Алексей КОЛЕНСКИЙ

15.11.2018

«Культура» пообщалась с режиссером картины Сергеем Урсуляком.

культура: Вы сняли первый по-настоящему народный кинороман о девяностых, активно используя дискотечные хиты тех лет, хотя ничего подобного в книге не просматривалось.
Урсуляк: Писатель дал карт-бланш на нашу работу, и я задумался, как организовать материал. Было понятно, что на голом тексте существовать очень трудно. Каждая эпоха имеет свой запах, ассоциирующийся для меня, прежде всего, с музыкальным рядом. К началу съемок было отобрано большое количество мелодий Артемьева, Таривердиева, Крылатова, советских ВИА и постперестроечных хитов. Часть из них звучала на площадке, а затем вошла в фильм — самые разные. Время, как и эстраду, нельзя мазать одной краской.

культура: Главные герои также производят сугубо позитивное впечатление, в Лихолетове и Неволине нет ни тени злодейства.
Урсуляк: Темные стороны проявляются под влиянием конкретных обстоятельств и образа жизни. Причем человек часто сам не подозревает о скрытых резервах, а 90-е были временем, провоцирующим на не лучшие поступки. Лихолетов и Неволин действуют согласно своим представлениям о долге и ответственности. Один гибнет, второй терпит неудачу, а на смену им приходят совсем другие люди.

культура: Но и они не добавляют ленте мрачных красок. Ваш постоянный соавтор оператор Михаил Суслов увидел 90-е с неожиданной стороны.   
Урсуляк: Да, мы заранее договорились о простых решениях: камера должна быть живой, подвижной, непосредственной. К тому же у нас имелась дополнительная изобразительная линия — любительское видео. Неволин снимает плохо. Это придавало событиям своеобразие и дополнительную подлинность.

Мы говорим в «Ненастье» о людях, а не о темных тучах и серости окружающей действительности. Она и так невесела.

культура: Кастинг складывался непросто?
Урсуляк: Да, ведь криминальная среда была для меня абсолютно новой, незнакомой территорией. Готовых наработок не было. Хотя я и пригласил кого-то из артистов, работавших со мной на «Тихом Доне», но решение взять Сашу Яценко пришло буквально в последний момент. Сейчас, мне кажется, его попадание в образ было абсолютным.

культура: Какое главное качество характеризует его старшего друга и командира Лихолетова?
Урсуляк: Это прежде всего воин и человек идеи, верящий, что в жизни есть нечто важнее денег и власти — братство по оружию.

культура: Есть нечто роковое в том, что оба влюбляются в одну девушку.
Урсуляк: Да, на первый взгляд между кавалерами ничего не происходит. На самом деле это не так. Неволин считает, что дружба важнее любви, и уступает.  

культура: На этом фоне выделяется резко отталкивающий персонаж, отец героини. Пожалуй, это первая сугубо отрицательная роль Сергея Маковецкого. Отчего Яр-Саныч так люто травит дочь?
Урсуляк: От безысходности и потерянности. Он выпал из достаточно благополучной жизни при советской власти — был кем-то, а стал ничем. Между родителями и детьми часто возникают дикие ситуации, когда сильная сторона третирует слабую, компенсируя житейские неудачи. Яр-Саныч Куделин был прописан в романе довольно детально, мы не могли себе этого позволить и решили с Маковецким использовать две-три гротескные краски.    

культура: Сильная метафора картины — обживаемая семьями ветеранов-«афганцев» новостройка.  
Урсуляк: В 91-м мы все въехали не в общий дом, а в отдельные квартиры. И с семьями десантников происходят те же перемены, что и с большинством из нас. Количество семейных драм зашкаливает, борьба за выживание разделяет общество так же, как и ветеранский «Коминтерн». Меняется время, лидеры, система взаимоотношений — с каждым новым командиром усиливается разобщенность братства.

культура: Если бы лидером оставался Лихолетов, все у «афганцев» было бы хорошо?
Урсуляк: Наверное. Но ход исторических событий работал против него, и время идеалистов закончилось довольно быстро.

культура: Чем отличается нынешняя молодежь от сверстников девяностых?
Урсуляк: С одной стороны, она менее романтична и более прагматична. С другой, появляется все больше людей не по должности, а по велению души занимающихся добрыми благородными делами — бескорыстной и самоотверженной помощью слабым — от стариков и бродяг до бездомных собак. Волонтерское движение растет от глубокого неверия в возможности государства. Люди надолго оказались предоставлены сами себе и в результате стали самоорганизовываться, ведь каждый в глубине души понимает, что современная жизнь устроена неправильно и ни к чему хорошему не приведет. Тяга к справедливости — одна из основных черт нашего народа, в ее поисках и возникают стихийные благотворительные движения, существующие в параллельной реальности с официозом. Мне кажется, самоорганизация общества будет нарастать. Но пока она ни на что не влияет, лишь дарит надежду на лучшее будущее.

культура: В русской истории все упирается в фигуру лидера?
Урсуляк: Безусловно. Из-за этого происходит деформация конструкции, нельзя все вешать на одного человека.