Александр МАТУСЕВИЧ, Красноярск

09.03.2022

В Красноярском театре оперы и балета имени Дмитрия Хворостовского поставили редкую по нынешним временам французскую оперу — «Лакме» Лео Делиба.

Кто-то удивится, прочитав эти строки: самая известная опера Делиба входит во все справочники по операм и всегда упоминается в ряду популярных лирических французских опусов как яркий образчик музыкальной ориенталистики, пышно расцветавшей в европейском искусстве неоднократно: как раз во второй половине XIX века наблюдался ее очередной всплеск.

Однако сейчас популярность этого произведения несравнима с той, что у него была с момента рождения до примерно середины прошлого века. Если в прежние десятилетия эта опера была постоянным гостем большинства театров мира, то сегодня к ней обращаются главным образом во Франции и других франкофонных частях Европы, а в остальных — «Лакме» чаще можно увидеть на второстепенных сценах.

Какова же история «Лакме» в нашей стране? Всего через год после мировой премьеры в Париже (1883) опера уже шла в Большом театре Петербурга (силами постоянной итальянской труппы) и Опере Мамонтова. В московском Большом театре к ней обращались трижды с конца XIX века до середины XX, а знаменитая ария с колокольчиками входила в обязательный репертуар всех великих советских колоратур довоенной поры — Неждановой, Барсовой, Степановой, Катульской. Еще в 1960-е, например, в советском Киеве в этой роли соперничали две мегазвезды послевоенной советской оперной сцены — Бэла Руденко и Евгения Мирошниченко. Однако позже опера прочно ушла в тень и не идет уже давно ни в одном театре всего бывшего СССР. Ее можно изредка встретить только в концертном варианте, например, в Мариинке или Московской филармонии. На последнем фестивале «Звезды белых ночей» главного петербургского оперного театра «Лакме» наконец дали в варианте semi-stage (режиссер — Изабель Парсьо-Пьери), однако до полноценного спектакля дело пока не дошло.

Тем отраднее, что про французскую жемчужину вспомнили в Красноярске. Музыкальные достоинства партитуры известны: яркий мелодизм, восточный колорит, элегантная оркестровка, не слишком оригинальный сюжет, но вполне ладная драматургия либретто Эдмона Гондине и Филиппа Жилля. Есть в опере и настоящие вокальные хиты — как минимум упомянутая ария с колокольчиками титульной героини, а также ее дуэт с меццо-сопрано Малликой («Цветочный дуэт») и любимые низкими мужскими голосами Стансы Нилаканты. Партия титульной героини поистине виртуозна и часто является камнем преткновения для выбора этой оперы в репертуар. В большинстве театров мира доминирующей является традиция ее исполнения легкими виртуозными колоратурами — именно такой подход был всегда характерен и для России, хотя за рубежом известны не менее впечатляющие интерпретации этой партии и более крупными и плотными голосами, например Марией Каллас или Джоан Сазерленд.

В Театре имени Хворостовского, известного своими обращениями к нетривиальному репертуару (только в последние сезоны тут появились такие раритеты, как «Кавказский пленник» Кюи и «Рафаэль» Аренского, «Богатыри» Бородина и «Груди Терезия» Пуленка, мировая премьера оперы Александра Чайковского «Ермак» и др.), «Лакме» поставила московская команда. Режиссер Сергей Новиков решил перенести действие из Британской Индии XIX века в гущу современного мегаполиса, показав вневременной характер цивилизационного конфликта. Суровый индуистский жрец Нилаканта превращается в лидера индийского культурного центра, который пытается сохранить свои традиции и идентичность соплеменников среди небоскребов и торговых центров, а английский офицер Джеральд, в которого влюбляется дочь Нилаканты Лакме, становится мальчиком-мажором, представителем богатого семейства владельцев корпорации «Англетер» (от французского Angleterre — Англия), стремящейся прибрать к рукам лакомый кусок земли индийского культцентра.

Такая актуализация сюжета несколько смещает акценты, но в целом позволяет показать главное противоречие между культурами без искажения смыслов первоисточника. Более того, далекая от нас сегодняшних эпоха колониальных войн заменена на как никогда актуальное нынче противостояние менталитетов в условиях «нового Вавилона» — огромного космополитичного города. Кстати, и экономическая подоплека этого противостояния оказывается сохраненной, хотя масштаб, конечно, несопоставим — все-таки яростная борьба англичан за главную «жемчужину британской короны» (как называли Индию во времена королевы Виктории) и коррупционный девелопмент от «Англетер» (корпорация пытается устроить «личную унию» — брак Джеральда с дочерью губернатора города Элен) суть явления не одного порядка.

Оригинальное прочтение позволяет решить много постановочных задач. В каменные джунгли мегаполиса оказывается удачно вписан маленький индуистский храм, окруженный буйной растительностью, — сценография Марии Высотской впечатляет и масштабностью, и технологичностью, и эстетизмом. Обращает на себя внимание контраст между «англичанами» (у Новикова — современными жителями города неопределенной национальности, одетыми так же, как и публика в зале) и носящими традиционные сари индусами. Яркие этнографические танцы, со знанием дела поставленные Юлианой Малхасянц, и разнообразят действие, и опять же усиливают уже заявленный контраст, драматизируя его. Разнообразный свет Руслана Майорова и видеоконтент Дмитрия Иванченко, особенно проявивший себя в финале, когда публика видит вдали разрушение храма экскаватором, дают спектаклю дополнительный объем, драматизм и усиливают визуальное впечатление. В рамках предложенной концепции режиссер сумел выстроить подходящие мизансцены, управиться с пространственным решением спектакля (легкие арочные галереи, перемещаемые по сцене, этому очень способствуют) и в итоге убедить зрителя — да, это не исторический ориентальный спектакль по бессмертной опере Делиба, а своего рода фантазия, перекликающаяся с сегодняшними проблемами цивилизации, но и такой вариант имеет право на существование, поскольку он сохраняет главные идеи оригинала.

Но если в постановочном плане продукт довольно-таки впечатляющ, то музыкальное воплощение не вполне. Александр Рудин хорошо поработал с оркестром — он добился от него изящества звучания, тонкости фразирования, мягкости и поэтичности прочтения, а его ассистент, красноярский дирижер Дмитрий Ходош (он же хормейстер) ведет второй спектакль не менее убедительно. Замечательные результаты и у хора, поющего красиво и на хорошем французском языке. Однако для солистов стиль и виртуозная сложность партитуры Делиба пока остаются задачами на вырост, в том числе для обеих исполнительниц титульной партии. У Ольги Монастыршиной красивый тембр и неплохое владение колоратурами, но вот крайний верх, без которого тут делать нечего, увы, оказывается смазанным; Инна Сподина, напротив, поет все точно и технически партию вытягивает, но ее голос — субреточный, звучание мелкое и неинтересное, оттого героиня из нее не получается.

Из теноров лучшим оказывается приглашенный из Михайловского театра Сергей Кузьмин (Джеральд) — голос у него красивый и звучный, но вот стилем французской лирической оперы он не владеет совсем: он поет грубовато и напористо, без намека на французскую элегантность, поэтичность и нежность, а местами и не слишком точно интонационно. Наиболее удачны низкие мужские голоса — особенно стоит отметить Сергея Теленкова (Нилаканта) и Дениса Гречишкина (Фредерик), а высококачественное пение меццо Дарьи Рябинко (Маллика) по-прежнему с головой выдает в ней явного лидера красноярской труппы.

Фотографии: Серж Головач; предоставлены Красноярским государственным театром оперы и балета им. Д. А. Хворостовского.