Тамара ЦЕРЕТЕЛИ

25.10.2013

В Москве прошел предпремьерный показ картины «История одной мистификации». Широкая аудитория увидит ее на телеканале «Культура».

Фильм рассказывает о взаимоотношениях двух великих Александров Сергеевичей русской литературы. На самом ли деле Пушкин встретил арбу с телом Грибоедова в горах Кавказа, как это описано в «Путешествии в Арзрум»? Что связывало гениев, кроме общих друзей да пристрастия к перу? И можно ли допустить, что «Горе от ума» и «Евгений Онегин» написаны на спор? Об этом «Культуре» рассказала Екатерина Варкан — автор исследования, на основе которого снят фильм.

культура: Итак, была ли та легендарная встреча с телом Грибоедова в действительности? Или все-таки мистификация?
Варкан: Мистификация. Есть документы, где точно описан кортеж, как он следовал, кто его сопровождал и так далее. Рассказ Пушкина с этим не совпадает. Он все придумал, хоть нам и хочется ему верить.

культура: А зачем же сочинил?
Варкан: Дань памяти. У них были очень трогательные, доверительные отношения. Пушкина потрясла смерть Грибоедова. В Тифлис он поехал в том числе, чтобы поклониться могиле поэта. На Кавказ отправился ночью первого мая. К тому же в этот день получил двусмысленный ответ от матери Натальи Николаевны — насчет женитьбы. К слову, и брак Грибоедова — неожиданный и прекрасный — в свое время потряс его. Только представьте — «женился он на той, которую любил»! По-моему, он поехал на Кавказ еще и посмотреть на Нину Чавчавадзе.

культура: Посмотрел?
Варкан: Да. И решил для себя, как и Грибоедов, что только девочка, юное создание может его спасти — надо жениться! Вот только написанное в это время «На холмах Грузии» посвящено, по-моему, вовсе не Гончаровой, как принято считать. В черновике есть строчки: «Прошли за днями дни, сокрылось много лет, / Где вы, бесценные созданья, / Иные далеко, иных уж в мире нет, / Со мной одни воспоминанья». При чем тут Наталья Николаевна? Здесь, скорее, переосмысление жизни — после трагедии с Грибоедовым, после 1825 года, когда столько друзей оказались в ссылке. По-моему, он просто стоит на холмах и у него открывается новое дыхание. «Унынья моего ничто не мучит, не тревожит» — не о женщине, а о том, что выдохнул и открыл для себя новые возможности. Собственно, за этим он и поехал.

культура: А когда познакомились два Александра Сергеевича?
Варкан: Точная дата неизвестна. Пушкин говорит, что в 17-м. Да и многие исследователи склоняются к этому году, к июню месяцу — тогда оба поэта поступили на службу в Коллегию иностранных дел. Пушкин с Кюхельбекером 11 июня приезжают из Царского села в Петербург, в коллегию. В этот же день там подписывает бумаги о принятии в службу Грибоедов. Они запросто могли столкнуться. Знакомы наши герои не были, но у них имелось множество общих друзей. Грибоедов всего на четыре года старше Пушкина, но уже успел окончить университет и послужить в армии. К тому времени прославился как переводчик, сочинитель легких пьес да еще завоевал репутацию героя-любовника. Как Пушкин мог упустить возможность пообщаться с таким человеком? Естественно, разговор должен был зайти о новом языке, новом герое. Тогда и могли договориться написать небывалые еще в русской литературе произведения.

культура: Это опять же никак не задокументировано?
Варкан: Нет. Здесь я опираюсь просто на логику. Ну, и на интуицию немного. В 1818 году Грибоедов отправляется в Персию и до 28-го они не видятся. Даже не переписываются. Но от друзей друг про друга знают. Это провоцирует самолюбие. Например, когда Кюхельбекер в 1821 году приезжает в Тифлис, где в то же время и Грибоедов, последний начинает работу над «Горем от ума». Впечатлительный Кюхля в восхищении докладывает всему свету, какой у нас здесь замечательный Александр Сергеевич... Естественно, упоминает и о том, что существует уже некий текст гениальной пьесы. Это доходит до Пушкина, который догадывается, о чем речь, и тоже садится писать. В январе 1825 года к нему в Михайловское приезжает Пущин и привозит «Горе от ума». У ссыльного Александра Сергеевича, конечно, культурный шок — Грибоедов сделал невозможное. Но спор не проигран — Пушкин еще в процессе работы.

культура: Ему вроде сначала не очень понравилось «Горе...»
Варкан: Он в нескольких письмах дает разные оценки. Что комедия написана совершенно блестящим языком — говорит везде. Но главное резюме, которое дает: «Драматического писателя должно судить по законам, им самим над собою признанным». Здесь он практически повторяет слова Грибоедова: «Я как живу, так и пишу, свободно и свободно». Со временем Пушкин все больше проникается произведением. В последних главах «Евгения Онегина» идут множественные реминисценции из «Горе от ума». А эпиграф к седьмой главе из Грибоедова: «Гоненье на Москву! что значит видеть свет! Где ж лучше? Где нас нет!» — вообще гражданский подвиг, пьеса ведь не напечатана и не поставлена в театре. Хотя известна всему свету. Пушкин тем самым официализировал «Горе от ума».

культура: А в чем еще — кроме написания — выражалось пари? Были какие-то пункты соглашения?
Варкан: Скорее всего, они договорились, что в текстах будут одинаковые, узнаваемые ими самими сюжетные приемы. Например, Чацкий и Онегин из ниоткуда приезжают и исчезают в никуда. Второй пункт — обязательный любовный треугольник, который каждый выписывает по-своему. Третий — зарисовка «блестящего» столичного и провинциального обществ. Четвертый — сны: Софьи и Татьяны. Причем, если сновидение Лариной имеет значение, она что-то предвидит, то у Грибоедова — полная бессмыслица. Вообще непонятно, зачем этот сон. Выкиньте его — ничего не изменится.

культура: В «Путешествии в Арзрум» Пушкин утверждает, что расстался с Грибоедовым за год до его гибели. Это было светское общение?
Варкан: Не только. В 1828 году оба жили месяца полтора в «Демутовом трактире» в Петербурге. Нет никаких сомнений, что они там постоянно общались. Если в соседних номерах обитают два таких человека, как же не воспользоваться случаем?

культура: Ладно Пушкин — он был общительным человеком. А Грибоедов все-таки другого склада.
Варкан: Да, но они испытывали привязанность друг к другу. Грибоедов отгораживался от публики железным занавесом. Сколько воспоминаний осталось про его змеиные глаза... Зато если хотел, мог очаровать любого. Вот только попасть в круг избранных было трудно. Он имел полтора близких человека — только с ними и позволял себе быть очень милым и трогательным.

культура: Вы думаете, в этот круг входил и Пушкин?
Варкан: В 1828 году — точно. Есть воспоминания, что они вместе ходили в гости. Ездили в Кронштадт в канун пушкинского дня рождения. Собирались совместно с Вяземским и Крыловым отправиться в Париж и Лондон. И, конечно, посиживали в трактире, где бесконечно беседовали, а им было о чем. К тому же Пушкин слыл очень любознательным — Кавказ, интриги персидского двора...

Если возвратиться к той мифической встрече в горах, то увидим дату — ее высчитал Николай Пиксанов, — 11 июня. Это и день предполагаемого знакомства поэтов в 1817 году. Эпизод про катафалк написан позднее, это вставной кусок, уберешь его — текст получится абсолютно гладким. Мне кажется, Пушкин хотел привязаться к 11 июня. К датам поэт относился с большим вниманием. Он просто желал закольцевать историю — устроить первую и последнюю встречу в один день.

культура: В картине специально не показана реконструкция этой встречи? Исходили из формата научно-популярного фильма?
Варкан: Как и всякой просветительской ленте, «Истории...» выделили мизерное финансирование. Приходилось выкручиваться. Надо было визуализировать некий текст, образы. И только фантазия режиссера Риммы Кузьминой помогла это сделать. Естественно, ездили в Петербург, снимали дома по всем знаменитым адресам, где проводили время Пушкин и Грибоедов. Нельзя было пройти и мимо Хмелиты — имения Грибоедовых. При скромном финансировании также не предполагались актеры.

культура: Тем не менее классики в кадре все-таки присутствуют.
Варкан: Грибоедова в нескольких эпизодах сыграл участник съемочной группы, который оказался похож на него. Самая же смешная история связана с эпизодом, где очень экспрессивный Пушкин мечется из угла в угол. Поэта изображала наш администратор — девушка весьма пышных форм, вот только этого каким-то фантастическим образом в кадре не видно. Чтобы напоминала Александра Сергеевича, ей к голове привязали мочалку — вместо шевелюры. И она бегала в полутьме, заламывая руки. После просмотра нам все наперебой говорили: «Какой живой Пушкин! Где вы его взяли?!» Конечно, пушкинисты затопают ногами, что мы так относимся к «нашему всему», но в оправдание можем сказать, что два великих поэта нас поддерживали в тяжелом деле — как бы фантастически это ни звучало. Например, Римма Кузьмина рассказывала, когда жила в Хмелите, почти физически ощущала присутствие Грибоедова. Что поначалу ее очень пугало — особенно по ночам. А потом поняла — бояться не нужно: если все время живешь рядом с ним, куда же ему деваться?