Анна ЧУЖКОВА

16.01.2014

Миндаугас Карбаускис накормил Канта треской и заставил поверить в Бога — без всяких «нравственных доказательств». 

Если основатель немецкой классической философии до сих пор казался вам недосягаемым, самое время идти в театр. Худрук «Маяковки» запросто, без церемоний приглашает к Канту на обед. Прежде этой чести удостаивались только избранные — лучшие умы Кёнигсберга. Так за круглым столом философ с приятелями проводит каждый день по три-четыре часа, если верить драматургу Марюсу Ивашкявичюсу.

Как и остальные «пунктики» великого немца, эта привычка неискоренима и превратилась в ритуал: занять свое место, аккуратно расправить фалды фрака, подать салфетку соседу справа, покачаться на стуле — не скрипит ли? Все это друзья проделывают синхронно, с точностью часового механизма. И вот, после торжественных приготовлений, казалось бы, должна начаться высокоинтеллектуальная беседа. Но хозяин стола произносит нелепый тост «За первый глоток!», досточтимые мужи всего лишь обсуждают «какие стоят погоды», спорят о том, как достать из горла рыбную кость, и всерьез увлекаются телекинезом.

Титан мысли оказывается прижимистым, порой сварливым, но в целом добродушным чудаком с заразительным смехом. Обаятельный Кант Михаила Филиппова знает, сколько в доме серебряных ложек, и сколько раз намедни кричал соседский петух, но наотрез отказывается вспоминать о «Критике чистого разума». Все просто: за обедом действует нерушимое правило — ни слова о работе. И проходит он под девизом «Не напрягаемся». А разместились господа в «комнате отдыха», кстати, спроектированной Сергеем Бархиным — посреди обитого красным бархатом амфитеатра. В тесном кабинете только стол и умещается, зато есть целых шесть углов — совершенная форма. 

Привычный порядок нарушает вторжение нежданной гостьи. Из далекой Шотландии прибывает некая Фоби Грин (Юлия Соломатина) — за автографом Канта. Несмотря на нежелание хозяина принимать, нерадивый слуга Мартин (Анатолий Лобоцкий) — оригинал под стать своему господину — впускает незнакомку. Появление красивой женщины заставляет высокое общество нести еще большую околесицу и распускать перья. В доме философа начинается кавардак. Слуга крадет из монастыря петуха и путешествует во времени, гости палят из пистолета, вбегают разъяренные монашки (Светлана Немоляева и Вера Панфилова)...  

Это очаровательное дуракаваляние несколько затягивается — три часа без как такового действия и сюжета — пища неудобоваримая. Зато подается под оригинальным соусом — необычным абсурдным юмором, который порой ставит зрителя в тупик. К тому же гости Канта — люди не менее любопытные, чем сам метафизик. Карбаускис задействовал лучших актеров «Маяковки». Философию же оставил на десерт.

Одно смущает Канта в переполохе — юная леди настойчиво пытается перевести тему с глупых анекдотов и кражи петуха на «Критику...»: «О чем эта книга?» Кажется, обеденный распорядок — только повод для философа не упоминать своих штудий. «Всего человека облазил, — жалуется Кант. — В чем смысл?» На томик с неба падает луч света. Это Бог читает — смекают приятели. «Я написал, что мы живем для счастья. Верно ли это?» — рассуждает великий немец. И вдается в картезианство: «Живы, пока смеемся». Своей пьесой Марюс Ивашкявичюс раскритиковал чистый разум, воспев всяческое неразумие: беззаботность, смех и любовь. А главный труд Канта никто из гостей так и не прочел.