Алексей КОЛЕНСКИЙ

18.04.2018

Ключевым фактором успеха картины стала сложная, отлаженная, как часы, драматургическая конструкция. После премьеры «Культура» пообщалась с соавтором сценария — преподавателем столичной Школы кино и телевидения «Индустрия» Андреем Золотаревым.

культура: На каком этапе Вы вошли в проект?
Золотарев: На переломном. Данила показал авторский сценарий, написанный совместно с Сергеем Четверухиным. Это было неплохое кино, но мы с Козловским решили собрать «Тренера» заново. Разбили текст на смысловые эпизоды, перенесли на графическую доску, отметили поворотные точки, конфликты, логическую последовательность сцен. Много дней, с раннего утра до позднего вечера что-то затирали и дописывали, пока картина не сложилась.

культура: После просмотра остается загадкой, что за кошка пробежала между Столешниковыми.
Золотарев: Причины конфликта — за кадром. Для «завода» истории следовало представить героев в «контрдействии»: отец завершает жизненный путь, сын только-только нащупывает свою дорогу. Между ними — пропасть, через которую можно протянуть руку, но Столешниковы оказываются не способны вербализировать любовь друг к другу. Обделенный эмоциональным теплом, Юрий стихийно противопоставляет себя обществу и записывает родителя в число недоброжелателей. Парень не может понять, что сам виноват в неудачах, и подсознательно предъявляет родителю счет за то, что тот воспитал его как звезду. На самом деле, это ошибка. Отец всегда вдалбливал сыну: «Футбол — только игра». Но что такое игра? Это — сама жизнь! Эту философию герой принимает лишь к финальному матчу.  

культура: В картине есть суровая правда жизни. Вы, например, показываете путь персонажа Козловского как цепочку гигантских ошибок: не решив проблему с отцом, тренер взваливает на себя ответственность за команду «Метеор». Неудивительно, что его жизнь превращается в бесконечный конфликт с окружением.
Золотарев: Столешников считает, что, заставив игроков прикладывать все больше усилий, добьется сыгранности «Метеора». Это неверно: главное в спорте — мотивация. Вдохновившись примером тренера детской команды, Юрий отбирает у своих метеоровцев мяч и превращает тренировку в гимнастическую разминку на глазах у приглашенных фанатов. Здесь переломный момент: ребятам становится стыдно, они осознают, что значит для них футбол. А повседневному труду, разработке стратегии и тактике мы уделили не так много внимания, как американцы, скажем, в «Moneyball» (в российском прокате — «Человек, который изменил все»).

культура: Вы полемизировали со спортивной драмой Беннета Миллера?
Золотарев: Скорее, вдохновлялись блестящим примером. От сравнений нам не уйти, тем более что и мне, и Даниле очень нравится это кино.

культура: Остроту конфликта определяет то, что действие картины происходит в глубинке, где на москвичей смотрят как на «представителей метрополии», загоняющей страну в нищету...
Золотарев: Это правда, Столешников является, как агрессор, и ведет себя соответствующим образом. Мэр Новороссийска искренне не понимает, зачем городскому бюджету тащить на себе футбольный клуб, а тем более — дорогостоящего столичного тренера. Это создает дополнительную психологическую нагрузку на Столешникова-младшего, ему предстоит вынести груз недоверия и заставить город полюбить футбол.

культура: Как Вы формулировали для себя сценарную сверхзадачу?
Золотарев: Как обычно, очень общо: «Тренер» — кино о любви к футболу. По большому счету мне все равно, о чем придумывать историю, смысл можно заложить в любой сюжетный переплет. Здесь речь идет прежде всего о группе персонажей, каждый из которых совершает внутреннее открытие, обретает что-то свое, порой неожиданное. Моим проводником в мир спорта был Данила — лишь от него я, например, узнал, что такое пенальти и оффсайд. В нашем кабинете был мяч, он показывал финты, подачи. Что такое футбол? Это сублимация войны, поэтому и фанаты идут на матч, как в бой. Но нам хочется, чтобы люди не пробивали друг другу головы, а сосредоточились на игре. К ней можно подходить по-разному, идеально — получать эстетическое удовольствие.

культура: Судя по «Тренеру», современный отец может заразить сына страстью к игре и любимому делу, обеспечить деньгами, посадить на теплое место. Но не способен быть в глазах отпрыска моральным авторитетом. Каких «духовных витаминов» нам сейчас больше всего не хватает?
Золотарев: Во-первых, любви, а во-вторых, умения делиться эмоциями. Всем и каждому не достает эмпатии.

культура: Особенно прекрасному полу?
Золотарев: В том числе. Персонаж Ирины Горбачевой — президента клуба — прячется за крутизной, прекрасно понимая, что иначе ее затопчут, ведь она — мажорка в городе не для мажоров. Ей явно стоит перебраться в Москву.

культура: Для этих целей она и выписывает себе из столицы дисквалифицированного нападающего, пытается его приручить, но не тут-то было, у нее появляется счастливая соперница, девушка из народа.
Золотарев: Поначалу мы думали вынести любовный треугольник на первый план, но по здравом размышлении оставили его в зачаточном состоянии. У героини Горбачевой есть определенное сходство с тренером — она воюет со всеми подряд. Столешников — ее последняя надежда сохранить клуб. Если бы Юрий сорвался в Москву, она бы застрелилась, ведь ее отцу, мэру, выгоднее развалить команду и построить вместо стадиона торговый центр. В этом драматизм истории — кроме тренера и президента клуба, в пассивной, задавленной бедностью провинции игра никому не нужна. Для нас очень значимы проявляющиеся в связи с этим фактом акценты, столичная история была бы совсем другой.

культура: Что является для Вас эталоном драматургии?
Золотарев: Я всеяден, постоянно учусь, а особенно мне близок Pixar, что не мультик — то шедевр, прежде всего по драматургии. Личное пристрастие — фильмы про инопланетян, смотрю все подряд, невзирая на качество, это «привет из детства».

культура: Кто привил Вам вкус к ремеслу сценариста?
Золотарев: Мой мастер из института Натальи Нестеровой. Учась на режиссерском отделении у Елены Цыплаковой, стал писать сценарии — сначала себе, а потом и товарищам. Догадавшись, что придумывать истории у меня получается лучше, чем снимать, плавно перекочевал на сценарное отделение к Аркадию Высоцкому. Этот великолепный учитель заставил меня бесконечно пахать. Писать — это как качать мускулы — нужно каждый день, еще важно видеть, как твои замыслы оживают на экране. В начале нулевых у института не было денег, и он на свои покупал нам пленку, арендовал студию, где мы могли реализовывать свои наработки. Каждый день мы писали по этюду, раз в неделю сдавали новеллу, вместе обсуждали, оценивали, экранизировали. Это суперсистема, ничего лучше придумать просто невозможно. Сегодня ровно тем же самым я занимаюсь в школе «Индустрия».

культура: Какими учебниками пользуетесь?
Золотарев: Никакими, все они слишком субъективны и во многом применимы лишь в контексте творчества собственных авторов. По большому счету — мы люди Возрождения, правила, по которым формируется отечественная кинематография, узнаем на практике, до обобщений пока не доросли.

культура: Чьим успехам радуетесь больше всего?
Золотарев: Коли Куликова, прописавшего «Экипаж», «Движение вверх» и «Я худею». Много раз пересекались с ним в Фонде кино, но, к сожалению, пока не имел чести посотрудничать. Есть мнение, что мы постоянно конкурируем друг с другом, но это не так.

К сожалению, пока половине российских премьер не стоит добираться до больших экранов. Я затем и заседаю в «Индустрии», чтобы выпестовать плеяду сценаристов, способных закрыть кадровые лакуны нашего кинематографа. У меня тридцать студентов с разных потоков, каждая группа из пяти человек участвует в производстве учебных и крупных проектов своих кураторов — Федора Бондарчука, Михаила Врубеля, Петра Анурова, Александра Велединского. Всем нам это безумно выгодно. На артхаусе индустрию не построишь, и, выбирая между фестивальной статуэткой и полным залом, голосую за зрителя. Кино для меня — спорт, а искусство — вопрос случая и режиссера. Сейчас в Канне будет представлен наш телесериал «Провокатор», экранизированный Дмитрием Тюриным. Он вошел в шестерку лучших международных проектов, отобранных Международным рынком коммуникационных программ MIPCOM. Это оригинальная зрительская история. Речь идет о психотерапевте, попавшем в тюрьму из-за самоубийства пациента. На протяжении 16 серий персонажу Максима Матвеева придется доказывать всем свою профпригодность.