Алексей КОЛЕНСКИЙ

30.06.2016

Гвоздем российских программ Московского фестиваля стала премьера искрометной народной комедии Александра Амирова «Тэли и Толи», главную роль в которой сыграл аксакал отечественного кино Кахи Кавсадзе.

культура: В чем секрет долголетия, бодрости, азарта?
Кавсадзе: Я профессионал, должен выходить на сцену. Зрители мне преданны, но ничего не простят. На подмостках нужен нормальный здоровый человек.

культура: Мы посмотрели «Тэли и Толи», где простые горцы оказываются заложниками ситуации с определением линии демаркации между Осетией и Грузией. Много ли значат границы в Вашей жизни? 
Кавсадзе: Конечно! Так и должно быть, ведь это моральная категория. В конце концов, народ и традиция должны решить, что можно, а что нельзя! 800 лет что-то нельзя, потом раз — и можно. Бывает, появляется наглец, который заявляет: сейчас все будет по-моему. Но нет, если человек говорит «хочу-хочу», это ничего не значит. В итоге все проблемы решают мудрые люди. 

культура: В «Тэли и Толи» представлены комичные кавказские типы. Ваш герой, грузин, рассказывает легенды о своих предках. Его сосед-осетин оказывается актером, много лет назад переодевшимся священником. Зачем горцы все время придумывают себе «истории», мифологизируют реальность?
Кавсадзе: Характер требует. Это психологическое явление — видимо, чего-то внутри не хватает. Но наступает время, человек хватается за голову: какой я осел, не так надо было говорить, не так себя вести! 

культура: Героям фильма вообще не нужно государство, они сами способны жить мирно, осмысленно, весело. Однако кто-то за них решает — и все портит. 
Кавсадзе: Иногда государство должно вмешиваться, направлять жизнь к любви. Я как православный так считаю. Но нельзя никогда трогать личное, национальное и религиозное достоинство человека. Эти три вещи от Бога, грех вмешиваться в дела Всевышнего — что Он дал, то изволь уважать. Я так живу. Если грубо что-то сказал, иду каяться: прости, ошибся! Меня часто спрашивают: что надо делать, чтобы стать артистом? Прежде всего быть здоровым человеком. Служить примером профессия обязывает — ты весь на виду. Не имеешь права бояться, обижать и обижаться; даже есть нужно красиво.  

культура: Для зрителей Кавсадзе — знойный красавец, Черный Абдулла. Уникальный тип, рафинированный многоженец. Куда он исчез? 
Кавсадзе: Если зрители по-настоящему захотят, Абдулла непременно вернется! Интересный вопрос: почему его ждут? Он же — отрицательный персонаж. Никогда не забуду, как у нас принимали «Белое солнце пустыни». Комиссия посмотрела десять часов материала и крепко призадумалась. Слово взяла женщина — помню ее голос в гробовой тишине: «Да-а, да-а... Этот отрицательный герой очень положительно смотрится. Нужно сделать все, чтобы это изменить!» Пришлось переснимать концовку. 

В оригинале было так. Между Суховым и Абдуллой шла перестрелка на баркасе. Они друг за другом бегали — и вдруг красноармеец исчез. Мой герой забирался на мачту, видел, как тот плывет в море с маузером. Прыгал, паля в полете, — попадал, но сам был смертельно ранен. Я медленно, еле-еле выходил из воды и падал у ног врага. Три дубля — голову отбил, пока «умирал». 

Сухов уходит вдаль, камера следует за ним. И вдруг слышит женский вой, оборачивается: жены бьются над телом Абдуллы, оплакивают его по-восточному. Товарищ не понимает: что такое, он же их спас! Не чувствует традиций. Поворачивается и бредет дальше. Уменьшается, тает на горизонте, и титры: «Конец». Это грустный, чарличаплиновский финал. Никаких вопросов, все ясно.