С 1 сентября в силу вступает федеральный закон «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию».

Отныне в телепрограмме рядом с названиями ток-шоу, художественных фильмов и телесериалов можно обнаружить значки «0+», «6+», «12+», «16+» и «18+». Эти цифры обозначают возраст аудитории, на которую рассчитан данный продукт.

Программам может быть присвоена одна из пяти категорий. Маркировка «0+» означает, что данная передача безвредна для всех, включая новорожденных. В принципе, вопрос о том, с какого именно возраста в рацион ребенка стоит вводить телепродукт, до сих пор вызывает бурные дискуссии. Но сторонники раннего телеразвития, считающие телевизор одним из неотъемлемых условий счастливого детства, могут быть спокойны: ныне их право сызмальства приучать малышню к зависанию перед экраном официально подтверждено.

Возрастной рейтинг «6+» будет присваиваться программам, которые можно смотреть детям старше шести лет. Маркировки «12+» и «16+» присваиваются продукции, которая не должна нанести вреда психическому здоровью подростков соответствующего возраста. Передачи, попадающие в категорию «18+», можно будет увидеть только после 23.00.

Решение о соответствии программ возрастному нормативу принимают сами каналы. И в этом, к сожалению, кроется главный подводный камень нового закона. Многие каналы принялись оперировать исключительно значками «12+», «16+» и «18+», то ли считая, что остальная их продукция безвредна для младших школьников, то ли намекая, что лиц, не достигших этого возраста, вообще не надо подпускать к телеэкранам. Но и проставленный ценз вызывает, мягко говоря, изумление. Так, судя по анонсам телепрограммы следующей недели, отметку «16+» получило скандальное ток-шоу Андрея Малахова «Пусть говорят» (Первый), а проект о душераздирающих женских судьбах «Люблю, не могу!» (Россия) и вовсе посчитали безопасным для детей старше двенадцати лет. Той же самой маркировки «12+» незаслуженно удостоились многочисленные детективные сериалы, которые в избытке водятся на большинстве федеральных «кнопок». А «Смехопанорама» Евгения Петросяна, вокруг которой уже не первый телесезон с треском ломаются копья, неожиданно оказалась в кластере передач, доступных для любого возраста. Конечно, делать выводы о продуктивности федерального закона, исходя из опыта первых дней, не стоит, но пока что при всей полезности задумки ее реализация осуществляется не очень гладко.

Павел АСТАХОВ, уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка, доктор юридических наук, телеведущий:

По поводу этого закона было много дебатов, работа шла тринадцать лет, законопроект несколько раз переписывался, его структура неоднократно изменялась, и даже, когда закон был принят, его вступление в силу было отложено на два года.

В основу законопроекта положен зарубежный опыт. Так, например, в Германии подобный закон существует уже около шестидесяти лет, во Франции с 1986 года действуют соответствующие законодательные акты. Там есть автоматизированные рейтинговые системы, идет фильтрация программ в соответствии с возрастом аудитории.

Сегодня очевидно, что мы должны оградить детей от той деструктивной информации, которая наносит непоправимый вред их психике. Существует много не только передач и фильмов, но даже мультфильмов, которые фактически навязывают нарушение норм поведения, закона, морали. Ребенок не может дать правильную оценку этой информации, поэтому введение возрастной классификации оправдано.

Давай закурим, товарищ, по одной?

Сергей ЛЕСКОВ

Бывает ли информация вредной? Еще бы! Надо ли защищать от нее детей? Прописная истина. Но закон о вредоносной информации, по моему убеждению, сам окажется вредоносным. К нему подходит поговорка о благих намерениях, которыми вымощена дорога в ад. Тот, кто достаточно пожил в нашей стране, знает: закон работать не будет, оскандалится и станет анекдотом в тех самых выражениях, которые вознамерился истребить.

Россия знаменита законами, которые приводят к саднящим последствиям. Особо плодовит на них был Никита Хрущев. Последний пример — антиалкогольная кампания, которая привела страну к отрезвлению относительно интеллектуального багажа команды Горбачева. Тогда особо рьяные исполнители пытались запретить «Иронию судьбы», «Осенний марафон» и даже «Судьбу человека». Неугодными стали фронтовые песни Клавдии Шульженко, под раздачу попал Пушкин с невинными «Зимний вечер» и «19 октября», ибо там были заздравные тосты.

Даже сами пропагандисты тотальной трезвости держали фигу в кармане, понимая нелепость своей миссии. Сотрудники журнала «Трезвость и культура», созданного для внедрения в умы здорового образа жизни, с тайной ухмылкой опубликовали запрещенную поэму Венедикта Ерофеева «Москва — Петушки».

Закон только тогда хорош, когда он четок. «Вредная информация» — понятие субъективное, и потому на весы Фемиды ляжет ханжеская мораль. Один из главных ревнителей защиты детей санитарный врач Геннадий Онищенко уже разъяснил, что даже Штирлиц — в силу постоянного курения — не годится в образцы. Так можно подвергнуть стерилизации все яркие книги и фильмы, потому что история человечества — это войны, заговоры, любовные страсти и прочие нехорошие излишества. Если попробовать запретить историю, она вычеркнет тебя самого. Мы справедливо посмеиваемся над нелепой западной политкорректностью, но в административном восторге придумали закон еще хлеще.

Детей, конечно, надо защищать. Только не глупыми запретами, а посредством воспитания. Но чуть не все спортивные секции у нас платные, дома пионеров выродились, детские фильмы в загоне, по телевизору качественных образовательных программ не найти. Телевидение молится на программы, которые рейтингом и рекламой несут золотые яйца, и никакие законы реально не посягнут на святые законы телекапитализма.

Любой педагог знает: воспитывать надо не запретами, а поощрением. Но запрещать проще, чем созидать. К тому же, как швейцар у парадного крыльца, немеешь от осознания своей ужасающей силы.