Татьяна УЛАНОВА, Кронштадт

02.06.2015

К 25-летию канонизации святого праведного Иоанна Кронштадтского в московском районе Жулебино откроют памятник Всероссийскому батюшке — так называли настоятеля Андреевского собора в Кронштадте Ивана Ильича Сергиева еще при жизни.

Это третий монумент святому отцу Иоанну в России. Первый появился в 2008-м в Кронштадте — рядом с домом, где он прожил более полувека, и где теперь мемориальный музей-квартира. Второй (копия кронштадтского) установлен в Иркутске. Инициатором нового проекта выступили прихожане храма Иоанна Кронштадтского в Жулебино. Сейчас здесь рядом с деревянной церковью возводится один из самых больших соборов в рамках программы строительства православных храмов Москвы. В комплексе с памятником всенародному молитвеннику и заступнику он обещает стать новой достопримечательностью столицы.

Впрочем, мемориальная квартира в Кронштадте и Иоанновский монастырь в Петербурге, где под спудом пребывают мощи праведника, уже навсегда останутся для православных самыми святыми местами, связанными с Иоанном Кронштадтским.

Поднимаешься на второй этаж, надеваешь бахилы... Атмосфера здесь такая — забываешь напрочь, что на улице за окнами полно машин и народ вообще-то празднует день города вместе с молодящимся бойзбэндом, поющим про кукол Машу и Мишу, — на острове моряков и ученых, едва ли не на пороге величественного Морского собора, освященного в честь Николая Чудотворца. Слава Богу, песенки эти не долетают до дома на углу Посадской и Андреевской. В темно-зеленой гостиной вообще не слышно шума городского. Там другие россияне, решившие провести выходной у батюшки, прикладываются к иконе святого и помазываются маслом из горящей лампадки. Говорят, в него добавлено несколько капель масла, освященного еще Иоанном Кронштадтским. Сомневающимся поясняют: за сто с лишним лет оно, конечно, затвердело, но было растоплено — на благо верующим. В квартире служатся молебны, можно оставить записочки о здравии и об упокоении, как в любом храме. 

Угловая гостиная с балкончиком, кабинет и прихожая между ними — это пока все, что удалось превратить в музей из бывшей когда-то шестикомнатной квартиры протоиерея Ивана Сергиева. Спасибо патриарху Тихону, теперь — тоже святому земли русской, который, побывав в покоях батюшки спустя десять лет после его смерти, благословил устроить здесь церковь Живоначальной Троицы. Это спасло квартиру. Но выдюжить в постреволюционное лихолетье не удалось ни храму, как множеству других в стране, ни квартире. Дом превратился в улей коммуналок. Жилым остается и сейчас. Выкупить другие комнаты батюшки Иоанна, чтобы целиком вернуть подлинный облик квартиры, пока не удается. Не восстановлен и Андреевский собор, где более полувека служил отец Иоанн. Даром, что часовня Тихвинской иконы Божией Матери на месте храма воссоздана. И можно только предположить, какое паломничество начнется в Кронштадт, когда Андреевский собор вновь засияет золотыми куполами, а в том, что это случится, нет никаких сомнений. Батюшка пособит. Как помогает многим, кто обращается к нему, словно в последнюю инстанцию. 

— Приехал 15-летний мальчик из Петербурга, — рассказывают в музее. — Серьезная проблема с горлом. Уже назначена операция. Вдруг папа советует: съезди сначала к батюшке в Кронштадт. Заходит мама: детка, тебе же в больницу, не опаздывай... Подросток послушал папу. Приехал в квартиру, встал на колени и начал слезно молиться... Вскоре возвращается: «Несколько дней лежал в больнице, сделал все исследования. Врачи только руками развели — болезни как не бывало»...

Недавно была семья с Украины с двумя детьми. Приехали на машине, а у них номер сняли и вместо него бумажку с телефоном и суммой выкупа вставили. А они вырвались могилки родных навестить, и денег запрошенных сроду не имели. Добрались до святой квартиры Иоанна Кронштадтского. Стоят как в воду опущенные, молятся, как умеют. А женщина в книжной лавке рассказывает: «Батюшка говорил — просите просто». И сама обращается к нему: «Видишь, дорогой, что случилось. Помоги, чтобы номер вернули бесплатно». И набирает указанный в записке телефон: «Здравствуй, сынок. Звонят тебе из святой квартиры Иоанна Кронштадтского. Такой вы нехороший поступок совершили... Люди приехали с Украины — вы же знаете, снаряды рвутся там, кровь рекой льется... Батюшка велел вернуть номер безо всяких денег». На том конце провода только марку машины уточнили. И через десять минут сообщили: «Номер спрятали там-то...»   

— Ведь не просто так еще при жизни отца Иоанна верующие носили его фотографии в кармашке, — поясняют в квартире. — Люди плачут у нас — уходить не хотят. Такая здесь благодать.

Сестрица в лавке напутствует:

— Батюшка прожил здесь 53 года, и духом всегда с нами. Побывать в Кронштадте и не зайти к отцу Иоанну — это неправильно. Поднимайтесь, а билеты не выбрасывайте. Они, как брошюрки, — может, кроме вас еще кто прочитает. У нас и Путин был, и святейший Алексий, царствие небесное, и патриарх Кирилл — дважды... И вы набирайтесь благодати.

— В России много святых, но таких, как батюшка Иоанн, больше нет, — убеждает меня сотрудница. — Люди приезжают один раз с бедой, а потом возвращаются, благодарят. Мужчина в прошлом году привозил друга — пьет, хочет бросить, а не получается. Помолился здесь — и теперь капли в рот не берет. Женщина из Пскова письмо прислала. Прочитала, как батюшка Иоанн мертвецов воскрешал, призадумалась крепко, а ночью он во сне ей явился: «Я тебе покажу, как это делается...» Что вы думаете? Была у родственников в другом городе и на пути к храму услышала истошный крик. Подбежала — девушка лежит на земле, глаза стеклянные. А над ней мать стонет. Кинулась эта женщина в церковь, налила крещенской воды, окропила девушку и, сколько могла, в рот ей водицы влила. Та содрогнулась, и глаза стали оживать... Такие чудеса и у нас происходят, и на Карповке, где мощи батюшки пребывают. О мелочах и рассказывать не стоит. Местные девочки постоянно бегают сюда. Подойдут к памятнику — у кого с жильем проблемы, у кого с учебой... Вон, видите, рука-то у батюшки уже золотая! Натерли! У нас ведь и памятник как живой. Будто присел отец Иоанн отдохнуть у своего домика... Бывает, идешь, грешная, — он так строго посмотрит, что оторопь берет. А в другой раз все хорошо — и батюшка улыбается.

В конце мая в помощь школьникам, сдающим экзамены, настоятель храма святой мученицы Татианы при МГУ и духовник гимназии Святителя Василия Великого Владимир Вигилянский посоветовал на своей страничке в социальной сети: «Священники чаще всего предлагают обратиться к тем святым, которые испытывали трудности в учебе, но потом чудесным образом преодолели их. Это в первую очередь преподобный Сергий Радонежский и праведный Иоанн Кронштадтский»... Родители всенепременно хотели видеть сына священником — род Ивана Сергиева к моменту его появления на свет насчитывал уже 350 лет. Но учеба в духовном училище давалась тяжело. Побороть трудности помогла только глубочайшая вера. Спустя годы батюшка вспомнит, как однажды в горячей молитве, со слезами, обратился к Богу. И — «будто пелена спала с моих глаз». Семинарию Иван Сергиев оканчивает блестяще, с возможностью учиться в Санкт-Петербургской духовной академии за счет государства. Для семьи сельского дьячка из архангельской глубинки этот шанс был спасительным. Для миллионов православных — промыслительным. Душа молодого человека стремилась всего себя без остатка посвятить Господу. Иноком, по сути, Иоанн Кронштадтский оставался до конца своих дней. Даром, что был женат на дочери ключаря Андреевского собора. «Счастливых семей, Лиза, много, а мы с тобой давай послужим людям и Богу», — сказал он матушке после венчания. И она, выросшая в многодетной семье, тихо смирилась и с монашеским браком, и с тем, что паства у отца Иоанна была даже не всероссийская — всемирная. На службе в храме собиралось столько народу, что верующим трудно было перекреститься. 

— Он служил так же, как другие, канонически ничего не меняя, — объясняет экскурсовод Наталья. — Но в его проповедях был такой огонь любви к Богу и людям, такой призыв к покаянию! Он говорил столь проникновенно, что каждый уезжал отсюда с наполненным сердцем.

Чтобы матушка смогла вынести тяжелый крест (существует лишь одна фотография, запечатлевшая ее с мужем), Господь послал ей в утешение оставшуюся без отца племянницу Руфину, которую Елизавета Константиновна и Иван Ильич воспитали как родную дочь. Благодаря ее воспоминаниям, мы теперь знаем, как протекала жизнь в доме Иоанна Кронштадтского.

Женившись, Иван Ильич содержал всю семью супруги, отказывая себе, помогал нищим, больным, бездомным. В конце ХIХ — начале ХХ века таких было немало в Кронштадте. Причем страждущие желали получить денежку именно от батюшки. Как благословение. Однажды кто-то из состоятельных гостей отца Иоанна вышел на улицу подать милостыню и услышал от попрошайки: «Не могу от Вас принять — батюшка дает с любовью». 

А чтобы помочь не только копейкой, но и наставить на путь истинный, батюшка открыл дом трудолюбия с мастерскими, где всякий мог и заработать, и даже наладить производство. Позже в стране было построено больше сотни таких домов. Много лет отец Иоанн преподавал детям Закон Божий, считая обучение одним из важнейших занятий священника, устраивал детские приюты. А уж когда ему открылся дар исцеления (пришел вместе с блаженной старицей Параскевой Ковригиной причастить умирающего, а она настояла, чтобы он дерзновенно молился о здоровье), о чем написала газета «Новое время», известность праведника приобрела неслыханные масштабы. Даром, что вышитую палицу в награду он получил лишь через сорок лет службы священником. Тогда же его, уже всем известного пастыря, назначили настоятелем Андреевского собора. Даже на Сахалине, писал Чехов, не было дома, где не висел бы портрет батюшки Иоанна. 

Вереницы людей шли и ехали со всех концов земли. В Андреевский собор привозили калек, тех, от кого отказалась, выражаясь современным языком, официальная медицина. Батюшка помогал даже заочно. Достаточно было помолиться у его портрета. В этом смысле за сто с лишним лет ничего не изменилось — просить батюшку можно и перед иконой, и нося образок на шее или в кармашке, читать молитвы и акафисты (первый был написан афонским старцем Пахомием еще до прославления отца Иоанна). 

По просьбе умирающего в Ливадии Александра III отец Иоанн положил руки на его голову и помолился. Участвовал в миропомазании последнего русского царя Николая II. Предсказал слепой девочке в Андреевском соборе, что она заменит его. Девочкой оказалась будущая святая — блаженная старица Матрона Московская.

Кажется, его заслуги перед Церковью были безусловны и неоспоримы. Тем не менее канонизация Иоанна Кронштадтского произошла спустя более полувека после его смерти. Сначала — в РПЦЗ. И только в 1990 году, на Поместном Соборе РПЦ, избравшем митрополита Алексия (Ридигера) патриархом, Иоанн Кронштадтский был прославлен в лике святых всей Русской церковью. 

Спустя девять лет протоиерей Геннадий Беловолов восстановил гостиную в доме причта Андреевского собора. Еще девять понадобилось, чтобы выкупить и обустроить кабинет батюшки. Там он отдыхал, возвращаясь со службы за полночь, писал проповеди и прочитывал молитвенное правило. Здесь же в тонком сне ему явилась Божия Матерь со словами: «О, милейшие вы чада Отца Небесного»... Попасть сюда, в святая святых, удается не каждому. Большинству паломников разрешают разве что помолиться на пороге. Почти вся мебель подлинная. Особая ценность — предметы, которые держал в руках отец Иоанн: Иверская икона Божией Матери, палица, перо, которым батюшка писал, приспособления для шнурков на обувь. 

— Кружка с портретом батюшки? — рассматриваю посуду на обеденном столе.

— Да, кузнецовский фарфор, — улыбается экскурсовод Наталья. — Эту чашку нам передала одна монахиня, ее истории мы не знаем. А вообще-то была традиция: когда батюшку приглашали на трапезу, он отпивал чаю, а потом передавал чашку другим. Делился, как старцы, благодатью. Видно, поэтому на заводах Кузнецова стали выпускать чашки с портретами батюшки. Мы только подражаем той традиции.

Устами отца Иоанна

Жизнь сердца — это любовь, а его смерть — это злоба и вражда. Господь для того и держит нас на земле, чтобы любовь всецело проникла наше сердце: это цель нашего существования.

Творя добро одному, оглянись, не сотворил ли чего несправедливого в отношении другого.

Человек, озлобленный против нас, есть человек больной; надо приложить пластырь к сердцу его — любовь; надо приласкать его, поговорить с ним с лаской, с любовью, — и если в нем не закоренелая против нас злоба, а только временная вспышка, — посмотрите, как сердце его или злоба его растает от нашей ласки и любви, как добро победит зло. Христианину нужно быть всегда благим, мудрым на то, чтобы благим побеждать злое.

По премудрому устроению Божию в этом мире одно другому предшествует и одно другим сменяется: бесчестье и честь, бедность и богатство, здоровье и болезнь; пред дарованием богатства Господь часто испытывает крайней скудостью, а богатых лишает всего; пред честью — бесчестьем, а возвышенных честью — унижением, чтобы мы научились ценить дары Божии и не гордились в счастье, зная, что оно дарование Владыки, не заслуженное нами.

В аду демократия. А на небе — царство.

Протоиерей Всеволод Чаплин: «Правда важнее культуры» 

Накануне 25-летия канонизации святого праведного Иоанна Кронштадтского председатель Синодального отдела РПЦ по взаимоотношениям церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин рассказал «Культуре» о своем отношении к этой яркой личности. 

культура: Остается ли для РПЦ в силе та резкая критика, которой отец Иоанн подвергал Льва Толстого, называя его отравителем душ? Может быть, в условиях нынешней нравственной деградации эти два человека оказались бы по одну сторону «баррикад»? 
Чаплин: Как свидетельствовал в свое время отец Иоанн, Лев Толстой создал учение, которое не просто искажает христианство, но противоположно ему. Святой обличал его очень ревностно — быть может, надеясь на его покаяние. Сегодня мы говорим о Толстом более спокойно, со скорбью. Но суть вопроса для нашей Церкви остается той же, как и во времена всероссийского батюшки из Кронштадта. Попытки радикально сломать историю и культурный код страны в ходе Октябрьской революции базировались на интеллектуальном фундаменте, выстроенном некоторыми мыслителями и не в последнюю очередь — графом Толстым. Недаром его деятельность во многом позитивно оценивали революционные лидеры. Достаточно вспомнить про известную статью Ленина «Лев Толстой — как зеркало русской революции».

культура: Многие верующие люди и даже священники разделяют для себя творчество и религиозную философию Толстого...
Чаплин: Да, этот взгляд распространен и имеет под собой основание. В душе Льва Николаевича боролись разные начала. Он ведь написал невероятное количество разных текстов — прочесть полное собрание сочинений под силу очень немногим. Я лично для себя считаю полезным и интересным лишь малую толику из творческого наследия Толстого. Религиозные искания писателя, в итоге заведшие его в тупик, мне очень интересны как явление. Для меня особое место занимает роман «Воскресение», где эти искания, эта мука богоискательства творчески проявились наиболее полно. Лев Толстой — ярчайший представитель той части русской интеллигенции, что ставили себя «вровень» или даже выше Бога, а в результате пришли к саморазрушению. Этот пласт интеллигенции с известными оговорками воспроизводится в России вновь. Хотя крах революционного творчества, сциентизма, как «науковерия» ХХ века, наглядно показали призрачность надежд только на человеческий разум — даже такой мощный, как у Толстого или Ленина.

культура: Почему Иоанн Кронштадтский, пожалуй, более других русских святых подвергается нападкам со стороны современной либеральной интеллигенции?
Чаплин: Ничего удивительного. Отец Иоанн жил на виду у всей России, при этом жил по Евангелию: «Но да будет слово ваше: да, да; нет, нет; а что сверх этого, то от лукавого» (Мф.5:37). Он не пытался подстроиться под вкус элиты или, наоборот, — толпы. Это вызывало и вызывает у многих желание растоптать неудобного обличителя их душевного «комфорта». Ведь многое из сказанного святым до сих пор звучит как колокол.

культура: Кое-кто формулирует: «Или Иоанн Кронштадтский, или культура»...
Чаплин: Правда важнее культуры. Истина несравненно выше тех или иных эстетических, интеллектуальных пристрастий мира сего. Однако настоящая христианская культура всегда выражала также и правду Божию. Достаточно вспомнить Достоевского, которого, как и отца Иоанна, до дрожи не любят некоторые наши «либералы».

Андрей САМОХИН