Елена ФЕДОРЕНКО

10.09.2014

12 сентября на Исторической сцене Большого театра пройдет сбор труппы, посвященный началу нового 239-го театрального сезона. Как уже сообщала наша газета, планы включают постановку шести опер и трех балетов. Девять премьер — это крутой вираж. Нам удалось встретиться с генеральным директором главного театра страны Владимиром Уриным.

культура: С каким настроением открываете сезон? Чем запомнилось лето?
Урин: Новый сезон — всегда надежды. На позитивной ноте завершился сезон предыдущий, и я бы выделил три события: постановку оперы «Так поступают все женщины», а в балете — «Укрощение строптивой» и гастроли в Америке.

культура: Как вас встретил Нью-Йорк?
Урин: В Линкольн-центре выступали и опера, и балет. От оперы мы не ожидали такого успеха. Зал на две с половиной тысячи мест. Концертное исполнение совсем незнакомой и практически неисполняемой в США «Царской невесты» Римского-Корсакова. К тому же на русском языке. Думал, что отметят, но не более того. Что меня потрясло —  это переполненный зрительный зал и в первый, и во второй день. За пультом стоял Геннадий Рождественский, пели два состава. И оба вечера публика устраивала десятиминутные овации с криками «браво». Такой прием дорогого стоил, артисты уехали окрыленные. Появились хорошие рецензии в американских газетах. Критики заявляли, что Большой показал такой музыкальный уровень, на каком сегодня и надо петь оперу. 

С балетом возникли небольшие проблемы. Спектакли показывались в том же Линкольн-центре, но в другом здании. Сцена намного меньше, чем у нас, неглубокая. Танцевать на ней «Лебединое озеро», «Спартак», «Дон Кихот», вошедшие в гастрольную афишу, было неправильным решением. К тесному пространству артистам пришлось приспосабливаться, пропали воздух и атмосфера, необходимые этим балетам. 

культура: Почему не остановились на другом репертуаре? Ведь балету Большого есть из чего выбирать.
Урин: Гастроли планировались давно, и окончательный выбор репертуара оставался за организаторами с американской стороны, —  они понимали, что билеты на знакомые, популярные названия будут проданы заранее. И еще одна ошибка: привозить в Нью-Йорк только то, что поставлено давно и уже было показано там, без новых спектаклей — неправильно. Конечно, пресса отметила высокий профессиональный уровень труппы и яркие индивидуальности, но упрекнула за выбор репертуара. Однако аншлаги сопровождали все выступления. 

культура: Континентальные завтраки на гастролях были? Это ведь один из пунктов коллективного договора, принятого Большим театром в разгар лета, под занавес сезона.
Урин: Завтраков не было. Но организаторы гастролей выдали компенсацию всему коллективу в валюте, так что была возможность позавтракать в любом месте. Недавно мне задали вопрос: «Подписан коллективный договор, спектакли станут лучше?» Я ответил: «Никакая бумажка не способна повлиять на качество спектакля, но, надеюсь, атмосфера в театре может стать лучше». Мы прошли любопытный и трудный путь узнавания друг друга. Началось все с собрания, где коллектив выбрал десять доверенных лиц для работы над проектом договора. Собрание растянулось на пять часов выступлений и взаимных претензий. Следующий шаг тоже оказался непредвиденным: рассчитывали подготовить проект за два месяца, а готовили почти полгода. Это не значит, что мы ленились: встречались каждый понедельник и общались не менее трех часов кряду. Мне стало понятно, что во взаимоотношениях коллег накопилось много негатива: как между коллективами (опера, балет, оркестр), так и между всей труппой и администрацией. Оказалось, люди недоверчивы, подозрительны и считают, что руководство театра существует только для того, чтобы их обмануть. А договор — это правила, определяющие внутреннюю жизнь театра. Вырабатывая их, мы выяснили все болевые вопросы и услышали друг друга. Для меня в этом главный результат совместной работы. Кажется, люди поняли, что занимаемся мы одним делом — и не важно, сидит человек в директорском кабинете или он — артист, монтировщик, осветитель, бутафор. Собрание представителей — трехсот человек — по принятию коллективного договора тоже шло пять часов. Многие пункты обсуждались вновь, вносились поправки. Документ приняли почти единогласно, при двух воздержавшихся.

культура: Какие положения договора кажутся Вам самыми важными?
Урин: В тексте нет необязательных и проходных тезисов. Договор определяет нашу дальнейшую жизнь. Прописаны вопросы формирования заработной платы, организации труда, техники безопасности, социальных гарантий, условия приема и увольнения сотрудников — все то, что регулирует отношения театральной администрации и работника. В определенных пунктах мы четко стояли на позициях трудового законодательства, в чем-то Большой театр имеет серьезные преференции. Договорились продолжать работу, чтобы соотнести договор с целым рядом нормативных актов театра.

культура: Каких?
Урин: Существуют положения: о премиальной системе, о выплате дополнительной заработной платы, о распределении грантов и другие. Над ними продолжит работу Совет первичных профсоюзных организаций, которому коллектив делегировал свои права. 

культура: Одно из положений нового договора — привилегии штатным артистам, а не приглашенным звездам. Но ведь опера в последние годы часто поручала главные партии гостям...
Урин: Конечно, в первую очередь, должны петь солисты, которые работают в штате. При одном условии — если они музыкально обеспечивают необходимый уровень. Сами певцы на первую часть формулировки обращают внимание, а вторую игнорируют. Проблема не в организации кастинга внутри труппы, а в вопросе: «А судьи кто?» Кому решать, кто подходит, а кто — нет? К сожалению, иногда в театре «судьями» становились чиновники, ответственные за организацию работы оперной трупы. А должны быть те, кто создает спектакль и отвечает за качество происходящего на сцене: в балете — хореограф и худрук балета, в опере — дирижер и режиссер вместе с музыкальным руководителем театра. 

Претендовать на исполнение той или иной партии, когда голос подходит, могут все артисты, но они должны понимать, что если партии проходят «мимо», значит проблема не в режиссерах и дирижерах, а в них самих, и никакого злого умысла в том нет. Я говорю про оперу, потому что в балете у нас приглашенных солистов практически нет. Исключения редки. 

культура: В театре судачат о грядущих назначениях, и уже появились новые сотрудники. Укрепляете свою команду или меняете принцип руководства?
Урин: Когда я пришел, то, если помните, сказал: буду работать с теми, кто есть. И продолжаю сотрудничать с командой, которая сложилась в театре раньше. Никаких революций не совершал: об этом мы говорили с вами во время предыдущего интервью. Мы проработали год и поняли, что на некоторых постах нужны люди, более четко отвечающие сегодняшним задачам. Будет замена руководства оперной труппой — в ней сложилось двоевластие: есть заведующий творческими коллективами, а есть управляющий творческими коллективами — в чем разница, понять не могу. Нового руководителя оперной труппы мы представим 12 сентября.

У Тугана Сохиева (с февраля 2014-го — главный дирижер — музыкальный руководитель театра. — «Культура») появится коллегия по решению всех рабочих вопросов, куда войдут: административное руководство оперы и шесть солистов, причем четверых назначит сам музыкальный руководитель, а двух выберет коллектив. Возобновляет работу отдел перспективного планирования. Функции его меняются: если раньше он занимался исключительно оперой и по существу определял ее репертуарную политику, в том числе и кастинг, то сейчас в сферу его деятельности войдут и опера, и балет. Ирина Черномурова возглавит отдел, который вместе с руководством театра будет формировать планы на три года вперед и прорабатывать все вопросы, связанные с их координацией. 

культура: Деятельность отдела — из разряда мозгового штурма?
Урин: Да, он генерирует идеи, аккумулирует все интересное, что происходит в мире, анализирует тенденции и выносит предложения на рассмотрение худруков, за которыми право — либо принять идею, либо отклонить. 

культура: Отдел перспективного планирования будет осваивать специальные проекты?
Урин: Отчасти. Например, сейчас ведутся переговоры о том, чтобы фестиваль DanceInversion, рожденный в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, стал совместным проектом с Большим.

культура: Объявлена презентация новой схемы продажи билетов в Большой театр. В чем перемены?
Урин: Мы стараемся услышать наших зрителей. Недавно получили информацию о том, как агрессивно ведут себя перекупщики билетов в дни предварительной продажи. С нашей службой охраны поставили барьеры — чтобы людей в очереди не оттесняли от касс в момент их открытия. Театр переходит на систему электронной продажи билетов. Приоритет же будет у тех, кто во время предварительной продажи приходит в кассу и «вживую» покупает билеты. Как только поток иссякает, все оставшиеся билеты пускаем в электронную продажу.

Отчасти с проблемой билетов связаны изменения в зрительном зале: несколько рядов, откуда было неважно видно, подняли; стулья в ложах поставили на более высоких ножках, подготовили честные стоячие места. К сожалению, изменить архитектуру зала мы не можем и полностью решить проблему с видимостью на верхних ярусах — не в наших силах. Но стараемся заботиться об удобстве наших зрителей.

культура: Как определяете свою главную задачу?
Урин: Создание нормальной, творческой, рабочей, доброжелательной, по возможности предельно открытой, без закулисных интриг, системы. 

культура: Разве в театральном коллективе на три с половиной тысячи человек такое возможно?
Урин: Количество тут ни при чем. Вопрос только в том, чтобы было интересное общее дело, которое бы и объединило нас всех.