Пять лет назад единственную оперу великого импрессиониста в копродукции с французами представил московский «Стасик». А в Петербурге Валерий Гергиев встал за пульт сам, не пригласив ни одного иностранного певца. Со сложнейшей партитурой Мариинка справилась силами собственных солистов.
На постановку «Пеллеаса», приуроченную к 150-й годовщине со дня рождения Дебюсси, Гергиев позвал молодого американца Даниэла Креймера, с которым прежде делал «Замок герцога Синяя Борода» Бартока. Так получилось, что Креймер во второй раз интерпретирует в Мариинке текст Мориса Метерлинка — ведь обе оперы восходят к его пьесам.
Мировая премьера шедевра Дебюсси состоялась в 1902 году в Париже в Опера-Комик. Российская премьера, не особенно удачная, прошла в Петрограде в 1915-м. В репертуаре опера продержалась недолго. Понадобилось сто лет, чтобы открыть для себя эту чудесную музыку. Первой ласточкой была постановка Оливье Пи с самим Марком Минковским за пультом в 2007-м. Теперь настал черед Мариинского театра.
Про чудаковатых любовников Пеллеаса и Мелизанду мы не знаем почти ничего, кроме того что, как и все остальные литературные влюбленные, эти были глубоко несчастны. В их истории есть веронские мотивы — подобно Ромео и Джульетте, герои принадлежат разным кланам, разделены сословными предрассудками. Есть также переклички с Тристаном и Изольдой: Дебюсси писал оперу с оглядкой на Вагнера, музыкой которого был всю жизнь увлечен.
Креймеру работалось проще, чем, скажем, постановщику «Кармен» или «Пиковой дамы». Десятки интерпретаций в кино и театре, море хитовой музыки, рингтоны — это не про «Пеллеаса».
История, которая произошла в сказочном королевстве Аллемонда, в корне переиначена режиссером, но модернизация проходит незаметно в силу вышеуказанных причин. Итак, снова постмодернизм. Декорация представляет собой стильную помойку цивилизации. В убогом жилище ютятся убогие люди. Слепой калека — король Аркель (его прилично поет Олег Сычев) бомжует в своем запущенном королевстве. Его внук Голо недавно потерял жену, пережив по этому поводу настоящую драму. Но во время охоты в лесу он встречает прекрасную чужеземку Мелизанду. Хотя ее происхождение вызывает сомнения, Голо женится на девушке и привозит в родовой «дворец». Второй внук Аркеля Пеллеас имеет репутацию чудака, но зло его положения в доме короля в другом — он всего лишь бастард, внебрачный сын Женевьевы, невестки Аркеля.
Тем временем Голо страдает от странного недуга, похожего на патологическую агрессию. Он любит жену и единоутробного брата, однако сводит их вместе, влюбляет друг в друга, получая от процесса мазохистское удовольствие. А потом обращается в садиста: тащит Пеллеаса в пещеру, где, как в склепе, спят нищие, дает почувствовать запах смерти и через час божественной музыки убивает его на глазах у Мелизанды.
Но это еще не все. В результате пережитого у Мелизанды начинаются преждевременные роды, на свет появляется дочка Голо, однако сама мать умирает. Перед смертью жены Голо мучает только один вопрос: какова была истинная природа ее отношений с Пеллеасом. Ответа на свой вопрос он не получает. Его не дают ни Метерлинк, ни Дебюсси. Креймер тоже молчит, но саспенс, последовательно выстроенный в его спектакле-хорроре, Метерлинку точно бы понравился.
Сокровище мариинского спектакля — певцы. Партию Мелизанды исполняет молодая звезда Анастасия Калагина, для которой, кажется, больше не существует вокальных трудностей. В роли Пеллеаса блистает Андрей Бондаренко — доселе он мало светился в заглавных партиях. Злодеем и садистом Голо пришлось стать Андрею Серову, до этого певшему в основном веселых персонажей. Новое воплощение певцу, еще не определившемуся с амплуа, оказалось вполне по плечу. Также не стоит забывать, что в Мариинке много лет работает штатный репетитор по французскому языку Ксения Клименко. Что самым благоприятным образом влияет на произношение артистов во франкофонных операх, которые с завидной регулярностью ставит худрук Мариинки.
Сам Гергиев как всегда совершил подвиг. Феноменально продирижировав «Пеллеаса», на следующий день он повторил спектакль, а вечером, едва уложившись до начала Пасхального крестного хода, устроил марафон из пяти фортепианных концертов Прокофьева. На следующее утро маэстро уже был в Москве — чтобы открыть Пасхальный фестиваль.
