Елена ФЕДОРЕНКО

03.04.2023

Екатерина Крысанова — прима-балерина Большого театра — рассказала «Культуре» о своем детстве и о том, что такое «балеринский характер», как приходят к танцовщикам роли и почему их иногда выпрашивают у хореографов, какой диеты она придерживается и отчего не стремится к медийности.

— Говорят, артисты балета лишены беззаботного детства — слишком рано начинают осваивать профессию...

— Мое детство было полноценным, без каких-либо ограничений. Мне не говорили: «надо беречь ноги», не запрещали кататься на лыжах, коньках, санках, гонять на велосипеде. Мы с друзьями проводили много времени на улице, особенно во время каникул, собирались, находили себе шумные развлечения, подвижные игры, о мышцах и травмах даже не задумывались. Если спросите, готова ли я еще раз прожить свое детство и юность точно так же, — не задумываясь, отвечу: «С удовольствием!»

— По окончании балетной школы вы пополнили ряды кордебалета Большого театра, но к концу первого сезона балетоманы знали ваше имя, потому что вы танцевали невероятное количество вариаций. Кордебалет — потерянное время?

— Раньше считала, что да, но сейчас, наблюдая за начинающими, думаю иначе. Понимаю, это необходимо, и не только потому, что наберешься опыта, окрепнешь, повзрослеешь, а потому, что это путь постепенного вхождения в коллектив, в труппу, к тому же появляется правильное представление о театральной иерархии. Это как вырасти в большой семье.

— Хореограф Жан-Кристоф Майо говорил, что приме необходимо иметь «балеринский характер», и в качестве примера называл пять имен, в том числе и ваше. Какой он, «балеринский характер»?

— На первом месте — дисциплина. Бывают моменты, когда ты устал, нет настроения, вчера с огромным успехом прошел спектакль, тебе сказали много приятного, подарили море цветов и аплодисментов, и сегодня нет сил подняться с дивана... Но профессия такова, что ты должен с утра встать к станку. И не просто отбыть это время, что почти бессмысленно, надо преодолеть лень и неохоту, заставить себя провести урок и репетицию с полной отдачей — все зависит только от тебя.

Второе: преодоление боли. Может случиться травма, и сильная, хочется сдаться, расслабиться и посвятить время восстановлению. Но специфика профессии не позволяет спокойно лежать, поскольку потом ты будешь не просто ходить, а на этих ногах, стопах, коленях, на спине работать, поэтому восстановительный процесс — другой. Переступаешь через боль и потихонечку начинаешь заниматься, проявив силу духа и характер.

Третье: умение владеть собой. В театре складываются непредвиденные обстоятельства: что-то тебе не так скажут, какая-то ситуация расстроит, и надо с этим совладать, не обратить внимания, подавить гнев, не сдаться. Цель артиста — служение, он всегда сосредоточен на своем деле, впереди — спектакль, и это — главное. Вот что значит быть балериной.

— Насколько педагог важен в балете, может ли артист состояться без педагога?

— Точно — нет, артист балета всю жизнь ученик, как только ты теряешь умение учиться, воспринимать критику, сознавать свои недостатки и понимать ошибки, на которые укажет учитель, профессиональный рост останавливается. Путь один — постоянное совершенство, преодоление новых ступеней, выход на более сложные уровни.

Балерина не может существовать без педагога, она учится до пенсии. С педагогом должно быть интересно, комфортно, но без панибратства, указания учителя — приоритетны. Получается, как и в жизни пары: единство увлечений и неоспоримость мнения твоей половины упрочивают взаимоотношения, когда с полувзгляда и с полуслова понимаешь друг друга.

— Почему сейчас в балете такая чехарда со сменами педагогов? Балерина сама решает: пойду-ка я от этого к другому?

— Как роли приходят разными путями, так и смена педагогов происходит по-разному. Иногда балерина сама решает поменять учителя в поисках чего-то нового или из-за карьерных амбиций, а может быть, по-другому: не сошлись характерами. Бывает, и педагог отказывается от ученицы, не сумев совладать с ее нравом, но это, пожалуй, нечастый случай — как правило, педагоги терпеливы. Третий вариант — решение руководителя.

— Вы пришли в класс к знаменитой Светлане Адырхаевой — прекрасной балерине золотого века Большого театра, когда вы танцевали только вариации. Сейчас, уже в статусе примы, продолжаете работать с ней. Постоянный педагог — большая редкость?

— Как в жизни, постоянство и преданность — особые качества. Я всю жизнь со Светланой Дзантемировной не потому, что хочу войти в историю как балерина одного педагога. И никому ничего не доказываю. Я действительно на протяжении всего творческого пути к ней в зал влетаю на крыльях, у нас давно сложился эмоциональный тандем. Мне с ней комфортно, ее оценка для меня — самая главная, первостепенная. Мы проводим вместе огромное количество времени — это сравнимо со счастливой семейной жизнью, когда период «романтИк», который всегда заканчивается, перетекает в долгую жизнь с бытовыми отношениями, уважением друг к другу и необходимостью быть вместе.

— Эти внутренние отношения зрителей интересуют — заглянуть в закулисье так любопытно...

— Не люблю, когда из наших залов ведут репортажи, делают передачи, рассказывают, как проходят репетиции, — это тот процесс, что должен быть скрыт от зрителя. Ему не стоит заходить на нашу «кухню», наблюдать, как «варится» спектакль, он должен видеть только результат.

— Вы давно занимаете высшую ступень в балетной табели о рангах. Сложно быть примой?

— Очень сложно — с каждым последующим спектаклем ответственность увеличивается, твое имя на афише что-то да значит, ожидания и уровень доверия поклонников возрастают, и это оказывает давление — у тебя нет права на ошибку. Артисту, рядом с фамилией которого напечатано «первое выступление», многое простят — «ему надо дать время вырасти», авансы обеспечены. А у примы-балерины совершенно иной статус, и он обязывает, что непросто. Правильно говорится: забраться на вершину тяжело, а удержаться на ней еще тяжелее. Тут и приходит на помощь «балеринский характер». Достигнутое на спектакле, к сожалению, «в кармане не задерживается». Вернешься к нему, к этому спектаклю, скажем, через месяц, а это небольшой срок, и начинаешь все делать заново.

— Как приходят роли?

— По-разному... Какие-то по инициативе руководителя — на каждый последующий месяц вывешивается афиша, и ты можешь неожиданно увидеть свою фамилию с пометкой «первое выступление». Как правило, о ролях ведущего плана предупреждают заранее: руководитель вызывает и ставит в известность, что скоро будет такой-то дебют. Бывали роли, о которых я мечтала, или те, которые советует освоить Светлана Дзантемировна, — и мы пробуем их, учим, репетируем, а потом обсуждаем саму возможность выхода на сцену — с руководителем обсуждаем в первую очередь. Если хореографы выбирают тебя на какую-то партию в новом балете — это счастье, а случалось и выпрашивать у них роли.

— У вас огромный репертуар — зачем выпрашивать роль в новом спектакле, который может и не получиться?

— Работа непосредственно с автором — ощущения ни с чем не сравнимые. Приходишь на первую репетицию похожим на чистый лист, не знаешь хореографа, он не знает тебя, и... начинается совместное творчество, всегда очень тяжелое, но интересное и увлекательное. Конечно, никто не гадает, получится или нет, но это такая самоотдача, такой потом выплеск, открытие, что ли, которые артисту необходимы как воздух.

Люблю работать с автором еще и потому, что никто не откроет больше секретов и нюансов, чем он — художник, который видит тебя со стороны. Сколько бывало споров — я считала, что знаю, как должна выглядеть моя Джульетта, а хореограф говорил: «Нет, Катя, в этой сцене она должна быть иной». Я подчинялась, а потом понимала, насколько хореограф прав.

— У каждого балета своя судьба — «Ундину» Славы Самодурова недооценили зрители, и она быстро сошла с афиши. Мне-то казалось, что спектакль будет расти, развиваться... Как относились к своей странной героине?

— Нет таких ролей, какие я бы делала не через себя, и все они — мои дети, всех люблю. Новая роль на стадии репетиций всегда становится самой любимой и самой желанной; работала я над «Ундиной» с удовольствием, но почему-то постановка достаточно тяжело воспринималась зрителем, оказалась недопонятой. Может быть, балет появился не в свое время? Не знаю...

— Какие эмоции должны «дремать» в образе, чтобы вы загорелись?

— Тут две крайности. Заинтересует что-то глубокое, страстное, лирическое, где надо пострадать, может и пережить смерть героини, ее безответную любовь или предательство — одно. Либо должен быть драйв безумный, когда тебя уносит энергия и скорость, — второе.

— Как в «Танцемании»?

— Да, как пример — правильно: когда нарастает темп, захватывают азарт и темперамент, нагнетается взрывная сила — это ни с чем не сравнимо...

— Кто из героинь вам ближе по характеру?

— В жизни я немножко сумасшедшая: могу отчаянно смеяться и почти сразу, увидев фрагмент какого-нибудь фильма или услышав какую-то трогательную историю, зарыдать. Наверное, потому мне близки и бурная энергия Китри, и пастельный характер Жизели, хотя партии совершенно разные, несопоставимые, но обе мне очень понятны. Нравится разное: раствориться в адажио или станцевать в таком темпе, чтобы удивились не только зрители, но и я сама, пусть и буду потом как выжатый лимон.

— С вами с удовольствием работали многие современные хореографы — они сами говорили об этом. Чувствовали себя любимицей?

— Наверное, да, потому что применяли ко мне два действенных подхода — кнут и пряник, их используют при работе с теми, от кого ждут результата, кто умеет расти, что называется, на глазах. Алексей Ратманский когда-то дал мне, молодой девочке, первую ведущую роль — Аврору в «Спящей красавице» и вроде как не прогадал, остался доволен. Когда я впервые пришла на репетицию Соль Леон и Пола Лайтфута, то почувствовала себя бревном, понимала, что не могу повторить их феноменальную пластику. Дальше бревно потихонечку обтачивалось, и за это время я так расстраивалась, столько плакала и злилась на себя! Но продолжала работать, делать шажок за шажком и к премьере испытала невероятное удовлетворение от того, что сумела одержать маленькую победу над собой. И отношения с хореографами сложились замечательные, что очень приятно.

— А как проводите абсолютно свободное время, например, два выходных?

— Два свободных дня выпадают редко, а один бывает. И столько надо в него уместить — хочется выспаться, отдохнуть, полежать с книжкой, но нужно и по быту многое успеть. Выходной у нас — понедельник, и если во вторник у меня спектакль, то накануне работаю, отдых — отменяется. Два или три свободных дня — нереальная удача и, если она случается, планирую выезд за город — для полноценной перезагрузки. Я тоскую, что редко удается бывать на природе. Выбираю какое-то тихое место — релакс, СПА, чтение, вкусная еда, прогулки...

— Кстати, о вкусной еде. Диеты придерживаетесь?

— Когда большая физическая нагрузка и много спектаклей, то о еде не думаешь... Часто просто забываю поесть, что плохо, конечно. Если спектакли выпадают пореже или вдруг оказываешься с травмой на больничном, то контролируешь себя, и не потому, что чего-то нельзя, а потому что наберешь один-два килограмма и станет тяжело, я это очень ощущаю.

— То есть никакого ЗОЖа из листиков салата и лепестков роз вы не придерживаетесь?

— Нет, конечно.

— А какую книжку предпочтете, если выдается время?

— Мое умение читать несколько книг сразу поражает даже меня саму. Мемуары, жизнеописания или биографии, легкое чтиво, классика. Иногда перечитываю Булгакова и ищу что-то для себя (Екатерина исполняет роль Маргариты в балете «Мастер и Маргарита» Эдварда Клюга. — «Культура»), вдруг захочется почитать литературу про «Жизель». Прислушиваюсь к себе. После тяжелых репетиций хочется, чтобы тебя утянул легкий детектив, романтическая история или хорошо знакомая классика... А серьезную книгу надо читать со светлой головой и в музей идти отдохнувшим — тогда восприятие будет свежим.

— Сейчас нередко артисты балета стремятся к медийности — пробуют себя в роли ведущих концертов или арбитров, участвуют в шоу. Вас такие эксперименты увлекают?

— Через это я прошла. В роли ведущей выступала — представляла участников церемонии «Душа танца», с фигуристом в шоу «Болеро» танцевала, в жюри тоже поработала — на конкурсе «Данс Москоу». Все было очень интересно, приобретаешь колоссальный опыт. Там, конечно, совсем иная внутренняя «кухня», но все было связано с танцем, как-то пересекалось с делом, которому служу, и мне было не сложно, потеряться-растеряться не боялась, понимала, что смогу вырулить. К проектам других направлений нужно готовиться, уделить им время. Убеждена, что совмещать профессию балерины с иными увлечениями — сложно, даже невозможно. Балет требует полного погружения, если ты ему не отдаешься на сто процентов, он перестает отвечать тебе взаимностью.

— Ваш темперамент и пластический опыт не вызывают желания поставить какой-нибудь номер или попробовать себя в педагогике?

— Тяги к постановкам пока точно нет, понимаю, что я не автор, не балетмейстер, тут нужен дар особый. А опыт педагога, пусть небольшой, у меня есть. Когда свирепствовала пандемия и во время карантина Светлана Дзантемировна не могла приходить в театр, то я заменяла ее, вела уроки в классе, который называют «класс Адырхаевой», совмещала их со всеми своими «Лебедиными», «Спящими», «Легендами о любви». Если Светлана Дзантемировна не может присутствовать на репетиции, что случается крайне редко, то помогаю своим коллегам вместо нее. Помню, когда была серия представлений «Коппелии», вводилась молодая девочка, и мой педагог попросила: «Катя, ты отлично знаешь этот спектакль, работала с Сергеем Вихаревым (С.Г. Вихарев — хореограф. — «Культура»), помоги». Конечно, я согласилась, хотя сама в этой серии танцевала. Приобрела замечательный опыт: когда говоришь, как надо, чего требовал хореограф, то невольно вновь проверяешь все на себе и выполняешь то, чего добиваешься от ученицы. Оказалось очень полезно.

Екатерина Крысанова — прима-балерина Большого театра, заслуженная артистка Российской Федерации, народная артистка Республики Северная Осетия-Алания. Побеждала на Международных конкурсах артистов балета и становилась лауреатом известных фестивалей: «Золотая маска», «Бенуа де ла данс», «Мясин»/Позитано, Dance Open. Исполняет партии классического репертуара и участвует в постановках современных хореографов.

Фотографии: Дарья Волкова, (на анонсе) Дамир Юсупов / предоставлены Екатериной Крысановой.