Татьяна МЕДВЕДЕВА

29.07.2015

Нынешний год проходит под знаком памяти святого князя Владимира. Тысячу лет назад, 28 июля 1015 года, креститель Руси ушел из жизни.

28 июля 2015-го в Кремле состоялся торжественный прием от имени президента России по случаю тысячелетия преставления святого равноапостольного князя. Церковь приравнивает свершенное им к деяниям апостолов Христа. А день его почитания является и Днем Крещения Руси.

— Очевидно, что Крещение стало ключевым поворотом всей российской истории, государственности и нашей культуры, — заявил собравшимся Владимир Путин. — Князю Владимиру суждено было стать государем великим. Его выбор был прозорливым и предельно ответственным и послужил истоком становления России как уникальной страны-цивилизации.

Глава государства отметил, что принятие христианства было основано на глубокой любви князя к родному Отечеству, на поиске единого начала, способного сплотить народ и объединить разрозненные земли.

— Прекратив междоусобицы, сокрушив внешних противников, — продолжал президент, — князь Владимир положил начало формированию единой русской нации, фактически проложил дорогу к строительству сильного, централизованного Российского государства. Русь окрепла, возросла могуществом и авторитетом в глазах близких и дальних соседей, на равных вела разговор с народами и Запада, и Востока.

Путин отметил и нравственную составляющую принятия христианства:

— В решении князя выразилось и стремление нашего народа к высоким идеалам добра, правды и справедливости, к братской сплоченности и солидарности со всем миром… Эти духовные истоки и сегодня питают братские славянские народы России, Украины и Белоруссии. Мы храним верность выбору князя Владимира. Дорожим миром и согласием в нашей многонациональной стране, вместе стремимся к ее благу и процветанию, с уважением относимся к обычаям всех ее народов, ко всем традиционным религиям России.

Завершая выступление, Владимир Путин высказал «особые слова благодарности» представителям других традиционных религий России.

— Нас ничего не разделяет, — подчеркнул он, — а объединяет очень многое: единство нравственных ценностей и общее любимое нами Отечество.

Алексей Карпов: «Крещение изменило князя Владимира до неузнаваемости»

О ключевой для русской цивилизации фигуре князя Владимира мы попросили рассказать историка Алексея Карпова, автора выходившей в серии «Жизнь замечательных людей» книги, посвященной человеку, на века предопределившему путь развития нашей страны.

культура: Дата рождения князя Владимира неизвестна, а день смерти зафиксирован. Почему так получилось? 
Карпов: В жизни князя Владимира очень мало точных дат. Мы не знаем даже, когда он принял крещение. Дата кончины — одна из немногих, достоверность которых никем не оспаривается, поскольку она внесена в летопись. Это вполне объяснимо. Князь был похоронен в киевской церкви Успения Пресвятой Богородицы — так называемой Десятинной, и дата его смерти нужна была прежде всего для того, чтобы совершать в этот день ежегодное поминовение. Именно поэтому нам точно известно, когда не стало и других киевских, а потом и владимиро-суздальских князей домонгольского времени: Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, Юрия Долгорукого, Андрея Боголюбского… При том, что дни их рождения почти всегда остаются неизвестными. А вот, например, даты смерти пасынка Владимира князя Святополка, прозванного Окаянным, в летописи нет. Он вошел в историю как князь-злодей, убийца своих братьев Бориса и Глеба; погиб где-то вне пределов Руси, и память о нем должна была исчезнуть.

С течением времени 15 июля вошло в церковный календарь как день памяти святого Владимира. Таковым остается и ныне. Церковный календарь использует юлианский стиль: 15 июля соответствует 28-му.

культура: Почему столь высоко оценивается роль князя Владимира?
Карпов: Это самая крупная и значительная фигура во всей нашей истории. Именно он тысячу лет назад вывел страну на тот путь, по которому мы продолжаем идти и по сей день. Это был не только религиозный, но и цивилизационный выбор, определивший место России в ряду европейских, христианских стран и народов. Не только России, но и Украины и Белоруссии. Удивительно поэтому, что несколько лет назад, когда в нашей стране проводился конкурс «Имя Россия», князь Владимир не попал даже в число финалистов. Это, между прочим, свидетельствует о том, что значение совершенного им поворота в нашей истории большинством россиян не осознается.

Несомненно, выбор православия был предопределен многими обстоятельствами. В том числе и давними прочными связями с Византией, и тем, что именно в Царьграде — ее столице — за 30 лет до Владимира приняла крещение его бабка, княгиня Ольга. Но среди всех этих обстоятельств личный выбор Владимира сыграл все же решающую роль.

Летописный рассказ о выборе веры князем и о приходе к нему послов от разных народов — мусульман, евреев, немцев и греков — нередко воспринимают как вымысел. Ныне, однако, историки признают, что летописное сказание, пусть в самом общем виде, более или менее точно отражает религиозную ситуацию, сложившуюся вокруг Киевской Руси к концу X века. В течение длительного времени она находилась в окружении стран и народов, придерживавшихся разных вероучений. Христианство различных толков, ислам и иудаизм проникали сюда с запада, юга и востока. Так, летописный рассказ о посольстве Владимира «в Болгары» находит косвенное подтверждение в известии мусульманских авторов XII–XIII веков о посольстве некоего «царя русов» «Буладмира» (то есть Владимира) с просьбой об обращении его страны в ислам — правда, не в Волжскую Болгарию, а в более далекий Хорезм. Известно нам и о пребывании на Руси латинских миссионеров, равно как и о русских посольствах к германским императорам — правда, в княжение не самого Владимира, а его предшественников на киевском престоле — бабки Ольги и старшего брата Ярополка. С давних времен жили в Киеве и иудеи, прежде всего выходцы из Хазарского каганата, с которыми тоже мог общаться Владимир. Вполне вероятно, что князь всерьез размышлял о преимуществах различных вероучений, и выбор между ними дался не сразу.

культура: А сам Владимир где принял крещение?
Карпов: Несомненно, это главное событие в жизни князя, но вместе с тем одна из наиболее запутанных и неясных страниц его биографии. Надо сказать, что уже в XI веке на Руси спорили о подлинном месте крещения князя. Подробно пересказав знаменитую «Корсунскую легенду» (о крещении Владимира в греческом городе Корсуни, или Херсонесе — на территории нынешнего Севастополя), летописец с неодобрением замечает: «Несведущие же говорят, будто крестился Владимир в Киеве, иные же говорят — в Василеве, а другие иначе скажут». Получается, что в те времена, когда обрабатывалось летописное сказание (а это 70–80‑е годы XI века, то есть сто лет спустя после самого события), существовали по крайней мере четыре версии — «корсунская», «киевская», «василевская» и какая-то другая — или даже другие! Город Василев — нынешний Васильков, недалеко от Киева, — основан самим князем и получил название по его второму, христианскому имени — Василий. «Корсунская» версия закреплена в «Повести временных лет» — древнейшей из сохранившихся русских летописей. Однако до нас дошел не менее древний памятник — «Память и похвала князю Владимиру», принадлежащая перу некоего Иакова мниха (то есть монаха), жившего в XI веке. Согласно этому источнику, обращение Владимира в христианство произошло до взятия им Корсуни, ибо Корсунь, пишет Иаков, пала на «третье лето» после крещения.

культура: Ну а лично Вы как автор книги «Владимир Святой» какой версии придерживаетесь?
Карпов: Одни историки согласны с летописной версией, считая, что Владимир принял крещение в Корсуни после взятия города, в 988 году. Другие обращают внимание на сложный характер летописного рассказа. По всей видимости, в нем соединились несколько первоначально устных рассказов, каждый из которых по-своему объяснял крещение князя. По версии этих историков, Владимир принял крещение еще до похода на Корсунь, в Киеве или Василеве, в 987‑м или самом начале 988 года; в Корсуни же состоялось его венчание с византийской царевной, а затем и крещение дружины. Венчание Владимира — событие беспрецедентное в истории русско-византийских отношений, к тому же сопровождавшееся возложением на князя знака креста, — должно было потрясти воображение современников, причем настолько, что его и стали воспринимать как подлинное крещение. В своей книге я склоняюсь ко второй из названных версий. Именно склоняюсь, а не утверждаю, ибо признаю, что на сегодняшний день ни одна из гипотез не может считаться доказанной.

культура: А почему ломается столько копий вокруг этого?
Карпов: Если раньше споры носили академический характер, то теперь они сделались неожиданно актуальными с политической точки зрения. Особенно в связи с недавними событиями на Украине и присоединением Крыма к России. Одни считают, что всякие сомнения относительно места крещения Владимира непатриотичны, что только в Севастополе могла находиться купель, куда был погружен князь. Другие столь же безапелляционно утверждают обратное: креститься в Корсуни Владимир не мог, а разговоры об этом — выдумка политически ангажированного летописца.

Но имеет ли все это хоть какое-нибудь отношение к нашим оценкам самого крещения князя Владимира — события, повторюсь, переломного в истории страны? Конечно же, нет. Величие подвига князя Владимира ничуть не уменьшается и не увеличивается от того, где именно это событие проходило — на «нашей» или на «чужой» территории. Напомню для примера, что княгиня Ольга, предшественница Владимира, приняла крещение в Константинополе. Но разве меняет хоть что-нибудь в нашем восприятии этого события тот факт, что древний Константинополь давно уже стал турецким Стамбулом? В представлении поколений русских людей «Царствующий град», даже завоеванный турками, оставался древней столицей Православия, «вторым Римом», на смену которому и пришел «третий Рим» — «царствующая» Москва. Точно так же и древняя Корсунь остается колыбелью русской святости вне зависимости от того, признаем ли мы ее местом крещения Владимира или нет, — ведь русская история и без того слишком многим обязана ей. Равно как и древний Киев — «мать городов русских», как назвал его летописец, — навсегда останется колыбелью русской святости и русской государственности — опять-таки вне всякой зависимости от обстоятельств нынешней истории Украины.

культура: Летопись рассказывает о многочисленных злодеяниях, совершенных князем в первый период его жизни — насколько это совместимо с его почитанием и прославлением?
Карпов: Действительно, перед нами очередной «парадокс истории». Погибни Владимир в самом начале своего киевского княжения — и в историю он вошел бы как злодей и братоубийца. Но на то и существует история, чтобы наглядно показывать: так называемые «парадоксы» являются таковыми лишь на первый взгляд. Описывая Владимира-язычника — в период его борьбы за киевский престол и первые годы киевского княжения, летописец и в самом деле не жалеет черной краски. Владимир ведет войну за Киев с собственным братом Ярополком и при помощи хитрости овладевает городом, а когда брат сдается ему на милость, злодейски убивает его руками наемников-варягов. А прежде, оскорбленный отказом полоцкой княжны Рогнеды выйти за него замуж, он захватывает Полоцк, руководимый своим дядей Добрыней, — сам он был тогда еще юн, силой овладевает Рогнедой на глазах ее отца и матери, затем убивает их, а Рогнеду делает одной из своих жен. Владимир того времени — закоснелый язычник и жестокий распутник: он имеет пять «водимых», или законных, жен и сотни наложниц, но и те не могут удовлетворить его: «Ненасытен был в блуде, приводя к себе замужних женщин и девиц растляя», — пишет автор «Повести временных лет». Возможно, автор отчасти даже преувеличивал греховность князя-язычника ради того, чтобы противопоставить ей высоту его последующего христианского подвига, хотя, например, о женолюбии и распутстве князя сообщают и немецкие хронисты. Впрочем, с точки зрения язычества, это, конечно, никакое не распутство и не грех, а, наоборот, проявление присущей князю мужской силы. Но последующее крещение как бы «смывает» прежние грехи; из крещенской купели князь выходит совсем иным, новым человеком; начинается его новая жизнь, вот этот новый человек и становится просветителем и крестителем своего Отечества.

Но вот что удивительно: еще будучи язычником, Владимир обнаруживает такие качества, которые совсем не характерны для его предшественников на киевском престоле. Так, он пытается реформировать языческий культ, ставит новые изваяния языческих богов, пытается ввести единый для разных областей Руси культ княжеского бога Перуна. Эта реформа ни к чему не приводит. Но она свидетельствует о том, что язычество в существующем виде перестает удовлетворять Владимира. Перед нами несомненное свидетельство его религиозных исканий. Можно сказать, что это шаг на пути, который в конце концов приведет его к принятию христианской веры.

Судя по всему, принятие крещения действительно изменило князя до неузнаваемости. Правда, сразу ли и полностью ли он отказался от своего гарема ради единственной теперь законной жены — византийской принцессы Анны, мы в точности не знаем. Но знаем о множестве совершенных им добрых дел: о строительстве церквей по всей Русской земле, просвещении людей и открытии школ для «обучения книжного», широчайшей благотворительности. Князь не просто раздавал щедрую милостыню, но повелел всякому нищему и убогому приходить на княжеский двор и брать все, что ему потребно, — едой, питьем или деньгами. Более того, узнав, что больные и немощные не могут добраться до его двора, он повелел развозить пропитание по городу и раздавать его неимущим. Владимир даже боится казнить разбойников — настолько глубоко в душу запали ему евангельские заповеди всепрощения.

Но, конечно, главное деяние — это собственно крещение народа. Важно, что Владимир изначально отказался от насильственных методов крещения. Насколько можно судить по сохранившимся древним источникам, Русь, в отличие от многих других стран, не знала массовых антихристианских восстаний. Известный рассказ о крещении «огнем и мечом» Новгорода, о котором часто вспоминают, в том числе и в интернете, летописью не подтверждается. Языческие волнения и отдельные мятежи отмечены летописью — но уже после смерти Владимира: например, в том же Новгороде в 20‑е годы XI века или в Поволжье и на Белом озере в 1070‑е годы. Однако это несопоставимо с тем, что имело место в других странах Восточной и Центральной Европы, примерно в одно время с Русью принявших христианство, в частности Венгрии и Польше.

Процесс христианизации Руси проходил очень неспешно. Старые, языческие традиции и обряды еще долго сохранялись даже в «коренных» областях, не говоря уже о иноязычных окраинах. Так, только в XIII веке окончательно исчезнут языческие курганы-насыпи на могилах. По-язычески заключали браки — киевский митрополит грек Иоанн II в 80‑е годы XI века сетовал на то, что в церквах венчаются одни лишь князья да бояре. Продолжали верить в охранительную силу языческих «оберегов» — хотя все чаще на них появлялись христианские символы. В трудных житейских ситуациях прибегали к волхованию (колдовству). Свидетельства на этот счет есть и в летописи, и в многочисленных поучениях против язычества, широко распространенных в древнерусской письменности. Со временем православию суждено было стать поистине родной верой для русских людей, войти в плоть и душу русского народа — а по существу и сформировать его. Но это, конечно, могло случиться постепенно: не в результате насильственного утверждения христианской веры, но вследствие долгого привыкания к ней, в какой-то степени «подлаживания» ее под себя. А потому отказ от насильственных методов крещения надо признать еще одной великой заслугой князя Владимира.

культура: При нем же еще и монеты начали чеканить…
Карпов: Временем княжения Владимира — вскоре после крещения — датируются первые русские монеты, его знаменитые «златники» и «сребреники». Но не думаю, что они активно участвовали в денежном обращении. К настоящему времени известно порядка двух сотен таких монет или их обломков. Золотых монет преемники Владимира уже не чеканили; «сребреники» же чеканили пасынок Владимира Святополк и сын Ярослав Мудрый, но в ничтожно малом количестве. После этого монетное обращение — очевидно, из-за отсутствия серебра — надолго прекращается. Чеканка монет при Владимире должна была прежде всего свидетельствовать о государственном суверенитете Руси. При изготовлении первых монет были использованы золотые византийские «солиды». Подобно тому, как они украшались изображениями императора, русские «златники» и «сребреники» также несли на себе изображения самого Владимира и надписи: «Владимир на столе» (то есть «на престоле»), «А се его злато» или: «А се его серебро». На оборотной стороне помещалось изображение Христа или княжеский знак Владимира — его знаменитый «трезубец». Владимир — и это, по-видимому, главное, ради чего чеканилась монета, — был изображен во всем подобным византийскому императору, как бы равным ему: в императорском облачении и с нимбом вокруг головы — символом императорской власти. Основанием для такого уподобления, очевидно, служил факт его женитьбы на Анне, сестре тогдашних византийских императоров Василия и Константина. Между прочим, обращают на себя внимание черты его внешнего облика, как их передал древнерусский резчик: худое, удлиненное лицо, прямой нос, длинные усы при отсутствии бороды. Это, конечно, не совсем портрет в нашем понимании. Но резчик, наверное, пытался передать какие-то черты князя. Отсутствие бороды не должно удивлять нас: известно, что бороду не носил и отец Владимира Святослав. По свидетельству одного из западных хронистов, обычай «рощения бороды» появился у русов позднее, уже при сыне Владимира Ярославе.

культура: Весь год говорят об установке памятника Владимиру в Москве. Как Вы относитесь к этому проекту?
Карпов: В принципе, памятники князю, причисленному к лику святых, уже есть — это прежде всего церковь, поставленная в его имя, посвященные ему иконы. Монументальная скульптура тоже, конечно, хорошо: это будет напоминанием о князе, свидетельством того, что мы осознаем значение совершенных им дел. Изначальный проект предполагал установку ее на Воробьевых горах — по образцу киевского памятника, установленного на днепровской круче. Если от этого проекта сейчас отказываются, то вызывает недоумение: как может тот же памятник быть установлен где-нибудь на ровном месте, скажем, на городской площади? По-видимому, в таком случае понадобится совсем другой, новый проект, который потребует тщательной проработки, без спешки. Обязательна ли установка памятника именно в год юбилея? Не уверен.