Светлана НАБОРЩИКОВА

14.04.2015

Для Юрия Башмета апрель и май — время фестивалей. Завершив именной форум в Хабаровске, народный артист отправится в города Ярославской области. И там, как и на Дальнем Востоке, выступления взрослых музыкантов будут соседствовать с детскими концертами и мастер-классами. «Культура» расспросила маэстро о столь важной для него работе с подрастающим поколением.

культура: Число созданных Вами образовательных центров для детей и юношества растет. В чем видите их главную задачу?
Башмет: В этой теме много пластов. С одной стороны, образовательный центр — провокация в хорошем смысле слова. Допинг. Ребенку или подростку, чтобы развиваться в профессии, нужна цель. Она стимулирует к росту. Конечно, всякое бывает. Может, его мама заставляет заниматься, но не все родители такие настойчивые. А тут нашими усилиями происходит некий местный конкурс. Мы называем его прослушиванием, но, по сути, это конкурс. К нам идут без всяких рекомендаций, связей, коррупции. Возбуждаются учителя, родители, губернаторы, мэры. И самое главное — дети преображаются. Фокусируется энергетика, желание, стремление, происходит обострение честолюбия.

Ребенок наконец понимает: он больше всего на свете любит картинки рисовать, на барабане стучать или на скрипке играть. Это не означает, что мальчика или девочку раньше плохо учили. Просто в такой обостренной ситуации проявляются максимальные возможности. И мы видим — есть ли человеку о чем песни петь. Если да, значит, нужно его всячески поддерживать. Именно эту задачу дальше и решают образовательные центры. Они работают на базе специальных школ-десятилеток (или музыкальных колледжей) для особо одаренных детей. В течение года туда приезжают ведущие российские и зарубежные педагоги, которые проводят долгосрочные мастер-классы по разным специальностям. За три года, что мы занимаемся проектом, он так развился, что на мастер-классы приходят дети и педагоги не только из школ-десятилеток, но и из обычных музыкальных. Это не просто шоу на один день в году, а целое профессиональное действо.

культура: Это психологическая сторона вопроса. А еще какая есть? Воспитательно-педагогическая?
Башмет: Можно и так сказать. Что такое для музыканта школа? Способ музыкального мышления. Сегодня это называют музыкальным менталитетом. Зная академические основы, можно увлекаться тем или иным направлением. Потому что у тебя есть база. Без нее — анархия. Школа у нас лучшая в мире. Она была, есть и будет. В этом смысле у нас и хорошие остатки, и хорошие ростки. Везде. Я по стране много проехал, знаю. У французов, немцев, итальянцев нет такой мощной школы, но есть направления, в которых они гармоничнее нас. Например, в барочном аутентичном исполнительстве мы не очень сильны. А человек, родившийся во Франции, хочет он того или нет, впитывает эти традиции.

Мы уже третий год приглашаем иностранных преподавателей — тех, кто там вырос, дышал этим воздухом. То же самое по духовым инструментам, далеко не все у нас на высоком уровне. Так исторически сложилось. Поэтому образовательные центры не только поднимают градус музыкальной жизни, но еще пробелы заполняют, дают хороший форсаж к тому, чтобы наша школа продолжала лидировать.

культура: Во Львове успешно работала Ваша музыкальная молодежная академия для студентов стран СНГ. Сейчас местные власти от нее отказались. Будете воссоздавать академию в другом городе?
Башмет: До Львова музыкальная академия была в Минске. И в общем, она не исчезла, просто сегодня это политический вопрос. Надо ждать. Во Львове у меня родные могилы — папы, мамы, дедушки, бабушки. И сам город — место дорогое: и по жизни, и по профессии. С пяти до восемнадцати лет я там жил. Ну представьте — школа, друзья, первая любовь, первая нелюбовь... Плюс удивительная эстетика в искусстве. Город-то непростой, неслучайный, не на отшибе. Потрясающее чувство вкуса в музыке, преподаватели замечательные, но их сейчас нет уже. А вот общее мракобесие посетило в том числе и этот город.

Я всегда знал: во Львове не любят восточную Украину. Но в то же время знал, что для евреев здесь когда-то отменили черту оседлости, разрешили заниматься торговлей. И город процветал, находился на пересечении многих торговых путей. Львов был знаменит как раз своим умом.

Что касается академии, то она вообще не имеет точки постоянного приземления. Находилась во Львове, будет в другом месте, хотя там ее существование казалось особенно гармоничным для меня. Но адрес можно менять. Во Львове это, видимо, сейчас не нужно. Временно, надеюсь.

Надо отметить, что помимо Минской и Львовской академий, которые изначально были рассчитаны на наиболее талантливых студентов, у нас существует Детская музыкальная академия стран СНГ и Балтии, в этом году ей исполняется пять лет. Проходит она в Самаре, каждый год больше ста детей занимаются, у нас безумные аншлаги во время мастер-классов.

культура: Ваша образовательная цепочка — центр плюс академия — означает, что государственное образование чего-то молодым людям недодает?
Башмет: Оно нигде недодает — ни во Франции, ни в Америке, ни у нас. Оно дает то, что может, и то, как решит, а мы внутри этой цепочки сами видим, чего не хватает. Совсем недавно большая тема была — что делать со специальным музыкальным образованием? Говорили, специализацию нужно начинать с пятого класса общеобразовательной школы — в том случае, если человек проявляет особые способности. Это все на полном серьезе обсуждалось. Я много лет гастролирую, в Азии бываю нередко. В Китае, Корее, Японии совсем маленькие дети едят палочками, и мы научились так есть. Но, честное слово, как бы мы ни старались, трехлетний кореец все равно ест более ловко. С точки зрения владения скрипкой, мы всегда были такими корейцами. Потому что очень рано начинали приспосабливаться к инструменту. И вот эта прилаженность, когда знаешь, куда идет локоть, кисть, по жизни оказывается самым главным инструментом профессии. Плохо поставили руки — и человек мучается, хотя и музыкален, и желание есть.

Наши центры — это дополнительные возможности для детей и педагогов. Мы пытаемся восстановить единое образовательное пространство времен Советского Союза. Чтобы дети в своих городах не варились в собственном соку. Чтобы талантливых ребят правильно вели на этапах взросления. Это позволит возродить знаменитую систему профессионального музыкального образования, которой мы обезоруживали всех во всем мире.

культура: Сторонники поздней специализации говорят, что, если с раннего детства нагружать ребенка профессией, общее развитие страдает — у него на математику с географией времени не остается.
Башмет: Конечно, нам не нужны дураки-спортсмены, которые только прекрасно бегают и стреляют. Понимаю, что и музыканты должны быть людьми образованными. Это общее понятие. Но там, где есть специализация, нужен фокус. Думаю, к правильному решению придут — нужно оставить такие островки специализации. Оставить ту же специальную музыкальную школу. Талантливые люди нуждаются в особом подходе. Их не так много, как кажется, но для них это правда важно. И, конечно, для нас, ведь плодами их труда в итоге мы пользуемся все вместе.

культура: Вы сами такую школу оканчивали.
Башмет: Да, Львовскую специальную музыкальную школу имени Саломеи Крушельницкой. Была такая выдающаяся певица и очень красивая женщина. И там к этому вопросу разумно подходили. Вот, помню, идет урок чего-то математического, кажется, геометрии. И преподавательница наша, Вера Федоровна, опустив голову, водит ручкой по журналу. У меня стучит сердце в горле. «Пиде видповидаты, пиде видповидаты... Башмэт!» Все. Трагедия. И тут она говорит: «Чи трийка?» Она понимала, что я лучший по профессии, и поэтому не надо меня мучить. И я, сволочь молодая, поднимаюсь и говорю: «Чи трийка». И она ставила эту тройку. Это с одной стороны хорошо, с другой — плохо. С точки зрения государственной — а воспитание молодого поколения дело государственное — плохо. Нужно знать геометрию. Но тогда времени не будет на специальность.

культура: Башметами не все дети становятся. Кому-то лучше, наверное, уроки учить.
Башмет: В советское время тот, кто начинал играть на скрипке, думал, что будет Ойстрахом. Это отличает наше музыкальное образование от европейского. Там готовят музыкантов в оркестр. Посмотрите на лучшие оркестры, например Лондонский, — они все будто граблями играют. Но вместе точно и сразу с листа читают. Потрясающее у них чувство общности.

Чтобы его достигнуть, мы три года назад собрали уникальный коллектив — Всероссийский юношеский симфонический оркестр. Это тема для отдельной большой беседы. Провели множество живых прослушиваний в 35 регионах от Владивостока до Калининграда, отобрали 90 очень талантливых ребят разных возрастов. И уже три года собираем их на сессии под концертные турне, учим играть вместе. Это огромная школа и очень важный лично для меня проект. Такой потрясающий путь в оркестровую профессию. Как раз если говорить о том, что не все дети становятся Башметами.

культура: 9 Мая на Советской площади Ярославля Вы продирижируете «Военной симфонией» Кузьмы Бодрова. Молодой композитор, неизвестное произведение. Почему такой выбор?
Башмет: Молодые авторы должны иметь стимул не просто в каком-то музыкальном баре для небольшой публики показаться. Если они задумают серьезную тему для творчества, если она приобретет общенациональный смысл... Вы поймите, к политике я отношения не имею. Но в свободе творчества должен быть стержень. И если этот стержень — патриотический, он придает человеку огромные силы. Юноша уже никакой пошлости не допустит. Он понимает, что такое хорошо и что такое плохо.

И не нужно бояться, что это будет недостаточно зрелая вещь. Уверен — нет плохих произведений. В любом творении есть смысл. Такой пример из моего детства. В советское время шли по телевидению фильмы союзных республик. Многие были объективно хуже, чем картины «Мосфильма». Мои близкие спрашивали, зачем я эту ерунду смотрю. А я всегда думал: ну и хорошо, что вижу, как это нехорошо. Всегда важно иметь точку отсчета. Хотя абсолютно убежден: симфония Кузьмы — это хорошо. Там есть свой смысл. А у меня ощущение, что надо быть вместе с молодыми, дабы не потерять связь поколений.