Написанная в 1891 году, эта пьеса стала картиной эпохи, в которую жил Генрик Ибсен. Тогда Европа, ведомая Ницше, похоронила Бога, а на могиле посадила «Цветы зла». В зареве ее Заката родились не только «проклятые поэты» и эстетствующие декаденты, но и целое обреченное поколение без веры и идей. К нему принадлежит Гедда Габлер. Жизнь ее полна пессимизма, скуки и презрения к окружающему миру. За высокомерностью героини — пустота, единственный ее принцип — разрушение. Даже имя Гедда в переводе означает «раздор» и «борьба». Но сколь бы ни был отталкивающим этот противоречивый и непонятный персонаж, в нем всегда находили своеобразное чарующее обаяние декадентства.

Гедду изображали ярой феминисткой, борцом с мещанством, эстетствующей душой и даже просто психически больным человеком. В спектакле Камы Гинкаса она в исполнении Марии Луговой, пожалуй, впервые — маленькая потерянная девочка. Капризная, шаловливая, не замечающая границ приличий, Гедда похожа на подростка, который только что обнаружил свое созревание и теперь его демонстрирует. Крикливая и смешливая юная строптивица с черными стрижеными волосами напоминает скорее современных эмо, чем обворожительную красавицу, какой привыкли видеть Гедду Габлер. Но тинейджер лютует по-взрослому. Ее поведение шокирует, да и вообще постановка Камы Гинкаса — сплошь провокация.

Антипатию вызывает уже предваряющее спектакль видео, где среди кадров размножающихся бактерий и животных мелькает откровенная порнография в масштабах почти всего зеркала сцены. Сцены Театра юного зрителя, как бы иронично это ни звучало. Гедда аккомпанирует видеоряду на скрипке нагишом. Вообще всякий раз, когда она бралась за инструмент, сидевшая рядом со мной старушка шепотом умоляла: «Только не играй!» В ответ бестия музицировала беспрестанно.

Одеваться Гедда вообще, видимо, не любит, поэтому разгуливает по сцене в черном кружевном белье. Что она вытворит в следующий момент — начнет бить чечетку, высунет язык, засмеется или заплачет? Властная, она не говорит — чеканит и приказывает, держит на коротком поводке окружающих. И прежде всего — своего услужливого мужа (Игорь Волков). Ссутуленный научной работой, с шаркающей старческой походкой, на фоне своей супруги он выглядит крайне малопривлекательно и даже жалко. По возрасту Йорген Тесман больше подходит Гедде в отцы, а метящий в любовники ловелас асессор Бракк (Семен Сытник) — в деды. Она нагло целует и раздевает свою соперницу — робкую умницу Теа Эльвстед (Юлия Марченко) с чудесными волнистыми волосами, приводя ее в ужас, безжалостно толкает к смерти безвольного возлюбленного — Эйлерта Левборга (Александр Лушин). Все эти плоские фигуры прогибаются при одном ее взгляде или слове.

Когда жестокий ребенок вылавливает из аквариума рыбку, произнося речь о том, как хотелось бы держать в руках судьбу человека, зал смолкает. Маленькая жизнь трепыхается в сачке и замирает. Неужели убьет? Гедда отрезает последние пути к обретению зрительской симпатии. Сама она, как рыбка, среди прозрачных стен своего дома, наполненного пластиковой бесцветной мебелью и полиэтиленом. Глянцевые холодные поверхности, громоздкая люстра из стекляруса, груда коробок и запакованные в пленку гипсовые бюсты составляют интерьер богатого дома.

Женственная, со вкусом одетая Гедда Ибсена жаждет красоты, стремится вырваться из мещанского мира. Чего желает героиня Гинкаса, сказать сложно. Гедда — персонаж антагонистический. Не только окружающему миру, но и жизни вообще. Собственные нигилизм и декадентство делают внешне сильную героиню совершенно нежизнеспособной. Ей просто невыносимо скучно находиться в этом аквариуме, единственный выход из него — самоубийство. И, может быть, с ее уходом стеклянный зверинец станет чище.

Приятного в этом спектакле мало. Жуткое видео с корчащимися синими младенцами, муравьями и мухами, раздражающая своей наглостью героиня, ее жалкое окружение. Здесь не осталось даже маленького уголка, где могла бы спрятаться красота, «увенчанная листвою винограда». Может быть, такой некомфортной для зрителя провокацией и должен был стать спектакль о буквально физическом отвращении к жизни.