Анна ФРАНЦУЗОВА, Санкт-Петербург

21.11.2019

Режиссер и философ Тадаси Судзуки — основатель и руководитель одного из признанных культурных центров Японии Театра Судзуки в Тоге, соучредитель Театральной олимпиады, создатель собственного метода актерского мастерства. В эти дни в Александринке проходят показы его спектаклей. Ажиотаж — редкостный, залы — битком: лишнего билетика не достать! В перерыве между репетициями сенсей ответил на вопросы «Культуры».

культура: В этом году Театральная олимпиада проходит и в России, и в Японии. Насколько оправданно создание двух потоков?
Судзуки: На мой взгляд, это важный этап в жизни нашей олимпиады. Сравните с кино. Фильм, снятый в одной конкретной стране, можно вывезти за рубеж и запустить в широкий прокат: за некоторый период его смогут посмотреть миллионы — все увидят то, что показалось актуальным для кинорежиссера. Но такая логика невозможна, когда речь заходит о театре. Идея нашего олимпийского движения состоит именно в том, чтобы одновременно познакомить зрителей из разных регионов планеты с многогранностью театрального мира.

Гастроли — очень трудоемкий процесс. Если постановка вышла в свет и популярна, то привезти ее в другую страну удастся только года через два, а это значит, что спектакль устареет: его увидят зрители, которые могли уйти намного вперед в своем мировоззрении, переживаниях, эстетике, то есть ключи актуальности между ними и режиссером априори будут утеряны. Мы, олимпийцы, стараемся сократить этот разрыв. Спектакли, которые сейчас популярны, смогли в одно и то же время увидеть и в России, и в Японии.

культура: Как Вы думаете, зрители олимпиады сталкиваются с проблемами аккультурации? Ясно же, что культурные коды русского и японского народов различны.
Судзуки: Вы не совсем правы. Послевоенное поколение японцев воспитано на российской культуре, в том числе театральной. Мы прекрасно знакомы с произведениями Чехова и Достоевского. Ваша культура не чужеродна для нас. А если говорить о России, у меня создалось впечатление, что русские очень любят театр в любых его проявлениях, ваш зритель честный и всегда способен признаться, понравился ли спектакль.

Вообще я считаю, если спектакль интересный, зритель смотрит с удовольствием, неважно, насколько он далек от чужого языка и страны, где постановка родилась. А сейчас у меня и моих актеров точно нет шансов встретиться с непониманием, ведь я привез «Сирано де Бержерака». И даже музыка, звучащая в постановке, хорошо вписывается в общеевропейский культурный код — Джузеппе Верди.

культура: Вы как-то говорили, что этот французский текст очень популярен в Японии. Вам удалось разгадать секрет успеха ‎Эдмона Ростана?   
Судзуки: Для японцев всегда был притягателен образ человека, который, будучи писателем, может быть и воином. Согласитесь, интересное сочетание... Мы ценим героев, в которых гармонично сплетаются несочетаемые занятия, качества, стремления. При этом, несмотря на свою талантливость и везение, которое нередко по ходу дела таким персонажам сопутствует, конечный успех для них вовсе не обязателен. Успешных мы не любим. Нам важны люди, которые имеют какие-то странности или которых отвергает общество, может быть, бедные, в общем, обладающие какими-то недостатками. Но в любом случае они должны быть умными.

культура: Это все в рамках искусства?
Судзуки: Не только. Понимаете, вот американцы, например, стремятся к успеху, и это их путеводная нить, в искусстве и в жизни, а для японцев, повторюсь, скорее притягателен образ людей, которые сражаются за успех, но не достигают его. Кстати, вероятнее всего, японцы и про меня так думают: не достиг успеха и поэтому спрятался в горах, имея в виду расположение моего центра Тоге.

культура: А истинная причина в чем?
Судзуки: Я стараюсь изменить шкалу ценностей по отношению к театру. Показать, что сценическое искусство может существовать и быть интересным на мировом уровне не только в больших городах.

культура: Возвращаясь к героям, которые не достигают успеха. Получается, японских зрителей увлекают в первую очередь процесс и борьба?
Судзуки: Думаю, не только японских. Если взглянуть на всю мировую литературу — пьесы и романы рассказывают или о сумасшедших людях, или о неудачниках, или о несчастных влюбленных, или об убийцах. Над человеком всегда нависает опасность, рок, опрометчивость веры в ближнего. «Царь Эдип» и «Король Лир» — между ними десятки веков, но их объединяет отсутствие ровной жизни внутри произведения. Почему больше всего спектаклей создается по древнегреческим трагедиям? Потому что они ставят проблему, актуальную как в древности, так и сегодня, — противостояние сильных людей жестокому миру.

культура: И с какими ответами должен уйти зритель, побывавший на Вашем спектакле?
Судзуки: Скажу честно, побаиваюсь зрителей, которые уходят из театра успокоенными, получившими ответ... Люди искусства всегда настроены достаточно пессимистично: мы остро чувствуем, насколько много непонимания вокруг, какие глобальные тупики готовит время. В этом наше предназначение, а русское искусство отнюдь не исключение. Вопрос «что делать?» задали именно вы. И когда зритель попадает в театр, ему передается беспокойство режиссера и актеров за будущее и настоящее, за неустойчивость мировой системы.

Так что правильнее — уходить в переживаниях, неспокойным. Кто-то считает, будто бы театр может изменить мир, думаю, это не так, но он должен менять сознание каждого человека, делать нас эмпатичнее и вдумчивее.

культура: Создается впечатление, что текст пьесы, лежащий в основе Вашей постановки, не главное. По крайней мере, я вижу, что российский зритель обращает мало внимания на экраны с переводом слов. Но тогда посредством какого инструмента Вы налаживаете контакт с залом?
Судзуки: С помощью энергии артиста. Он должен быть способным дать ее поток зрителям, тогда они начнут понимать все, что происходит на сцене. Если энергии нет, то любая идея утонет, потерявшись за мишурой.

культура: И в этом помогает Ваш актерский тренинг? В чем, кстати, его суть?
Судзуки: Природа наградила человека пятью чувствами: зрением, слухом, осязанием, обонянием, вкусом. Для актера очень важно обрести такую концентрацию, которая позволяет свободно пользоваться каждым из них, подобно тому, как способны животные. Посмотрите на современного человека: он меньше ходит — его возят машины, живое общение подменяется интернетом. С одной стороны, если мы сидим в Сети, значит, все в порядке со зрением, а музыка, звучащая из окна автомобиля, говорит о том, что и со слухом тоже. Но что касается движений — мы зачастую не грациозны даже в простой ходьбе. Похоже, наши природные чувства начали слабеть. А у животных все по-прежнему, они пришли в современный мир, не потеряв связь со своим телом, чувствами. Они могут застыть как вкопанные в случае какой-либо опасности, прыгнуть с высоты и приземлиться на лапы, убежать, когда почувствуют запах более сильной особи. У них все пять чувств реагируют в одинаковой степени — свидетельство того, что они живут в полную силу. У человека же баланс нарушен.

культура: Выходит, после Вашего тренинга актеры становятся «полноценными животными»...
Судзуки: У меня даже есть такой термин внутри системы. Я стараюсь научить актеров достигать «животной энергии». Артисты, занимающиеся по моему методу, должны иметь такую концентрацию всех чувств, чтобы в любой момент и в любой ситуации среагировать, как того потребует режиссер. Живая энергия необходима, ведь именно ею актер призван заражать зрителей.

культура: Наверное, этого весьма сложно достичь. В момент обучения Вы диктатор в общении с труппой?
Судзуки: Совсем не диктатор, это же система. Я не отдаю приказы, а обучаю, чувствуя при этом, что мы стремимся к одной цели. Так же, например, происходит общение между учениками и учителем в классическом балете.

культура: Вы сказали, что театр призван изменить сознание человека, а как быть со столкновением культур?
Судзуки: «Создавая мосты» — лозунг нашей олимпиады. Конечно, я думаю, что театр способствует культурному обмену, столкновение превращается в понимание через реальную возможность ощутить близость друг друга и в то же время суть различий. Для меня важно сохранить культуру всего человечества, это намного глобальнее, чем переживание за одну только национальную культуру, хотя и ее нужно беречь. Сейчас, кстати, на сцене вы видели в роли Роксаны талантливую Нану Татишвили, это актриса из России, которая участвует в постановках моего театра. Я это говорю к тому, что, если появляются общие ключи к искусству, вы можете общаться и создавать мир вместе.

Справка «Культуры»

Театральная олимпиада — ежегодный масштабный фестиваль, место диалога и обмена опытом между представителями сценического искусства из разных государств.

Обычные зрители, помимо спектаклей, представленных отечественными и зарубежными режиссерами, могут прослушать лекции и мастер-классы театральных знаменитостей. В год своего 25-летия олимпиада впервые в истории проходит одновременно в двух странах — России и Японии. Основная площадка фестиваля у нас — Александринский театр в Санкт-Петербурге.

Фото на анонсе: Алексей Даничев/РИА Новости