Ксения ПОЗДНЯКОВА

15.11.2018

Обозреватель «Культуры» задала несколько вопросов писателю, автору романа «Ненастье» Алексею Иванову.

культура: Известно, что Вы критично относитесь к экранизациям.
Иванов: В кинематографе писатель может выступать в двух ипостасях: как автор первоисточника или как сценарист. Это совершенно разные роли.

Когда писатель — автор первоисточника, он не несет ответственности за фильм. За фильм отвечают режиссер и сценарист. Автор — человек посторонний и должен понимать, что перевод из одной художественной системы в другую (из литературы в кино) всегда связан с изменениями и утратами. Это норма. Однако в экранизации важно не сохранить первоисточник буква- в- букву, а сделать хороший фильм. Так получилось и с «Географом» Александра Велединского, и с «Ненастьем» Сергея Урсуляка. Это отличные работы, ценные сами по себе, но и мои романы в них живы. Потому эти фильмы считаю замечательными экранизациями.

Однако писатель может быть и автором сценария. Как сценарист он уже отвечает за фильм, следовательно, должен отстаивать свое видение. Я был сценаристом «Царя» Павла Лунгина и «Тобола» Игоря Зайцева. Меня не устроили режиссерские изменения в сценарии «Тобола», и я снял свое имя с титров, потому что получившаяся история — уже не моя. Но «Царь» и «Тобол» не являются экранизациями, поскольку на момент завершения съемок романы еще не были дописаны.

В общем, как автор первоисточника, я предельно лоялен. А как сценарист очень требователен и жду соответствия изначальному замыслу.

культура: Общались ли Вы с Сергеем Урсуляком во время его работы над фильмом?
Иванов: Нет. Я не стремлюсь внедряться в кинопроцесс. Я вообще считаю, что автору первоисточника не надо соваться в дела режиссера. Если ты доверяешь постановщику — не мешай: это его фильм, а не твой. Я благодарен Сергею Владимировичу, что при съемках «Ненастья» меня не привлекали по каждому поводу — я ведь давно «вышел» мыслями из этого романа и занимаюсь другими проектами.

культура: Вы картину видели заранее или смотрите вместе со зрителями телеканала «Россия»?
Иванов: Я уже посмотрел сериал, и он произвел на меня большое впечатление. Это сильный и пронзительный фильм о времени: о том, как оно что-то выбирает, а что-то отбрасывает. И еще о том, над чем оно не властно: над совестью, справедливостью и стойкостью в человечности. Сергей Урсуляк показывает, как менялась страна — от идеализма перестройки через беспредел лихих времен к торжеству индивидуализма. В нашем кинематографе еще не было фильма, который столь же емко продемонстрировал бы эволюцию общества. И чтобы это повествование так глубоко будоражило душу.

культура: Как оцениваете выбор артистов на главные роли? Принимали ли Вы в этом участие?
Иванов: Для кастинга нужен взгляд режиссера, и никого более. Он не просто подбирает подходящих артистов, а складывает ансамбль; он один видит картину во всем объеме. Тут любой совет со стороны — только помеха, это надо понимать трезво. Но зато когда я узнал артистов, то сразу, без пояснений, понял, кого они будут играть. В фильме целая симфония блистательных актерских работ. Нерв и обостренная совесть Александра Яценко. Лихость, позерство, внутренняя убежденность и одиночество Александра Горбатова. Стойкость и нежность Татьяны Лялиной. Пугающая расчеловеченность в исполнении Сергея Маковецкого. Гнетущая сила Александра Голубева. «Бабский» эгоцентризм, сыгранный Серафимой Красниковой. Душевная травма войны, показанная Тарасом Епифанцевым. Насмешливый цинизм Антона Филипенко. Продолжать можно долго. Актерские работы очень четко врезаются в память. И все они — в хмари и непогоде недоброй эпохи.

культура: Как думаете, почему тема 90-х сегодня так актуальна? Прошло ли достаточно времени для оценки этого периода?
Иванов: Я бы не сказал, что тема 90-х как-то особенно актуальна. Она драматургически выразительна, потому что дает возможности для динамичных сюжетов и сильных характеров, однако осмысления этой эпохи еще нет. Она воспринимается как время национальной катастрофы, хотя в 90-е действовали и мощнейшие созидательные тренды. Институт частной собственности и институт выборов, на которых строится современное общество, — это плоды 90-х. Мы можем сколько угодно ворчать на окружающую действительность, но сейчас мы живем свободнее и интереснее, чем при Советском Союзе. За это мы должны быть благодарны «лихим 90-м», когда страна, пусть и с огромными жертвами, все-таки удержалась от отката в прошлое. Обычно разговор о предыдущей эпохе — попытка оправдаться, а вот разговор «через эпоху» — уже попытка понять. Сергей Урсуляк предпринял такую попытку, потому что время уже пришло, но сподвижников у него пока немного.

культура: Как изменился наш народ по сравнению с 90-ми?
Иванов: Народ, наверное, никак не изменился, но изменились общественные установки. Во-первых, мы поняли, что нам нужно сильное государство. Правильно или неправильно мы его сейчас строим — другой вопрос, но необходимость государства уже осознана нацией. А во-вторых, мы согласились на ограничения свободы ради процветания. Правильны или неправильны эти ограничения — другой вопрос, но мы усвоили бесплодность беспредела. То есть хотя бы наполовину уроки «лихих 90-х» уже выучены.