением Чайковского, Стравинского и Прокофьева, им не нравится музыка. Как Вы относитесь к балету?
Канторов: Слушал балетную музыку, но не погружался в мир хореографии, танцовщиков, кулис и всего того, что происходит вокруг. Я часто играл Стравинского: «Жар-птица» заинтересовала меня балетом. Но только недавно на сцене Оперы Бастилии открыл для себя «Лебединое озеро». Гениальный спектакль!

культура: Великий хореограф Джордж Баланчин призывал «смотреть музыку, слушать танец». Как Вы это понимаете?
Канторов: Хороший вопрос — но задайте его лучше Рене. Она сможет на него ответить как надо.

культура: Вы по-прежнему увлекаетесь теннисом и дзюдо?
Канторов: Для меня спорт очень важен. Он помогает отвлечься, расслабиться. Когда есть возможность, с удовольствием играю в теннис. Дзюдо занимался лет в пять-шесть лет, а потом бросил.

культура: У Вас уже есть свой фан-клуб?
Канторов: Есть круг людей, которые постоянно ходят на мои выступления. Я с ними регулярно встречаюсь, но не могу считать их своими фанатами.

Фото на анонсе: tchaikovskycompetition.com