Елена ФЕДОРЕНКО

12.02.2024

Театр Терезы Дуровой продолжает многолетнюю традицию создания этнических спектаклей, знакомя зрителей с культурой народов мира. «Три лотоса» в постановке создателя и руководителя коллектива показали в канун Нового года по китайскому календарю.

Спектакли на этническую тему — увлекательная глава репертуарного романа Театра Терезы Дуровой. Сценические истории с яркими национальными характерами передавали образы легенд индийского, арабского, японского, мексиканского, шотландского, славянского фольклора. «Три лотоса» приглашают в церемониальный мир Древнего Китая. Фабула представленной сказки рождена фантазией драматурга Артема Абрамова — в литературном наследии Поднебесной такой не сыскать. А внутренний сюжет замешан на восточной мудрости, символике ориентальной культуры, буддийских сентенциях, экзотике диковинных мелочей.

Спектакли на этнические темы адресованы семейной аудитории и построены по законам, изобретенным и апробированным лихой труппой Терезы Дуровой. Красочное синтетическое зрелище складывается из поучительной истории, передающей тайны той страны, о которой идет речь, мелодий, исполняемых на национальных музыкальных инструментах, стилизованных танцев, песен, сценических боев, фокусов и цирковых трюков. Излюбленным приемам театр не изменил и в спектакле «Три лотоса», который актеры разыгрывают с русским темпераментом и кипучей энергией — во многих сценах открытые чувства побеждают невозмутимость и созерцательность восточного нрава. «Три лотоса» появляются на пересечении культур, и этот микс завораживает. Многоцветная и полнозвучная сказочная действительность нового спектакля, простодушная и наивная, кажется, более понятна детям и тем взрослым, что не утратили непосредственность восприятия.

Действие развивается степенно и неспешно, как и принято в традиционном китайском театре. Император Хуанди отмечает день рождения — дату он назначает сам, согласно своим капризам. Среди полученных подарков три прекрасных лотоса, а эти цветы — символ благополучия и чистоты. Они способны исполнить три желания — их даже произносить не придется: проницательные цветы безошибочно распознают заветные мечты. Но вот беда — никаких желаний у владыки нет. Потому подарок переносят в сокровищницу — до лучших времен. Волшебным образом крысиный принц и юная жаба встречаются с лотосами, и цветы, распознав их грезы, превращают животных в людей. Правителю достается последний цветок, а у него как раз и появилось одно-единственное желание — оставить трон и стать простым человеком.

В финальной сцене меланхоличный Император медленно бредет по горбатому мостику, перекинутому через сцену, сбрасывая с себя роскошные одежды: пурпурную мантию, великолепный халат, украшенный золотой вышивкой и поясом с драгоценными каменьями, и остается в нижнем балахоне. Актер Данил Григорьев подчеркивает загадочность правителя, показывает кошмар ленивого одиночества и предвкушение тихого счастья предстоящего путешествия.

В спектакле несколько миров, и в каждом своя иерархия и законы, так похожие на людские. У крыс и жаб есть свои императоры, советники, генералы. Оказывается, великодушными, честными, милосердными могут быть не только люди. Крысиный принц в исполнении Константина Раскатова — волевой и отчаянный, а юная жаба Натальи Саниной — трогательна и несчастна: ее насильно выдают замуж за нелюбимого жениха (Сергей Батов). Крыса и жаба, уже в человечьем обличье, полюбили друг друга. Как не вспомнить легкомысленного Ивана-царевича и лягушку, которая превращается в Василису Премудрую?

Обрела счастье и пара уборщиков императорского дворца. Героям Маргариты Белкиной и Андрея Батова для этого волшебство не потребовалось. Их подвижные и лихие персонажи украшают действие: поначалу ссорятся и задирают друг друга, а потом обретают полную гармонию — на прекрасном водоеме они выращивают прекрасные лотосы. Может, среди них окажутся и магические цветы?

Композитор Сергей Кондратьев сочинил медитативные мелодии и сложил их по принципу музыкальной драматургии. В оркестровой яме — музыканты и маэстро Василий Пехов, который играет на скрипке и танцующими движениями своего смычка дирижирует ансамблем. По краям сцены — музыканты, освоившие экзотические инструменты Востока. Приятно произносить их названия: саньсянь, бяньчжун, хулуси; пипа, похожая на лютню, шэн — на гармонь. Все инструменты подробно описаны в программке, и даже само это чтение увлекает. Китаянка Бинсюань Чжан играет на эрху, чей голос похож на скрипичный, и исполняет нежные мелодичные песни.

Зрительный зал светится ребячьими улыбками, на сцене — праздник. В прекрасных декорациях Марии Рыбасовой есть что-то шаманское и мистериальное, в них — взаимосвязь земли и неба, множество роскошных цветов, пляшущие желтые и красные пушистые драконы, похожие на собак и львов. Каждая картина имеет свой окрас: кроваво-пурпурный, изумрудно-зеленый, дымчато-серый. Убранство сцены в выигрышном свете «подает» мастер осветительного ремесла Андрей Тарасов. Костюмы, рожденные фантазией Виктории Севрюковой, эффектны и функциональны: даже длинные и широкие рукава женских нарядов рисуют невероятные узоры. Яркие танцевально-пантомимные сцены становятся частью праздничных ритуалов, шествий, придворных увеселений. Хореографы Артур Ощепков и Роман Андрейкин, режиссер по пластике Владимир Ананьев ритмизовали, кажется, даже походки, мелкие шажки, повороты головы, жесты, проходы жонглеров, движения костюмов, даже направление взглядов и улыбки на красивых личиках артисток.

Китайские мудрости обрели формат восточных пословиц, их с теплым юмором чаще других произносили персонажи под названием Хористы — Дарья Коршунова и Андрей Ермохин. Один афоризм решила взять на вооружение: «В любой непонятной ситуации — спи или ешь». Вспомнила прочитанное очень давно: оказывается, аналоги крылатой фразе «Все болезни от нервов» можно найти во многих странах, но не в Китае, аборигены которого удивительно спокойны. «Не ищите, в противном случае вы потеряете. Не ищите — и вы найдете» — еще один древнекитайский совет на старте Года Дракона.  

Фотографии:  Елена Лапина и Елена Маряшина, предоставлены Театром Терезы Дуровой.