Анна ЧУЖКОВА

27.11.2013

На сцене Театра имени Пушкина премьера с английским акцентом. В честь грядущего 450-летия Шекспира Деклан Доннеллан поставил «Меру за меру».

Эти подмостки видели британского гостя уже не однажды. Здесь игрались его антрепризные «Три сестры» и «Двенадцатая ночь». Впрочем, справедливо ли Доннеллана называть гостем? Он признается, Россия — второй дом, а себя мастер считает «традиционно русским режиссером». Уже в следующем сезоне запланировал поставить в Большом театре «Гамлета».

«Меру за меру» называют последней комедией Шекспира — за счастливый финал. И предвестницей периода трагедий — за цинизм и вообще-то не самый веселый сюжет.

 Австрийский герцог (Валерий Панков) решает пойти в народ инкогнито, а вместо себя оставляет наместника — судью Анджело (Андрей Кузичев). «Закон — не пугало и не затем поставлен, чтобы хищников пугать», — рассуждает новый правитель. И не медлит воскресить забытое правосудие, для начала закрыв все бордели. Первый показательный процесс ждать не заставил: молодого удальца Клавдио (Петр Рыков) обвиняют в прелюбодеянии — его подруга (Анастасия Лебедева) забеременела до свадьбы. Ловелас рискует распрощаться с головой. Его добродетельная сестра, послушница Изабелла (Анна Халилулина) решается заступиться за брата. Не тут-то было! Слывший справедливым судьей Анджело вымогает взятку: невинность девушки в обмен на жизнь Клавдио.

В глубине пустой сцены — большие, в человеческий рост, красные кубы. Освещают пространство пара дюжин одинаковых, стройными рядами свисающих с колосников люстр. Сценография Ника Ормерода проста и лаконична под стать режиссуре Доннеллана — минималистичной и четкой. Сразу видна опытная рука. Спектакль сбит профессионально: ритмично, без запинки. В том числе благодаря «монтажным склейкам». На сцене одновременно присутствуют все персонажи, сгрудившись, безмолвно наблюдают за действием. При смене мизансцен толпа резво простучит каблуками к противоположной кулисе и опять затаится. Разве что актеры реквизит стащат. Или потеряют кого-нибудь на полпути — мол, твоя очередь играть. 

При всей слаженности, спектакль Доннеллана напоминает не живопись, а комикс. Здесь есть лишь локальные цвета, сразу понятно, где герои, а где мерзавцы. Высокая степень обобщения превращает Вену в абстрактные кубики, Анджело — в типичного чиновника, Изабеллу — в ангела земного без страстей и сомнений. Их мотивации просты, а поступки однозначны. На обвиняемом — табличка «блудодей», у соучастницы — выразительное пузо. Сцена совращения поставлена без всяких метафор и иносказаний. Целомудренная у Шекспира, послушница на сцене невинность теряет, представьте себе, дважды — с судьей и братом. 

В спектакле нет музыки. Мрачную комедию Доннеллан почти лишил юмора, предоставив отшучиваться лишь эпикурейцу Лючио (Александр Феклистов). В современных деловых костюмах разгуливают шекспировские чиновники — совсем как наши. За ними следует охрана в полицейской форме. По всему видно — режиссер решился говорить всерьез — резать правду-матку: про засилье бюрократов, продажное правосудие и немой народ. Но когда со сцены обрушивается праведный гнев, неумолимо подступает зевота. С тем же успехом можно поставить спектакль про то, что небо голубое...