Елена ФЕДОРЕНКО

07.11.2025

Режиссер, актриса, музыкант Инна Ваксенбург создает необычные пластические спектакли. Они — призеры международных фестивалей и неоднократно номинировались на премию «Золотая маска». «Культура» поговорила с Инной Феликсовной о ее экспериментальном творчестве — в театре и педагогике.

Мы встретились в Подмосковье, в парке-отеле «Ершово», на IX Всероссийском форуме театрального искусства, театральной живописи и сценографии «Заметьте!...». В Ершове собралось семь сотен юных талантов. Создатель и руководитель форума — актриса, режиссер, продюсер Ольга Вакало и ее команда. Мастер-классы по пластическому тренингу проводила Инна Ваксенбург. На этих «разговорах телом» залы заполнялись до отказа, а ребята после занятий выходили вдохновенными и озаренными.

— Вы — актриса, режиссер, сценарист, педагог, профессор, автор методик и тренингов. Кем чувствуете себя привольнее всего?

— Называю себя перформером — не могу же я отнести себя к числу хореографов, профильного образования в этой области не имею. Зато могу с прямотой и честностью признаться в любви к тому, что я делаю.

— Кто же вы по профессии?

— Первая профессия — музыкант, я окончила Гнесинскую школу как пианистка и Музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова с квалификацией «преподаватель фортепиано и концертмейстер». По второму образованию — режиссер драмы, выпускница Высшего театрального училища имени Бориса Щукина.

— А что такое перформер?

— Человек, который имеет смелость, а может иногда и дерзость, воплощать то, что рождается в его сознании, высказывать через язык тела свои мысли, чувства, идеи, взгляды на жизнь — сегодня, здесь и сейчас. Есть перформансы в живописи, в музыке, в кино. Моя сфера — пластический театр.

— Он основан на импровизации?

— Конечно, но в каждом спектакле есть и выстроенная драматургия, и главное событие, и кульминация, и развитие — как в добротной классической постановке. Я стараюсь срежиссировать действие так, чтобы зрителю удалось войти в мир своих переживаний, задуматься о том, что происходит внутри них, о смысле бытия. Герои сценических историй попадают в ситуации, в которых им нужно принять сложные решения и искать новый путь в жизни.

— На мастер-классе вы сказали, что начинаете каждую постановку как бы с нуля. Поясните.

— Не люблю повторяться. Мне надо, чтобы от спектакля к спектаклю наблюдался какой-то рост и изменения. Понятно, что пластика — это набор движений, как ни крути. Но хочется, чтобы они становились техничнее, разнообразнее, удивляли бы непривычными сочетаниями. Поскольку я не хореограф, то изобретаю свой собственный язык. Много раз слышала от экспертов добрые слова и вопрос: «К какому жанру можно отнести вашу пластическую эксцентрику?» Сами и отвечали: «Только к эксперименту».

— Кто ваши попутчики?

— Горжусь работой с людьми, которые ступили со мной на рискованный путь — мы же никогда не знаем, что получится. В академическом классическом театре есть какие-то страховки, а наша тропа — неизведанная. Безумно благодарна виртуозному мастеру, заслуженному художнику России Владимиру Александровичу Боеру — он сотрудничал со многими театрами России и мира, его имя внесено во Французскую театральную энциклопедию. Он создавал сценографию нескольких моих спектаклей, среди них «Свадьба с приданым», «Кафка. Misteryplay», «Девять».

Талантливый хореограф Светлана Павловна Скосырская, с которой мы давно работаем в тандеме, вселила в меня веру в свои исполнительские силы, я же не танцовщица и страшно боялась выходить на сцену. Много лет назад она сказала: «У тебя хорошо получается», — и я пошла на подмостки; сейчас от этого получаю большое удовольствие.

Безмерное счастье — встреча с Марком Ильичом Пекарским, руководителем Ансамбля ударных инструментов, великим перкуссионистом. Только что, буквально два месяца назад, он снялся у меня в фильме-кинотанце. Признательна всем артистам, которые участвуют в создании спектаклей.

— И все-таки вернемся в прошлое. Как вы — успешный музыкант и молодой режиссер — пришли к экспериментам в области пластики?

— Просто. Ставила спектакли как режиссер, подавала заявки на гранты, и мне посчастливилось их получать. Рядом был мудрый театровед Екатерина Горина, которая сказала: «Инна, придумывай новые и интересные решения». Я и придумывала. Например, поставить спектакль без слов — только со звуками. Подумала, что это будет мое ноу-хау. Нашла причудливую одноактную пьесу О’Нила «Жажда». Решила обратиться к Марку Пекарскому, который преподавал в консерватории, а когда-то на кафедре ударных инструментов в Ипполитовском училище, где я училась. Все мы, девчонки, были в него влюблены. Он казался таким необыкновенным, импозантным, загадочным, увлеченным! И вот, спустя годы, пришла к нему в консерваторию и сказала: «Хочу с вами работать». Он страшно удивился появлению какой-то сумасшедшей, влетевшей к нему и с порога сделавшей предложение, но сдержался и сказал: «У меня было столько народных и заслуженных партнеров! Давайте попробуем и с вами!» Видимо, чем-то я его зацепила. Нам дали грант, я придумала спектакль, но пластику ставить не решилась, поручила ее хореографу Саше Исакову из «Ятеатра» и его супруге Виктории Янчевской. Мы долго создавали «Жажду»: я как режиссер, они как хореографы, а потом на главную роль ввелся юный Саша Могилев — сейчас он известный танцовщик и хореограф. Получился интересный опыт. Я сразу поняла, как близок мне спектакль без слов.

Следом выпустили постановку «Кафка. Mysteryplay», тоже с Пекарским. Родилась наша дружба, я его обожаю, и артистичный Марк Ильич вдохновенно играл почти во всех моих спектаклях. Когда я приходила к Пекарскому в гости, то всегда вспоминала папу, он был музыкантом-ударником. Хозяин сидел за столом и все время барабанил — вилками по тарелкам, кастрюлям, сковородкам — папа тоже всегда делал так. Нашу игру в Кафку заметили и оценили как экспериментальный инновационный проект.

— Не повлиял ли на вас броский театр Пины Бауш, преодолевающий стереотипы и дерзко объединяющий в своих работах все жанры?

— В пресс-релизах и резюме всегда отмечаю, что я — последователь Пины Бауш и Джеймса Тьерри. Они — мои кумиры и учителя. Если бы не великий Чеховский фестиваль, который показал нам их спектакли, я бы даже не думала, что так можно фантазировать. Не пропускала ни одного показа — вновь и вновь видела свои картинки, которые так давно мерещились мне в снах и мечтах. Стала активно экспериментировать и пробовать — тогда много ставила по стране драматических спектаклей. Параллельно, уже более 35 лет ищу свой язык пластики. Помогает мне хореограф Светлана Скосырская, которая всегда рядом и всегда — в помощь.

— Вижу вас вместе на многих фестивалях. По-моему, вы не расстаетесь? Как познакомились?

— Расстаемся, конечно, она же живет в Тюмени. Познакомились на моей первой большой постановке в Новокузнецке. Приехала. Театр показался большим и монументальным, заглянула на сцену — огромная, с поворотным кругом. Подумала: нет, не смогу, не справлюсь. Там и произошла встреча со Светой — она была хореографом у меня в спектакле. Познакомились, и она сразу сказала: «Я читала экспликацию и инсценировку — у вас мышление хореографа, вы мыслите хореографическими образами, и мне все понятно, можете ничего не объяснять — знаю, что делать». В дуэте поставили спектакль по Моэму «Красотка и семья», назывался он «Виват, Виктория!». Работа складывалась непросто — артисты сначала сопротивлялись. Я-то думала, что подарю им свои впечатления о Чеховском фестивале, о московских премьерах. Стала рассказывать, а главный возрастной артист демонстративно повернулся спиной и пробурчал: «Мне этого не нужно. Просто покажи, где встать и что говорить». Это меня обломило. Начались настороженные репетиции, на меня смотрели изучающе — что эта залетная барышня от нас хочет? Но каким-то волевым усилием я заразила их своей любовью и одержимостью. Все выдержали полтора месяца погружения в работу с утра до ночи. Получился интересный и необычный спектакль с невероятными танцами — их много, артисты к финалу были мокрыми. Спектакль пользовался большим успехом, для провинции это казалось чудом. Когда из Кемерова привезли автобусы с работягами, я испугалась: как они, ненасмотренные, воспримут? У нас же все такое утонченное и очень непонятное! А публика принимала тепло и завороженно, к финалу поднималась и аплодировала стоя! Спектакль долго держался в репертуаре.

С «Виват, Виктории!» мы со Светланой вместе — занимаемся и экспериментируем вдвоем, ездим на постановки, проводим лаборатории, мастер-классы. Когда мы в разных городах, я посылаю ей записи придуманных фрагментов — на одобрение. Светлана обладает уникальным даром — умением рассказывать истории через танцы и точно чувствует мой пластический язык. А может, мы просто говорим об одном и ценим одни и те же смыслы?

Следом за премьерой в Новокузнецке появился интересный спектакль «Девять» в Первоуральске по пьесе «Отель между двумя мирами» Шмидта. Директору театра пришлась по вкусу наша задумка: я приехала на полтора месяца, а спектакль поставили за неделю. Артисты его полюбили — он идет уже седьмой сезон. Потом работала в разных театрах и городах: в Москве и Петербурге, Котласе и Советске (Тильзите), в Сыктывкаре и Новомосковске, Сургуте, Тарко-Сале, Уренгое.

— Искренностью смыслов, полифонией режиссерского рисунка, тонким музыкальным вкусом мне запомнились два ваших спектакля последних лет — дуэтная (вы — героиня и саксофонистка) постановка «А что если...» и «Ярость». Расскажите об этих работах.

— «А что если...» — спектакль по мотивам пьесы Беккета «В ожидании Годо». Пьеса на самом деле достаточно ироничная и даже смешная — все вроде плохо и хорошо одновременно, и это — жизнь. Такой трагифарс. Наши неудачи часто от того, что мы не свободны от мнений окружающих. Опасаемся быть странными, а эта странность и есть самое прекрасное в нас. Этим мы не похожи на других. Музыка имеет огромное значение в моей жизни и в моих перформансах. Сейчас использую только живую музыку в спектаклях.

«Ярость» по мотивам романа Стивена Кинга связана с десятилетием преподавания в Институте экономики и культуры, где я даже профессорствовала. Там на актерской кафедре у меня были два сильных курса. С выпускниками я сделала «Ярость» на грант «Открытая сцена» департамента культуры Москвы — это была интересная работа. Мы рассуждали о подростковой жестокости и эгоцентризме. Актеры садились в зрительный зал и вместе с публикой наблюдали за действиями «одноклассников». Все танцевальные и пластические номера не выглядели вставными интермедиями, а передавали непростые смыслы. Партитура света переносила действие в прошлое и выводила за стены школы. Старались, конечно, эмоционально взволновать души зрителей острыми нравственными проблемами. Потом я преподавала актерское мастерство в Театральном институте имени Ершова, где у меня было тоже два выпуска. Сейчас уже не преподаю в институте, в основном ставлю по приглашениям...

— То есть вы — свободный художник?

— Да.

— Кто ваша публика, знаете?

— Она делится на две части. Одна — рациональные люди — спрашивают: что это такое? А есть зрители фестивальные, открытые экспериментам, они «подсаживаются» на спектакли, реагируют эмоционально и идут за мной.

— Ваши последние работы можно увидеть?

— 29 ноября на московском фестивале «Теплый ноябрь» выступим с двумя спектаклями. В одном, новом, над которым сейчас работаю, участвуют семь человек, и название скажу с придыханием — «Гамлет. После». Это — впечатление от Шекспира — в пластике. Думаю, каждый зрелый режиссер приходит к «Гамлету» — интересно в этой теме побывать. Второй спектакль играем уже год: я и саксофонистка Аня Маклакова, это — «Джульетта» по пьесе Дона Нигро «Мэгвич Великолепный и его мистический театр сыра» об актрисе и начинающем режиссере, которая попадает в аллегорический мир крыс и сама сначала превращается в крысу, а дальше... раскрывать интригу не буду. Еще покажем кино «Рагнарек» («Сумерки богов»). В роли Творца — Марк Пекарский, он ведет Ансамбль ударных инструментов. Заняты мои любимые актеры: неизменный спутник и вдохновитель Антон Никитин, выпускник Щукинского училища; блистательный Артем Жуков, мой студент из института Ершова; замечательный кларнетист, окончивший Гамбургскую консерваторию, — Валентин Иванов; потрясающий партнер Аня Маклакова — с ней вдвоем играем последние спектакли и колесим с ними по городам России; сотрудничаю со своей дочерью Никой Ваксенбург — она, талантливый музыкант, делает вокальные импровизации с актерами в моих спектаклях. Такой получился творческий вечер — итог того, что я сделала в 2025 году.

— Расскажите о ваших авторских методиках проведения мастер-классов и лабораторий.

— Сверхзадача — влюбить участников в театр. Для этого создаю атмосферу свободы творчества, в которой помогаю «взять» импровизационное самочувствие, и мы вместе фантазируем на придуманную тему. Конечно, заранее продумываю схему класса, но часто все идет по-другому, рождается здесь и сейчас, в финале делаем небольшой эскиз. Лаборатория всегда синтетическая, в ней место и звукам, и музыке, и движению.

— Чем вам дорога фестивальная работа?

— В своей профессии ясно чувствую миссию передавать юным важные жизненные уроки. И это не громкие слова. На форуме «Заметьте!...», который очень люблю, стараюсь найти талантливых педагогов, способных ребят и вдохновить их на дальнейшее творчество, поэтому так заинтересованно сама играю на фестивалях, чтобы личным примером позвать их за собой. Фестивальные встречи действительно помогают. Приведу один пример. На один из форумов «Заметьте!...» приезжала театральная студия «13 Чудо» из Сегежи — они прибыли впервые и со слабой работой, но мы со Светой увидели их потенциал, провели с ними трехдневную лабораторию и в следующий свой приезд на «Заметьте!...» они стали лауреатами первой степени, удивив качественным скачком, своей верой в искусство и любовью к творчеству.

Фотографии предоставлены Инной Ваксенбург