Татьяна МЕДВЕДЕВА

24.01.2015

В России появился новый арт-проект — «ФИЛАТОВ-ФЕСТ». Фестиваль-конкурс назван именем известного актера и поэта Леонида Филатова. Одним из его организаторов стал Влад Маленко — артист Театра на Таганке, режиссер, поэт и баснописец, одним словом, человек-спектакль.

культура: Расскажите о Вашем новом проекте — как он родился, какие задачи ставите?
Маленко: Филатовский фестиваль — для молодых поэтов и драматургов. Это начинание собранной мной команды Городского театра поэтов, его поддержали очень разные, но чрезвычайно талантливые люди. Конкурс проводится в двух номинациях — «Поэзия» и «Драматургия». Подробнее — наберите в поисковике «Филатов-фест» и все узнаете. Наша задача — сделать фестиваль неформальной интересной площадкой для новых, не устающих творить молодых людей. Имя Леонида Филатова — это такой счастливый флаг, под которым надо идти, делая необычное, сочиняя острое и современное. Заявки принимаем до 1 февраля. Фестиваль пройдет в несколько этапов, а имена победителей будут названы в мае.

культура: Вы называете Леонида Филатова своим учителем. Лично были знакомы?
Маленко: Неисповедимы таганские тропы… Я служил в Советской Армии и ушастым пацаном в пилотке набекрень угодил в квартиру Леонида Алексеевича со своими первыми стихами. Его названный сын Денис был моим сержантом-командиром, представляете расклад? Филатову стихи понравились, что, надо сказать, было редкостью… Общались мы нечасто, но его слова были на вес золота. А еще была система изучения русской литературы, придуманная Филатовым для сына. И я вслед за Денисом штудировал многочисленные тома. Сегодня Денис — священник отец Дионисий, а я перед вами.

культура: Как в Вас уживаются две ипостаси — актера и писателя? 
Маленко: Такова моя природа. Характер. Определенная заточенность ума. В тех же баснях моих актерская суть очень даже помогает. Я сам себе театр. Независимый театр! Но этот «как бы» второй аэродром, литературный, — он становится главным. Мне, к примеру, мой старший друг и прекрасный актер Иван Сергеевич Бортник говорит: «Счастливый ты человек! Дар поэтический дорог…» Он тоже мой учитель. Вообще, на учителей мне повезло: в Щепкинском училище нам преподавал Николай Анненков. Он еще с Михаилом Чеховым играл. А великий Аркадий Немеровский! А Виктор Павлов, на которого весь Малый театр выходил смотреть из-за кулис! Потом, безусловно, главной кафедрой стала «Таганка» и Любимов…

культура: Вы родились 25 января — это и день рождения Владимира Высоцкого. Знаковое совпадение — тоже «Таганка», тоже актер, тоже поэт… Что для Вас значит это имя?
Маленко: Владимир Высоцкий — огромный поэт. Именно это особенно ценил в нем Юрий Петрович Любимов. Шестидесятники мыслили себя продолжателями Маяковского. Маяковский делал эксперименты с поэзией на театре. Любимов создал поэтический и эпический театр. Владимир Высоцкий заявил о себе через 35 лет после ухода из жизни Маяковского. А мы сейчас находимся на таком же временном отрезке — прошло 35 лет после смерти Высоцкого. И самое время, чтобы «Таганка» стала приютом поэтов. Надо чтить традицию и делать новое. Мы кораблики, а они — маяки.

культура: Мне очень нравится одна из Ваших басен — «Утюг и мясорубка». Чем Вас привлекает этот жанр?
Маленко: Басня — спасительное хитрое оружие. Такое продолжение театра улиц. За этим жанром прячется поэт, чтобы перевести дух и не износиться. Ведь ты всегда находишься в зоне высокого напряжения. Поэзия — опаснейшая работа. Страшная. Счастливая тоже, но и страшная, повторю. Так вот, басня — это такая пилотажная проверка технических возможностей плюс твоя гражданская суть. Это как бы другой жанр, другая архитектура слова. Другая игра. Мне путевку в басенное путешествие вручил еще один учитель — Сергей Владимирович Михалков. Он написал предисловие к первому моему басенному сборнику «Сыр выпал…». Сейчас басен более двухсот, и я рад, что они нравятся разным людям, особенно молодым, они читают их на экзаменах в театральные вузы.

культура: Огромное впечатление на меня произвело Ваше стихотворение «Севастополь». Оно ведь написано несколько лет назад. Вы уже тогда верили, что Крым вернется?
Маленко: Мой «Севастополь» — случай фантастический. Он написан за три года до известных событий, но сейчас в это не верится даже мне. Посмотрите дату ролика в YouTube, а стихотворение появилось еще на год раньше, в 2011‑м. «Севастополь» — пример горькой и счастливой доли поэта, когда на твоих глазах все сбывается, и строки перевоплощаются в судьбу. Что же касается возвращения Крыма и Севастополя… Я, человек, родившийся в центре Москвы, на Маяковке, в январе 1971 года, внук погибшего в 1941 году молодого летчика, я, увидевший Крым в 1976 году, стоявший на пресненских баррикадах в 1993-м, изъездивший на броне Чечню, знаю точно и доподлинно: более русских мест, чем Севастополь и Крым, нет ни на карте, ни в сердце. Сердце здесь важнее карты, конечно. Вы можете представить Вологду — японским городом? Правильно, нет. Так нельзя представить нерусским и Севастополь. Это черноморский российский Иерусалим. Морской апостол России. А все эти пластмассовые размышления якобы креативного класса — пыль.

культура: Чем живет сегодня «Таганка»? Можно ли вдохнуть в этот театр новую жизнь?
Маленко: «Таганка» — как женщина без мужчины, зависла. Понимаете, я человек, привыкший делать практические нестандартные ходы. У нас ведь роман, я замуж предлагал. И выход тоже предлагал… как мужчина и режиссер. Для начала — в виде своего спектакля «Таганский фронт». Посмотрите статистику его посещения зрителем. В метро билеты спрашивали. У вагонов. Не шучу. Театр — это постоянные новые спектакли. Работа. Напряжение. Живая жизнь. Только так. С этим никто не поспорит. А если все время иглой по старой пластинке на чужих площадках, — это заведомая порча. Причем, женщина-«Таганка» в виде труппы — она отзывается. Обнимает в ответ. А в виде начальства — это какие-то гвозди в морозилке. Какие-то игры картежные. «Таганку» хотят видеть зоной коммерческих интересов. Мавзолеем хотят еще видеть… А она — мистическое тело. С живой душой. Она отомстит. Любому. Вот увидите.

культура: Вы играли Смердякова. Не противно было? Ведь это символ лакейского преклонения перед Западом, которым поражены некоторые либералы, согласны с такой трактовкой?
Маленко: У меня забавный был случай в Колумбии. Выхожу в Боготе из театра, а на меня набрасывается человек и давай обниматься. Говорит: «Ты Смердяков из России, а я — из Колумбии. Я здесь его играю в местном театре!» Так два достоевских «злодея» побратались в Южной Америке! А если серьезно, то я очень внимательно работал над этой ролью. Обличал пластику внедрения бесовских молекул в русскую культуру. У нас с Любимовым в тот момент возник творческий огонь настоящий. И это был успех. А наши так называемые либералы в большинстве своем просто не любят народ, который их всех кормит. Достоевский говорил: «За людьми сплошь надо, как за детьми, ходить». А либералы ухаживают только за своими лицами и телами.

культура: Какие темы сегодня Вас особенно волнуют? О чем хотите говорить с Вашим зрителем, читателем, слушателем?
Маленко: Ну, это все есть в поэзии моей. Там меня вообще больше, чем здесь и сейчас перед вами. Волнует то, как добраться до сердец юных. Как им, на их языке, объяснить про Любовь, про Родину мою прекрасную и оболганную, про то, что чудес в жизни больше, чем серых стен.