Елена ФЕДОРЕНКО

06.07.2013

Почти полвека назад английский хореограф Джон Крэнко поставил «Онегина» на музыку разных произведений Чайковского в Штутгартском балете. В начале 1970-х спектакль приезжал в Москву, и очевидцы вспоминают, как зал хихикал, когда немецкий кордебалет всерьез изображал русских крестьян. Но после танцев солистов звучали восторженные «браво». О постановке «Онегина» Крэнко в Большом говорили давно, и вот — свершилось. 

Руководитель постановочной группы Рид Андерсон в Москву не приехал, хотя планировалось, что в конце июня он подхватит репетиционный процесс, доверенный с самого начала знатокам хореографии Крэнко — Агнете и Виктору Валку. Зато вернулся в Москву залечивший травмы штатный премьер Большого театра американец Дэвид Холберг, готовый танцевать заглавную партию. Правда, его партнерша, исполнительница партии Татьяны Светлана Захарова, из игры выбыла — оскорбившись на то, что не ей доверили танцевать первый спектакль.

«Онегин» идет на сценах разных театров. Зрителей захватывает мелодраматический сюжет, артисты ценят балет Крэнко за красоту танцев и яркие роли. На первом спектакле Онегина станцует молодой солист Владислав Лантратов, в партии Татьяны выступит Ольга СМИРНОВА. Выпускница Вагановской школы 2011 года, сразу перехваченная Большим театром, оказалась приобретением ценным. Балерина богатой внутренней интуиции и изысканных линий, за два сезона в ГАБТе исполнила немало заметных партий.

В списке ее наград Гран-при Михайловского театра, Международная балетная премия Dance Open, приз Benois de la Danse и титул «Лучшая балерина» в телевизионном проекте канала «Культура» «Большой балет».

культура: Сколько Татьян и Онегиных в Большом? Есть ведь и приглашенные солисты?
Смирнова: Приглашенным солистам отданы два из девяти спектаклей: один станцуют звезды Диана Вишнёва и Марсело Гомес, во втором все сольные партии исполнят артисты Штутгартского балета. В Большом на сегодня три Татьяны и четыре Онегина, пары уже определены: Нина Капцова — Руслан Скворцов, Евгения Образцова станцует и с Александром Волчковым и с Дэвидом Холбергом, я — с Владиславом Лантратовым.

культура: Когда проходил кастинг?
Смирнова: Репетиторы из Фонда Джона Крэнко приезжали в Москву зимой, смотрели спектакли и репетиции возобновленной «Баядерки». Думаю, тогда принимались решения по отбору исполнителей на «Онегина» и происходило знакомство постановщиков с труппой. В апреле, когда начались репетиции, претендентов на роли было больше, чем сейчас. Постепенно выяснялось, кто ближе к Татьяне, кто — к Ольге, уточнялись и мужские партии.

культура: Владислав Лантратов стал Вашим Онегиным сразу?
Смирнова: Сначала я репетировала с танцовщиком, которого в составах исполнителей уже нет, потом — с Русланом Скворцовым, Влад оказался третьим. Как я понимаю, репетиторы пробовали и решали, кто с кем лучше смотрится.

культура: Рид Андерсон приезжал в мае на гастроли в Москву со Штутгартским балетом и признался, что роман «Евгений Онегин» читал давно, и ориентируется исключительно на балет Крэнко, а не на Пушкина. Конечно, для репетиторов эталон — тоже балет «Онегин». Для русской балерины, наверное, важно и пушкинское начало?
Смирнова: «Татьяна — русская душою» — это основное, что я вижу в героине. В моих силах следовать замыслу хореографа и придавать Татьяне романтическую характеристику, знакомую и любимую по роману. Репетиторы Агнета и Виктор с самого начала, когда мы еще учили движения, жесты, последовательность комбинаций, ясно давали почувствовать интерпретацию Крэнко, рассказывали о существовании героев в этом балете, об изменении их поведения. А уже дальше не мешали нам вносить свои мысли, предлагать краски и додумывать образы. Мы получили свободу в выражении чувств.

культура: Татьян немало на драматической сцене, танцует пушкинская героиня у Эйфмана, много образов знал балет Крэнко, была Лив Тайлер — в кино, а уж оперных Татьян по всему миру не счесть. Есть ли среди них та, кто Вам ближе?
Смирнова: Конечно, Наталия Макарова, и потому, что она ближе всех к Пушкину по искренности и особой русской душевности. Остались записи двух дуэтов, и я, можно сказать, взяла макаровскую героиню за образец. Она — Татьяна настоящая.

культура: Когда Ольга Лепешинская увидела запись Макаровой в роли Татьяны, то закричала: «На зарубежных гастролях нам запрещали ходить на ее спектакли. Как многого нас лишили!» Что для Вас настоящая Татьяна?
Смирнова: Всегда видно, когда иностранка играет русскую героиню. Что-то, что есть только в менталитете русского человека, им неподвластно. Когда мы учили порядок движений, то просматривали много записей. Есть прекрасные исполнительницы с блестящей техникой, но им не хватает пушкинского начала. Отчасти это наивность, неуловимая открытость миру, мечтательность, естественность и простота — Татьяна же выросла в деревне, среди природы. «Дика, печальна, молчалива, как лань лесная боязлива», а потом: полюбить — так полюбить навсегда. Русская душа — это не только самовары, пряники и павловопосадские платки. Иностранцы часто уповают на них, будто это и есть главное в национальном характере.

культура: «Псевдорусские» сцены есть в спектакле «Онегин»: крестьяне исполняют танцы, более похожие на греческие, а святочные гадания происходят на аккуратной зеленой лужайке. Вся эта забавная «клюква» прорастет на сцене Большого?
Смирнова: Конечно, «Онегин» — балет, уже ставший классикой, и в нем все неизменно. Массовые танцы, согласна, не очень похожи на русские. Я, признаюсь, с иронией их воспринимаю, но тем не менее они не мешают главному — любви героев, их страстям.

культура: Самое прекрасное в балете Крэнко — фантастические дуэты. У Татьяны их много?
Смирнова: Три абсолютно разных дуэта, и все очень сложны. В сцене сна Татьяне в мечтах является Онегин таким, каким бы ей хотелось его видеть — любящим, открытым, теплым. Любимый выходит из зеркала. Второй дуэт — с Греминым на светском балу в Петербурге. Последний, заключительный дуэт с Онегиным, венчает балет. Он невероятно трудный и построен на поддержках, его без понимания с партнером не станцуешь.

культура: Ваш дуэт с Владиславом Лантратовым можно назвать сложившимся. Вы начали танцевать на телепроекте «Большой балет»?
Смирнова: Впервые встретились в дуэте, когда готовили премьеру «Баядерки», за несколько месяцев до съемок «Большого балета». Помню первую репетицию, когда мы работали над сценой встречи Никии и Солора. Какие-то моменты, о которых обычно партнеры договариваются, нам не нужно было обсуждать, они пошли сами собой, почти автоматически. Меня тогда удивило, что ты не должен приноравливаться. Делаешь, как тебе удобно, а партнер подхватывает.

культура: Кроме награды и телеславы, принес ли «Большой балет» пользу?
Смирнова: Не знаю, есть ли польза от награды и как она соотносится с популярностью, об этом я не задумывалась. Но оказалось, что увидеть себя со стороны — очень важно, чтобы понять свои недостатки. Проект оказался испытанием. Было невероятно тяжело: съемки каждый день, иногда даже не было времени для полноценных репетиций.

культура: Для артистов «Онегин» — серьезная работа?
Смирнова: Могу сказать за себя: все, что во мне накопилось, все, что я успела понять в собственном теле и в своих эмоциях, вошло в эту работу. Конечно, пройдет время, и моя Татьяна будет другой, но пока я отдала ей максимум того, о чем думаю и что чувствую. Оказалось, что идеальные русские женщины близки мне. Преданная любви Анастасия в «Иване Грозном» Юрия Григоровича тоже дала мне такую радость.

культура: У Пушкина последние слова Татьяны: «Но я другому отдана; я буду век ему верна» поразили Евгения, как гром. А чем заканчивается балет?.
Смирнова: Пустотой и болью. Закрывается занавес: все, жизнь кончена, потому что счастье было возможно, но его нет и уже не будет. Такая глубокая обида: ведь чуть-чуть — и все было бы по-другому. Но трудно говорить до премьеры, легче, когда станцуешь.