Елена СЕРДЕЧНОВА

21.10.2022

Основатель и художественный руководитель музыкально-драматического «Театра Терезы Дуровой» рассказала «Культуре» о своем первом театральном впечатлении и сегодняшней ответственности театра перед зрителями.

— Тереза Ганнибаловна, только что вы открыли 30-й юбилейный сезон. И впервые не своей постановкой, доверили бразды правления ученикам. Волнительно было?

—Не люблю слово волнительно. Это прекрасно, что я открыла сезон постановкой своих учеников. И очень довольна результатом.

— Как вы считаете, сегодня нужны глубокие философские спектакли или легкие развлекательные?

— Это нужно спрашивать у зрителей, не у меня. Я нахожусь по другую сторону баррикад. Приходя же в театр в качестве зрителя, я оцениваю сценографию, качество звука, подачу актеров, художника по свету, сценические переходы, как сшита обувь у актеров. Когда я смотрю на сцену, у меня в сознании происходит грандиозная работа. И если хорошие актеры в неплохой пьесе играют в плохих декорациях, я не получаю от спектакля удовольствия. Хотя публике постановка может нравится. Но есть профессионалы, которым ты доверяешь: приходишь, сразу открываешь себя и просто смотришь. Чаще всего это происходило со мной на спектаклях Пины Бауш. Ничем себя не загружала, просто поглощала — ушами, глазами, мозгом, душой — то, что она давала. К большому сожалению, сегодня такое происходит все реже и реже.

— Сейчас проходит Большой детский фестиваль. Какие спектакли вы на нем представляете?

— Экспертный совет включил в программу фестиваля два наших спектакля. Яркий красочный и очень позитивный спектакль «Букашки. Фантазия!» режиссера Ольги Сидоркевич. Он идет на малой сцене и каждый раз вызывает восторг у наших самых маленьких зрителей. И большой музыкальный спектакль «Однажды в Мексике: Кукурузный человечек». Это новогодняя премьера прошлого сезона, над которой работала наша слаженная творческая команда: драматург Артем Абрамов, автор стихов Андрей Усачев, художник-постановщик Мария Рыбасова, художники по костюмам Виктория Севрюкова и Ольга Резниченко, хореограф Артур Ощепков, я как режиссер спектакля.

— Фестиваль проходит в пятый раз. Что можно сказать сейчас о нем? Нужен он был и почему?

— Фестиваль, безусловно, нужен. Как некая точка подведения итогов, точка встречи, точка привлечения нового зрителя. Фестиваль — это всегда праздник, встречи с коллегами, возможность обсудить увиденное и, конечно, некое соревнование. Каждый раз нам очень интересно узнавать, что о нас думает детское жюри. Конечно, юные зрители часто делятся с нами своими впечатлениями от спектаклей. Но у Детского жюри в сжатые сроки есть возможность посмотреть лучшие из лучших постановки в разных жанрах и стилях. Поэтому нам очень важен и интересен именно их отклик. Без фестивалей и театр, и кино, и литература плохо себя чувствуют. Это в первую очередь момент единения и яркого творческого праздника.

— Вы помните первый спектакль, который увидели в качестве зрителя? Что это было?

— Очень хорошо помню, это была постановка в театре Спесивцева (Московский молодежный театр под руководством Вячеслава Спесивцева — «Культура»). Сначала посмотрела «Я пришел дать вам волю», потом — «Прощание с Матерой». Я еще не занималась театром, преподавала в цирковом училище. Но эти спектакли произвели на меня огромное впечатление — искренностью, самобытностью, потрясающей работой художников, великолепной режиссурой, атмосферой, в которой все происходило. В маленьком театральном зале мы сидели очень близко к сцене. Там не было экранов и новомодных приспособлений. Но свет был так правильно и мудро поставлен, что после спектакля я закрывала глаза и четко видела сцену казни Разина. Она была сделана фантастически — на ярко-белой простыне, подсвеченной сзади ярко-белым светом. Поэтому фигура героя впечатывалась в сознание, казнь продолжалась уже у тебя внутри. И «Прощание с Матерой» — тоже был великолепным спектаклем. Все это произвело на меня мощное впечатление и дало понимание, что такое театральное искусство.

— Кто из театральных режиссеров для вас беспрекословный авторитет?

— Мне многие нравятся, но непререкаемого авторитета нет. Не все зависит от режиссера, мы по-разному играем спектакли в тот или иной день. Я могу прийти на спектакль и увидеть, что он не получился. Какой бы гениальный режиссер не был, неготовый, ненаполненный актер может уронить всю постановку. И актеры это прекрасно знают. Иной раз они выходят за кулисы и начинают сами себя ругать, говорить, что не смогли, не взяли, не сделали. Это не мистика, это действительно так. Ни одному разумному объяснению не поддается, почему один актер выходит на сцену, и тысячник не может оторвать от него глаз, а он еще ничего не сделал. Другой же вылезает из собственной шкуры, а зрители шуршат конфетными обертками. Я бы советовала всем, кто любит театр, на одни и те же спектакли приходить не по одному разу. Что касается любимых режиссеров, то их много. Я могу поехать в Петербург или любой другой город только для того, чтобы кого-то посмотреть. Надо знать, что делается на твоем поле. Как и медику хорошо бы читать медицинскую литературу, которая появляется, а не полагаться на то, что ты изучал в школе. И повару, физику, химику и всем остальным.

— Когда вам было легче ставить — тридцать лет назад, когда не было груза ответственности и не нужно было держать высокую планку, или сейчас, когда у вас сложилась выдающаяся команда, с которой вы поставили уже десяток спектаклей-бестселлеров?

— Я задумалась, потому что сразу на этот вопрос невозможно ответить. Когда вспоминаешь то, что было раньше, всегда немножко идеализируешь. Хорошо помню, что на первых премьерах у меня потели ладошки. Я не могла смотреть, уходила и подглядывала в щелочку, тогда мне было не так страшно. Как в детстве. Все, что касается искусства, театра, это вещь очень интимная. Ты вытаскиваешь все свои пороки, чувства, эрогенные зоны, нервные окончания для того, чтобы поймать нюансы актеров, их ощущений, ты любишь актера, ты хочешь актера, ты вместе с ним все переживаешь и вместе с ним это играешь, происходит объемный духовно-сексуальный процесс. Слово страшно или удовольствие здесь не подходит, есть своя мера страха, есть своя мера удовольствия. Для меня главное результат. Причем не сразу, а спустя время. Для меня важно не то, как я это поставила, как я это восприняла, а то, что актеры с удовольствием играют в этих спектаклях и годами из них не уходят. И они приняты зрителями. Потому что на самом деле когда есть актер и зритель, тогда и есть театр.

— «Царевну Несмеяну» вы ставили почти двадцать лет назад и снова решили вернуться к этому материалу. Почему именно сейчас?

— Я возвращаюсь не к спектаклю, я возвращаюсь к нескольким репликам из этого спектакля. Наверное, я соскучилась по самому жанру клоунады, и мне очень захотелось услышать простой детский смех. В новой «Царевне Несмеяне» будет очень много интерактива, реприз, выходов в зал. У зрителей будет ощущение, как будто мы только что открыли бутылку шампанского: пузырьки, счастье, атмосфера праздника. Нам хочется зарядить их именно такой эмоцией.

— Означает ли это, что будет возвращение театра к клоунаде и смена курса?

— Нет, конечно! Во-первых, мы никогда этот жанр не теряли. В той или иной степени он всегда у нас присутствует. Еще мой прадед в своей довольно любопытной лекции о смехе говорил: смешно — это когда человек попадает в очень сложную ситуацию, но с хорошим финалом. Допустим, кто-то поскользнулся на арбузной корке, встал весь в арбузе, и все вокруг смеются. А если человек упал и лежит со сломанной ногой, то никому не до смеха. Вот так мы всегда и встаем. И наши финалы — это всегда начало чего-то светлого и прекрасного.

— Какие премьеры ждут зрителей в этом году?

— Кроме «Царевны Несмеяны» в декабре мы покажем на малой сцене «Новый год на острове пингвинов». Ольга Сидоркевич — режиссер этого спектакля — большой мастер, и это будет настоящий новогодний подарок всем зрителям — добрый, веселый и праздничный.

— Три премьеры за четыре месяца — недетский масштаб. Притом, что в репертуаре уже более тридцати постановок, и все востребованы зрителями. Публика требует чего-то нового или такая политика — личный драйв?

— Это нормальный масштаб. Что еще делать режиссеру и труппе, как не репетировать новые спектакли. Неестественно играть одну премьеру в сезон. Мы с трепетом относимся к своему прежнему репертуару, но новые люди, новые лица, новые ощущения, новая музыка, новые художники и как следствие новые спектакли обязательно должны появляться.

— Мы говорим об этом в сложное время…

— Да, но сложное время как раз требует большей мобилизации в своем деле, более холодного, если можно так сказать, рационального отношения к происходящему со знаком плюс, а не со знаком минус. Можно испугаться и чего-то не сделать, что-то пропустить, как-то неправильно отреагировать. Я сейчас говорю с точки зрения художественного руководителя и директора, от которого зависит довольно много людей: как тех, кто работает в театре, а их 290 человек, так и тех, кто приходит к нам в театр — наших зрителей. Я чувствую грандиозную ответственность. И я должна сохранять стабильность ситуации несмотря ни на что. Я должна сделать все, чтобы люди понимали, что в этом месте, на этой территории, по этому адресу их все так же ждут. Очень часто сейчас говорят: «Ты ни на что не можешь повлиять». Могу! Я могу повлиять на психологическое состояние людей хотя бы на тот период, когда они будут находиться в нашем театре, что тоже очень важно. Потому что в стрессовой ситуации на цыпочках долго не устоишь. В конечном итоге, ты должен встать на полную стопу. Сейчас на нас лежит очень большая ответственность — чтобы наша семейная публика могла получить общее эмоциональное отдохновение. И мы — актеры, режиссеры — должны понимать эту ответственность как никогда. 

Фотографии предоставлены "Театром Терезы Дуровой".