Марина СУРАНОВА

29.07.2012

31 июля — день рождения Эдиты Пьехи — легенды Российской эстрады. Свой 75-летний юбилей певица намерена отпраздновать на сцене.

На концерт в БКЗ «Октябрьский» в Петербурге за пару дней были проданы все билеты. Этот праздник у Пьехи двойной: еще и 55 лет творческой деятельности. Перед выступлением Эдита Станиславовна приехала из Северной столицы, где живет, навестить детей в Москве. Дочку Илону Броневицкую и внуков Эрику и Стаса. Поселилась на несколько дней у Стаса, в элитной московской новостройке. Туда и пригласила меня в гости.

Пьеха: Это все большая шутка. Как можно в 75 лет изображать молодую и концерты еще давать? Сама не знаю, чего ждать от себя 31 июля на концерте, выдержу ли?

культура: Вы ведь отмечаете не только день рождения, но и первое свое появление на сцене?

Пьеха: 1957 год — первые гастроли, первые афиши. На одной я увидела свою фамилию: «Ансамбль «Дружба» — солистка Эдита Пьеха». Охо-хо-хо-хо! Мама писала мне тревожные письма: «Еще никто пением на хлеб не зарабатывал». Она считала, что пение — это только для души. Я тоже так считала, и до сих пор уверена: петь только ради денег — это плохо.

культура: Помните, как познакомились с коллективом Броневицкого?

Пьеха: Я училась в то время в Ленинградском университете: философский факультет, отделение психологии. С русским языком я была «на вы», очень плохо знала. Была такая страшная тоска. И вдруг вижу объявление: «Прием в хор польских студентов». Руководитель — студент Ленинградской консерватории Александр Броневицкий.

Коллектив Сан Саныча Броневицкого состоял из дирижеров-хоровиков ленинградской консерватории, у нас был немец-гитарист с факультета журналистики, контрабасист из Горного института, тоже немец. Были латыш, литовец, еврей. Восьмого марта 1956 года нам предложили выступить для лучших женщин города и области. Спросили: «Гаврики, как вас объявить?» А я отвечаю: «Объявите, пожалуйста, — ансамбль «Дружба». Что ж, говорят, хорошее название в преддверии фестиваля молодежи и студентов, даже отличное! Так я дала имя своему коллективу и двадцать лет с ним выступала. Нас делегировали на фестиваль молодежи и студентов. Тогда мы завоевали золотую медаль, и это дало нам право выступать на профессиональной эстраде. Позже, в Красном уголке, где мы с хором репетировали, организовали кафе «Эдита», в честь меня.

культура: Совмещать выступление на сцене и учебу сложно. Как выходили из положения?

Пьеха: Мне пришлось туго. В деканат вызывали: «Вы прогуливаете семинары, лекции, мы должны Вас отчислить». «А можно не отчислять?» — спрашиваю. А мне: «Это только к министру образования». И я, провинциалка из шахтерской глубинки, помчалась к министру в Москву. Не сразу попала на прием. Помню, кричу ему, с сильным польским акцентом: «Я хочу петь». В ответ: «Это не ко мне». «Но я хочу учиться», — говорю. Он сказал, что со времен Петра Первого у них в университете не было заочного образования. Но потом все же согласился и разрешил мне стать студенткой-заочницей философского факультета. Потом были дни культуры России на Украине, в городе Запорожье. Я увидела его, подошла, сказала: «Спасибо Вам. Я закончила шесть курсов университета, у меня только три четверки».

культура: Вы были новаторами в свое время, можно сказать, что ваш коллектив произвел настоящую революцию.

Пьеха: Это была не то чтобы революция, просто пели мы что-то совершенно новое. До нас Россия славилась своими фольклорными коллективами, композиторами, которые писали для хоров. А тут малая форма: не квартет, не квинтет — солистка и 12 парней инструменталистов. Вокально-инструментальный ансамбль. Все было на высоком профессиональном уровне. Но нашлись в обкоме партии «правильные люди», которые сказали, что наш ансамбль — одна из форм буржуазной пропаганды: «Это не советский подход, их надо дисквалифицировать и лишить права выступать». Меня они назвали кабацкой певичкой, которую «нужно выстирать по самое декольте». Ансамбль — пропагандистами буржуазной идеологии. И тогда я опять поехала в Москву. Три дня ночевала на вокзале, а потом попала к замечательному человеку Холодилину. Он при министерстве культуры РСФСР был руководителем музыкальных ансамблей. Рассказала ему о нашем коллективе, о гонениях. Он спросил, как мы врагов таких нажили? Коллектив вызвали в Москву, выступили на худсовете министерства культуры. Нам аплодировали стоя. Успех, конечно, расстроил консерваторов...

В 60-е мы уже выступали в Польше, ГДР и нам везде говорили, что такого от СССР никак не ожидали. Броневицкий был новатором, а наш коллектив был его детищем. После 20 лет выступлений у нас с Сан Санычем начались разногласия. Я сказала Броневицкому: «Предлагаю тебе поменять афишу. Надо поставить наши имена перед названием ансамбля, написав их крупными буквами: Александр Броневицкий, Эдита Пьеха и ансамбль «Дружба». Я уже тогда понимала значение и первостепенную роль в этом деле личностей. Но он со мной не согласился. Сказал, так не может быть в СССР. Я ушла от Броневицкого и создала свой коллектив. Где было просто — «Эдита Пьеха и ее ансамбль».

культура: Но пришлось после этого еще и развестись с Броневицким...

Пьеха: Да, он поставил такое условие... Впрочем, года через три Сан Саныч сказал мне: «Ты тогда была права». Но было поздно, у меня был свой коллектив, свой художественный руководитель. Броневицкий был талантливейшим человеком, но он поспешил родиться. Если бы он жил сегодня, его бы прославляли и хвалили, а тогда только ругали, подрезали крылья. Благодаря ему в СССР появились вокально-инструментальные ансамбли. Да, был еще Мулявин в Белоруссии и его «Песняры», но Броневицкий все равно появился раньше. Благодаря ему я обрела свою судьбу, стала артисткой. Если бы не он, пришлось бы уехать в Польшу, была бы там сейчас учительницей или дремучей пенсионеркой. А пела бы где-нибудь в костеле или в хоре пенсионеров.

культура: А Вы встречаетесь со своими одноклассниками в Польше, теми самыми, которые сейчас, наверное, «дремучие пенсионерки»?

Пьеха: По заказу Первого канала снимали фильм во Франции и в Польше. Скоро он выйдет. Во Франции похоронены папа и брат. К сожалению, могилы снесли за давностью лет. А Польша... Это могила мамы, это лицей. Режиссер организовала встречу с одноклассниками. И это было очень грустно, потому что я их не узнала, да и они меня, я ведь в Польше не выступаю. Столько воды утекло. Мы посидели, попытались что-то вспомнить... Было все очень натянуто. Нельзя, наверное, ворошить то, что безвозвратно ушло.

культура: Говорят, чем старше становится человек, тем чаще он вспоминает свое детство. К Вам это относится?

Пьеха: Французское детство. Помню, мы откапывали соседей, в дом которых попала бомба. В моем репертуаре есть песня про детство: «Мне не снились сказки, снилась корка хлеба, и большие бомбы, что летели с неба». Помню сидим, едим какую-то скудную похлебку и вдруг свист, сирена, оповещающая о бомбежке — бомба упала рядом. Дом, в котором мы жили, был казенным, для гастарбайтеров-шахтеров. Когда бомбить перестали, мы побежали выкапывать соседей. Их засыпало. Спасли.

культура: Ранняя послевоенная юность тоже пасмурная?

Пьеха: Был у меня отчим, с которым «дипломатических» отношений так и не сложилось. Он считал, что я должна была работать, а не учиться. Мог и ремнем отлупить. Я занималась в школе с удовольствием. Пела в хоре, была хорошей спортсменкой. А тут узнаю, что уезжаю на учебу в СССР. Глубоко вздохнула и сказала: «Боже, ты услышал меня, бедную, которая не может найти себе места здесь и спастись от этого отчима». И уехала. Навстречу своей судьбе. Родители дожили до тех времен, когда я стала выступать на сцене. Были на концертах в Ленинграде. Отчим удивлялся и повторял: «Никак не думал, что можно деньги получать за то, что просто поешь». Он был совершенно безграмотный, не умел даже расписываться, но и у него была своя философия. Честный труженик. Шахтером проработал 38 лет. Потом на своем огороде выращивал овощи, мама не знала хлопот. В Польше не принято, чтобы женщина копалась в земле.

культура: Несмотря на то, что долгое время живете в России, Вы всегда помнили, что полька по национальности и польский — родной язык.

Пьеха: За то, что я не забываю, что полька, и пою на родном языке меня хотят наградить. Меня известили, что президент Коморовский подписал указ о вручении мне золотого ордена за заслуги перед Польшей. Оказывается, это тоже заслуга — не забывать о том, кто ты по национальности. Кстати, я никогда не забываю приглашать все консульство на свои концерты. Они видят, как публика аплодирует, когда я пою и по-польски. Им это нравится. Выносят мне, уже традиционно, корзину бело-красных гвоздик. Гордятся мной. Вот я и получу кусочек этой гордости в виде ордена.

культура: Сейчас в мире непростая ситуация. В Польше недавно был скандал с избитыми российскими болельщиками на чемпионате Европы по футболу, Вы интересуетесь политическими новостями?

Пьеха: Я знаю только то, что 31 июля у меня концерт. Знаю, какие песни нужно отработать. У меня свой маленький мир, в котором я живу. Мне просто не нужно знать того, чего я не смогу изменить. Мое дело — нести людям радость. Мне вручили награду «Почетный гражданин России». Наградили за веру, надежду, любовь, которые я несу в своих песнях людям. Это моя миссия на земле. А политика — не мое дело. Иногда после концертов я получаю письма. Одно было из города Набережные Челны, где делают КАМАЗы. «Завод десять дней перевыполнял норму после Вашего концерта», — написали мне. Песня — это сила!

культура: Кто Ваши музыкальные учителя?

Пьеха: Мой идеал — Клавдия Ивановна Шульженко. Мне повезло, я была у нее дома на улице Усиевича в Москве. Она специально для меня спела. Я пыталась на всю жизнь запомнить каждый ее жест, взгляд. Осмелилась пригласить Клавдию Ивановну на свой концерт, который был в Кишиневе. Она пришла, а после позвала меня к себе в номер. И сказала: «Вы мне понравились. У Вас все от Бога, только... не надо носить короткие платья. Красивые ножки меня отвлекали. Я бы на Вашем месте носила длинные платья». И я стала заказывать длинные платья. Когда Клавдия Ивановна умерла, меня не было в Москве. Но мне удалось передать на панихиду большую корзину розовых гвоздик, ее любимых.

культура: Много забот, особенно сейчас, перед концертом, юбилеем, но надо же и отдыхать. Удается?

Пьеха: Могу себе позволить детективчик какой-нибудь детский посмотреть, где мало крови. «Возвращение Мухтара», например. Не хочется идти гулять в парк, или в кино — обязательно вычислят, будут просить автограф, или еще хуже, начнут рассказывать, где меня впервые увидели. Приходится жить изолированно. Моя религия — это песни, мои прихожане — это публика, а место действия — сцены разных городов. Я там служу, как в монастыре, а на мирские дела у меня нет времени.

культура: У Вас всегда было много собак...

Пьеха: Хвостатые — это верные друзья. Я спасаю их, подбираю на улице, кормлю. Сейчас у меня четыре собаки, настоящая сплоченная стая. Я хотела взять еще одну, подобрала на улице, ее сбила машина, но пока лечила, остальным приходилось надевать намордники — защищали свою территорию. Собаки участвуют в праздновании Рождества и не ложатся спать, пока не потушим свет. Это члены семьи, просто говорить не умеют. Я считаю, что всем живым душам надо помогать. Это наши братья. Моя дочка здесь в Москве помогает собачьему питомнику. Привлекает обеспеченных друзей. Сейчас ищут деньги на новые вольеры.

культура: Несколько лет назад любимая собака Джулия случайно стала причиной травмы, когда Вы споткнулись об нее. Как нога сейчас?

Пьеха: Нога иногда «кричит», дает знать, что плохо себя чувствует, но Верочка, моя помощница, делает капустные компрессы. Одна бабушка научила. Помогает. Народные средства люблю. Главное — нельзя себе позволять болеть. Самое страшное — это мнительность. В подсознание надо вкладывать установку: нельзя болеть.

культура: Как Эдита Пьеха выбирает песни?

Пьеха: Бывает, что присылают. Но, как правило, это все не то. Песни ведь, как платья, должны быть «сшиты» на меня. Я сама придумываю темы. Иногда везет. Для юбилейного концерта Илья Резник написал замечательные стихи, я тут же заказала музыку. Так что обновки будут. Новое — в первой части, а дальше — по страницам пережитого.

культура: Как относитесь к ремейкам? Например, «Замечательного соседа» кто только не перепевал.

Пьеха: Я слышала «Соседа» в нескольких вариантах, но это все не то. Так, как я его чувствую, не чувствует никто. Ведь сама жила в коммунальных квартирах. Когда Борис Потемкин, автор музыки и слов, показал мне эту песню, я сказала: «О, я знаю, про что она!» Эта песня моя! Знаете, даже в Гондурасе она имела большой успех. Вся Куба пела, Польша, Германия. Пою то, что чувствую. Исполнитель может состояться только тогда, когда он нашел свою песню. А я нашла не одну.

культура: Что такое, по-Вашему, мудрость?

Пьеха: Не эрудиция и не книжные знания. Это умение наблюдать за жизнью и делать выводы. И мы должны делиться опытом, чтобы помогать людям.