Режиссер сослал героинь Елены Образцовой, Веры Васильевой и Ольги Аросевой в дом престарелых. Когда конкуренция на сцене для примадонн — уже далекое прошлое, им остается соперничать в воспоминаниях и выяснять, кто же больше любил юного тенора Радамеса. Накануне премьеры Роман Виктюк рассказал нам об этой грустной комедии и предстоящем ремонте в собственном театре, бывшем ДК имени Русакова, где мы и встретились с режиссером.

культура: Репетиции в связи с ремонтом еще не прерывались?

Виктюк: Ремонт пока не начался. Мы репетируем, но играть здесь нельзя — пожарники запрещают. Эти здания, если их не согревают организмы человеческие, разрушаются моментально. Вот так было с филиалом МХАТа на улице Москвина, где сейчас Театр Наций. Его никто не согревал лет 20 с лишним. И стены сами объявляют протест, понимаешь? Я пессимист по знанию и оптимист по вере. Я верю, что все будет в порядке. Новый начальник московской культуры Сергей Капков здесь, в этом зале, буквально недавно сказал: «Я понял, что если возвращу мельниковское здание людям, то войду в вечность». Я отвечаю: «Да, и мы с Вами».

культура: И когда Капков планирует войти в вечность? Сообщают, что через два года.

Виктюк: Нет-нет-нет! Через год! Если даже театр будут наполнять техникой, звуковой, световой, это терпимо. Мы уже через год можем здесь выступать. У нас и сейчас на сцене декорации стоят. Мы трудимся как сумасшедшие.

культура: Как будете театр открывать?

Виктюк: Год — это так быстро, оглянуться не успеешь! Будет духовой оркестр, я уже вижу красную ленточку... Будет какой-то спектакль, который мы посвятим этому событию. Сейчас мы репетируем пьесу Андрея Максимова «Маскарад маркиза де Сада».

культура: Кто для Вас маркиз де Сад?

Виктюк: Художник, большой художник, грандиозная фигура! Все то, что он описывал, не было его жизненной реальностью. Маркиз де Сад долгие годы провел в тюрьме. Менялась власть, а он сидел с одним и тем же надсмотрщиком. Он предвидел, что произойдет в мире: распад и разъятие человеческого духа и все виды пороков. Он был кристально чистый человек. Просил, чтобы, когда он умрет, его похоронили так, чтобы никто не знал, где его могила. А его дух в мире витает, потому что он пророк.

культура: Откуда Вы сейчас приехали? Любите путешествовать?

Виктюк: Я был в Баку, меня там любят, мы там играли. Поедем еще туда с Гафтом в ноябре, когда освобожусь немножко. Я объехал 40 стран, наверное. Но всегда, спускаясь по трапу, пою о Родине. Когда нельзя было достать у нас западную музыку, я обожал путешествовать и привозил все, что хотел. И одежки, бренды тоже. Версаче мне тогда подарил вот это кольцо...

культура: Гафт сочинял на Вас эпиграммы?

Виктюк: Никогда, только хорошее. Он считает, что я единственный человек, который его поддержал в жизни. Это последний великий артист. Я вот сейчас тоже с последними великими ставлю спектакль: Аросева, Васильева, Леночка Образцова.

культура: Правда, что изначально Вы планировали ставить «Реквием по Радамесу» с Пугачевой и Фрейндлих?

Виктюк: Да. Я познакомил Альдо Николаи с Алисой Фрейндлих и Еленой Образцовой. И это было написано для них. Но поскольку у них масса работы, я не могу собрать всех в одну точку. Была и Пугачева. Она то бросала концерты, то возобновляла. Так этот спектакль и повис. Драматург умер. И однажды во сне он мне сказал: «Как же так? Подумай!» При этом Ширвиндт меня уже лет тринадцать зовет в Сатире ставить, там эти чудесные актрисы, я им прочитал пьесу, и они закричали «да!». Эти актрисы уникальны. Они кричат, что я им продлеваю жизнь. И это правда. Я каждый день ору на них несусветно, потому что все-таки хочешь – не хочешь, возраст дает о себе знать. Но они меня обожают.

культура: Это будет комедия?

Виктюк: Будет и смешно, и грустно. Потому что театр — место войны, а они эту войну прошли. И выстояли. Я всегда только с такими великими и работал.

культура: А пьесы папы Иоанна Павла II еще собираетесь ставить?

Виктюк: Я с ним встречался. По-польски я говорю и с ним один на один виделся, просил благословения. Он написал четыре пьесы, когда учился в Кракове в духовной академии. И он был удивлен, что я знаю все четыре. Он меня благословил и… поцеловал руку. Это правда!

культура: Почему же Вы так и не поставили спектакль?

Виктюк: А потому что на Украине у меня эту идею украли, перевели и поставили! Всё!

культура: И Вы решили больше не браться?

Виктюк: Ну, пока. Я хотел это делать на Западной Украине, где греко-католики. Там бы это имело успех… А может, теперь уже нет. Потому что шоу-центризм победил. Сейчас модельер на том месте, где должен быть поэт.

культура: Вы человек воцерковленный?

Виктюк: Ну а как же, конечно! Это было нормой у нас дома, я крещеный, ходил к причастию. А по маминой линии, это какой-то XVII век, наверное, предки были мистериальные артисты. Это называется «шопка» по-украински, такие религиозные спектакли с куклами. Они переезжали из города в город и играли только церковные сюжеты. Вот это мои корни. Ведь это самое настоящее, это то, что не касалось отображения бытовой жизни.

культура: Кроме быта, чего нельзя показывать на сцене?

Виктюк: Все можно. Но быт — это не для возвышения души, а для втаптывания. Это и есть то, что гонит к пропасти. Я не понимаю, зачем на сцене отображать быт. Он живет по своим законам, которые никакого отношения не имеют к творческому осмыслению.