Первая часть этого проекта Люпы, «Персона. Мэрилин», была показана в Москве в прошлом году. вызвала не меньший резонанс и заставила как критиков, так и публику, имеющую вкус к поисковому европейскому театру, с нетерпением ожидать продолжения.

Авторские создания, подобные «Персоне. Тело Симоны», вряд ли можно причислить к обобщенной категории «спектакль». Этому жанру нет названия, как, собственно, нет и самого жанра. Здесь синтезировались биографическая драма, философский диспут, анализ творческого процесса, актерская импровизация, лабораторный эксперимент, ведущиеся на наших глазах поиски новой театральной сущности.

«Симона» трудна для восприятия, поскольку не предполагает ни единого момента «выключения» из сценической реальности, потом можно и не догнать. Здесь слово, бесчисленные цитаты из дневников Симоны Вайль, не менее важно, чем действие. Зрительской расслабленности нет места, нужна предельная и глобальная концентрация внимания.

Симона Вайль — женщина-философ первой половины ХХ столетия, пережившая в определенный момент некое «мистическое откровение», что привело ее на путь полного и принципиального отказа от личного благополучия, то есть от потребностей «тела», к служению Добру и Богу. Современному человеку, особенно, как принято говорить, современному «буржуа», это практически невозможно не только принять, но и просто понять. Это и вызывает сопротивление, раздражение, протест. Впрочем, не только у зрителей. Действо Люпы затеяно так, что через протест к неведомому заранее результату должны прийти и участники «Персоны»: актриса Эльжбета (Малгожата Браунэк), режиссер Артур (Анджей Шеремета), актер Макс (Адам Грачик), да и сама Симона (Майя Осташевская).

Этот Артур когда-то в ранней юности прочел дневники Симоны, оставившие в его душе некий шрам. Спустя годы он затевает спектакль о Симоне Вайль, потому что шрам мучает до сих пор. Он не может принять ее позиции, как не способен просто отмахнуться, забыть. Эльжбете, с метаниями реальной Симоны доселе не знакомой, но пережившей немало собственных драм, предстоит почти что спиритический сеанс — вызвать к жизни иллюзорную «персону Симоны» и хотя бы попытаться понять, примерить на себя ее добровольную трагедию.

Люпа увлекается сам и увлекает за собой всех в сложнейший, не поддающийся логике процесс творчества. Обшарпанные стены, окно, дверь, стол, кровать, экран (Люпа здесь выступает и в качестве художника) — это не «декорации», но условность некоего мистического места — сцены. Вначале нет ничего «плотского» — лишь дневник Симоны и ее реальная фотография: молодая женщина в очках, совсем не похожая на мученицу. А она умерла в 34 года от истощения и сердечной недостаточности, добровольно переведя себя на лагерный паек, на котором, как известно, долго не протянешь.

Весь первый акт — долгие разговоры за столом, бесконечное перечитывание фрагментов из дневника, жесточайшие споры об их сути, неприятие, недоумение... Но та, давно исчезнувшая реальность уже клубится где-то в уголке невидимыми, но ощущаемыми фантомами, словно бы материализуясь из предельного сгущения человеческой мысли.

В акте втором эта материализующаяся иллюзорность уже на равных с реальностью. Такое редко кому удается — показать, как фантомные замыслы, творческие идеи вдруг обретают плоть. Режиссер-провокатор Артур готов на жесткие эксперименты с человеческой психологией: воплотить в жизнь фрагменты из дневника Симоны, эпизоды сновидений, неопределенные, недописанные, неосмысленные до конца. Посредством современного актера сама жизнь должна все это «дописать».

Эльжбета — не столько сторонний и практически безмолвный наблюдатель, сколько некий «сосуд», в который постепенно набирается все, смешивается, как в химической реакции, меняет цвета и настроения. И как результат — материализация Симоны, которая остается один на один с Эльжбетой.

Начинается последний, самый важный диалог, безмерно эмоциональный, но не менее философски насыщенный. Материализованное «тело Симоны» словно бы вернет себе душу и поведает о ее метаниях, загадках, заблуждениях и вопросах, на которые так и не нашлось ответов. Это — театр самой высшей пробы, но это и некое абсолютное погружение актеров и зрителей в иллюзорный, но парадоксальным образом живой мир встречи. Встречи прототипа и персонажа, героя и актера, исполнителя и человека.

Симона подчас утрачивает свое стоическое мученичество и тянется к Эльжбете, как к матери. Видения Люпы так и заканчиваются: на полуслове, на очередной паузе. Умирающая Симона засыпает в старенькой кровати рядом с убаюкивающей Эльжбетой-«матерью». А что случится после пробуждения, никому не ведомо...

«Персона. Тело Симоны» Драматический театр, Варшава Автор, режиссер и художник Кристиан Люпа Актеры: Малгожата Браунэк, Майя Осташевская, Анджей Шеремета, Адам Грачик