Елена ФЕДОРЕНКО

12.12.2022

Антон Гетьман рассказал «Культуре», как «Новая опера» приняла под свою крышу «Балет Москва», решением столичных властей осенью влившийся в коллектив театра, а также поделился мыслями об импортозамещении звездных солистов и международных проектов.

— Руководители творческих институций рассказывают, что публики стало меньше. Утверждение неудачников или тенденция?

— С этой проблемой столкнулись все, и к удаче она не имеет отношения. Это реалии сегодняшнего дня. Театральная экономика устроена таким образом, что эффект от произошедших в феврале событий — начала спецоперации и последовавших санкций — получился отложенным, и последствия стали очевидны не сразу. Если в марте и апреле театры не почувствовали серьезного сокращения зрительского интереса, то в сентябре-октябре произошло заметное понижение спроса на театры.

— Наверное, сложнее всего опере. Именно она жила в формате мирового театра, концентрировала иностранных режиссеров, певцов, дирижеров. Из планов выпали международные проекты и копродукции, которых в опере было немало, отменились приезды звездных солистов. Есть ли замена?

— Надо признать, что никто не представлял себе, а может, просто не задумывался о том, насколько музыкальный театр зависим от иностранных авторов и исполнителей — говорю о режиссерах, дирижерах, солистах оперы, хореографах. Оказавшись в некой изоляции, мы все быстро поняли, сколь серьезна эта зависимость. Она очень высока в столичных театрах, да и в региональных тоже многое определяют связи с мировым оперно-балетным движением, хоть и не в такой степени.

Сейчас дело, мне кажется, не в том, чтобы найти оперативную замену. Пришло время, и, возможно, в этом большой плюс, активно искать и привлекать российскую молодежь, которая есть, но по целому ряду причин она много лет, если не десятилетий, находилась в конце очереди. Поиск новых молодых авторов и исполнителей — первостепенная, приоритетная, стратегическая задача, от решения которой зависит развитие российского музыкального театра на десятилетия. К этой работе, которая принципиально важна, мы оказались не готовы. Сейчас руководители театров эти поиски налаживают.

Это процесс не только долгий, но и довольно трудоемкий. Он связан с неизбежными и серьезными рисками, потому что мы имеем дело, как правило, с дирижерами, режиссерами, хореографами, у которых пока нет больших имен и накопленного опыта.

— Как и где вы ищете эти молодые таланты?

— Вы даже не представляете, какое количество концертов и спектаклей я посетил за последние 3-4 месяца. Так часто я в театр и на концерты не ходил никогда. Езжу в региональные театры, смотрю огромное количество видео — занимаюсь этим, без всякого преувеличения, по 20 часов в сутки. Общаюсь с коллегами, людьми, мнению и вкусам которых доверяю. Такой перманентный процесс.

— Результаты появляются?

— Появляются. Следующий сезон формируем уже с их участием. Но планировать-то надо не на один сезон, а на четыре-пять.

— Появился ли у вас главный дирижер, ведь музыкальный руководитель «Новой оперы» Валентин Урюпин покинул театр?

— Нет.

— Вы его тоже ищете?

— Думаю на эту тему. Дело же не в том, чтобы занять вакансию, нужно найти профессионала с художественным видением, способным меня убедить; человека, который сможет встроиться в ту парадигму, которую мы разогнали и пытаемся реализовывать. Для этого гипотетический претендент должен суметь деликатно, стремительно и качественно наладить творческий контакт с артистами нашего оркестра, солистами, коллегами-дирижерами. Это непростой процесс — здесь множество факторов, помимо таланта и образования, и все должны сойтись в одной точке, если вообще это возможно.

— Парадигму можете обозначить?

— Наш театр создан дирижером («Новая опера» организована в 1991 году по инициативе выдающегося дирижера Евгения Колобова, сегодня театр носит его имя. — «Культура»), что немаловажно, он изначально был объявлен в буквальном смысле — «Новой оперой», в самом названии заключалась программа. Театр открывал забытые сочинения, а на те, что давно известны, «смотрел» глазами современных людей. Много камерной и симфонической музыки, опер XX и XXI веков, произведения обширного мирового репертуара, которые по большей части не входят в так называемую «золотую дюжину», что делает половину оперной кассы. Это не значит, что мы отказываемся от «Травиаты» и «Риголетто», «Евгения Онегина» и «Пиковой дамы», — конечно, нет. Но предлагаем новые интерпретации, из которых очевидно, почему это сделано в «Новой опере», здесь и сейчас.

— Про поиски исполнителей понятно, а есть ли варианты импортозамещения копродукций?

— Конечно, есть. Совместные постановки между российскими оперными театрами. Внутри России таких проектов никогда не было, опыт отсутствует. Но на сегодняшний день это едва ли не единственный способ поддерживать и стимулировать внимание публики к театру. Зрительский интерес основан в первую очередь на разнообразии репертуара. То есть его необходимо постоянно обновлять. Но учитывая финансовые реалии, делать это становится все труднее. Единственный способ выпускать больше новых спектаклей — кооперироваться. Копродукции внутри России неизбежно увеличат количество премьер и повысят зрительский интерес. Это большая серьезная тема, я говорю об этом много лет, но пока, честно говоря, не очень удалось в этом продвинуться.

— Конкретных задумок совместных постановок пока нет?

— Есть планы, в том числе уже на следующий сезон, но пока воздержусь от комментариев: мы еще не по всем вопросам договорились.

— А с какими театрами ведете диалог?

— Предметный разговор — с Пермской оперой и Нижним Новгородом. Хотя я открыт к сотрудничеству со всеми музыкальными театрами. Открыт настолько, что совершенно спокойно отношусь к тому, что премьера пройдет в региональном театре, условно говоря в Перми или Екатеринбурге, а потом спектакль переедет в Москву. За право первой ночи бороться не буду.

— Меломаны с нетерпением ждут объявленной вами мировой премьеры оперы Леонида Десятникова «Диббук»…

— Леонид Аркадьевич закончил оперу, клавиры обоих актов готовы. Очень надеюсь, что к концу 2023-го партитура будет издана. Планируем премьеру в октябре 2025 года.

— В результате оптимизации столичных театров в штате «Новой оперы» оказался «Балет Москва», который был основан в 1989 году, но до недавнего времени не имел собственной сценической площадки. Для вас это слияние — головная боль или радость?

— Я очень доволен и считаю, что это толковое решение, которое театр с удовольствием поддержал. Превращение «Новой оперы» в полноценный музыкальный театр — хорошая новость для всех: зрителей, оперной труппы, балетного коллектива и, как следствие, — для кассы театра и административной команды. В театр вливается прекрасная молодая труппа, появляются новые танцевальные спектакли — это большой шаг вперед, и надеюсь, что коллеги из «Балета Москва» со мной согласны. Наконец-то коллектив, рожденный три десятилетия назад, обретет свой дом, который гостеприимен, надеюсь, профессионален и будет их поддерживать, помогать выпускать спектакли, прокатывать репертуар и осуществлять то, что невозможно при отсутствии своей сцены.

— У вас солидная оперная труппа и «Балет Москва», где немногим более двадцати танцовщиков. Будете набирать артистов?

— Набор мы начали сразу, как только произошло объединение. На сегодняшний день количество танцовщиков приближается к тридцати. Недавно худруком «Балета Москва» назначена Анастасия Яценко (заслуженная артистка России, в недавнем прошлом ведущая солистка Большого театра; работала как ассистент с ведущими хореографами, приглашенными на постановки в Большой. — «Культура»). Она продолжает активно собирать людей — талантливых, молодых, желающих работать. Полноценная труппа «Балет Москва» стала структурным подразделением театра «Новая опера», но не довеском, и сохранит свое имя. Количество танцовщиков будет продиктовано не только штатным расписанием, но и творческой необходимостью, теми спектаклями, которые мы планируем выпускать. Если на какой-то проект понадобится больше исполнителей — добавим, никакой проблемы в этом нет.

— У «Балета Москва» — уникальный репертуар, но спектакли по преимуществу рассчитаны на камерную сцену. Не растеряют ли они свои смыслы при переносе на достаточно большую сцену «Новой оперы»?

— Мы подойдем к решению этого вопроса гибко. Согласен в вами, что коллектив интересный, — посмотрел все спектакли, на видео и «живьем». Те, которые решим переносить на сцену «Новой оперы», перенесем. Мы будем делать это творчески, чтобы сохранить художественную целостность сценического произведения и его атмосферу. Тривиальный, механический перенос таит опасность разрушить спектакль. Все балеты планируем серьезно чистить, переформатировать и приспосабливать к большой сцене. Для этого пригласим хореографов, авторов этих спектаклей. Без них или на крайний случай их ассистентов никаких переносов не будет, чтобы не получилась самодеятельность.

— Многие авторы — иностранцы и, вероятнее всего, не приедут…

— Мы поговорим с каждым хореографом отдельно, и почему-то мне кажется, что большинство из них все-таки появятся в Москве.

— Теперь «Новой опере» придется потесниться, деля сцену с балетом. Опера возмутится или, напротив, порадуется передышке?

— Не думаю, что оперу потеснят. Максимальное количество опер, которые театр способен показать в месяц, — 15-16 спектаклей. Это связано с особенностями здания, которое построено и открыто в 1996-1997 годах. Спектакли «Балета Москва» технически довольно простые в отличие от наших оперных. Мы найдем компромисс. Его находят во всем мире, где две труппы работают в одном музыкальном доме. У оперы появятся передышки и возможность дополнительных репетиций. Никто не пострадает.

— Появление «Балета Москва» как-то трансформирует репертуар? Не рассматриваете постановку опер с развернутыми танцевальными сценами?

— Предметно и конкретно такой репертуар не рассматривали. Но есть идеи, связанные с занятостью наших новых артистов балета в тех оперных спектаклях, которые идут, и в тех, что будем осуществлять, — профессиональные танцовщики дарят дополнительные возможности оперному действию. Более того, я всерьез думаю о создании мультижанровых постановок, где опера и балет будут представлены на равных.

— Ближайшие премьеры можете назвать?

— Весной, 21 апреля, реализуем прекрасную идею — в один вечер две оперы: «Карлик» Цемлинского и «Иоланту» Чайковского. В конце сезона появится «Почтальон из Лонжюмо» Адана. Запланированы балетные премьеры: 25 февраля — три одноактных балета трех хореографов: Кости Кейхеля, Ирины Кононовой и Анны Щеклеиной — уже с октября идут репетиции. В июне афиша пополнится большим полнометражным спектаклем Ольги Лабовкиной. Ведем переговоры с хореографами на следующий сезон, мечтаем о детском балете.

— «Балет Москва», пожалуй, единственный коллектив, которому повезло при слиянии. Многие годы назад труппа практиковала выступления на природе. Сейчас можно использовать возможности чудесного сада «Эрмитаж». Планируете проводить летние классы или вечера open-air на природе?

— Планируем каждый год в летнее время проводить проект, включающий в себя показ самостоятельных работ, мастер-классов, лабораторий, неожиданных выступлений в саду и, конечно, обсуждения. Сейчас об этом активно думаем — в текущем театральном сезоне уже не успеть, а летом 2024-го появится летний танцевальный фестиваль, который прекрасно сбалансирует зимний Крещенский.

Фотографии: Кирилл Зыков; Александр Авилов / АГН Москва