Елена СЕРДЕЧНОВА

23.12.2022

Драматург, член Союза писателей России, автор слов к ставшим хитами песням «Ночное рандеву», «Старый отель» и другим Карен Кавалерян рассказал «Культуре» о своих работах в жанре мюзикла, а также о том, почему герои его книг живут в Российской империи в начале XX века.

— Карен Артаваздович, вы известный поэт-песенник, написавший более тысячи песен. Сейчас в издательстве «Зебра Е» вышла ваша третья книга прозы — «ФальконерЪ». Как вы пришли в литературу?

— Это произошло и случайно, и закономерно. С одной стороны, я привык играть теми картами, которые сдает судьба, и уж если мне когда-то выпала удача стать востребованным песенным автором, то значит так тому и быть. Первые же мои песни еще в конце 80-х стали большими хитами — «Старый отель» группы Браво, «Бродяга» и «Человек в шляпе» Бригады С, «Ночное рандеву» Криса Кельми, «Замок из дождя» Володи Преснякова, что определило траекторию моей жизни на долгие годы.

С другой стороны, я всегда хотел заниматься театральной драматургией и писать прозу. Скажу больше, я считаю, что чисто технически и то, и другое мне удается гораздо лучше рифмованных и ритмизированных текстов. Я никогда не считал себя поэтом. Русская поэзия задала слишком высокие критерии, в первую очередь, нравственные, и чтобы идентифицировать себя, как поэт, надо жить на разрыв и быть готовым заплатить за свою строку по самому высокому счету. Я к такому никогда не был готов.

— Помогает ли в театральной драматургии и писательском деле то, что вы много лет работали в сфере поп-культуры?

— Уверен, что да. Умение дозировать в тексте информацию на единицу объема — важный навык, и мне он пришел от поп-культуры. Если ты повышаешь информационную плотность текста свыше критического предела, у обычного человека появляется рефлекторное желание выключить песню, захлопнуть книгу или уйти со спектакля. Всем нам хотелось бы видеть своих читателей, зрителей и слушателей более глубокими и душевно тонкими людьми. Однако в большинстве случаев это не так. Но не надо судить рыбу за неумение лазить по деревьям.

— Вы не только популярный поэт-песенник, но и автор двенадцати пьес и либретто к мюзиклам. Какие ваши любимая песня и мюзикл?

— Не буду оригинальничать. Я люблю песни, которые сделали мне имя. Некоторые я перечислил в начале интервью. Если говорить о самой памятной, то это, наверное, «Ты сделана из огня» исполнителя Вадима Усланова, ныне основательно подзабытого. Я написал эту песню четверть века назад, как посвящение девушке, которая вскоре стала моей женой. И мы по-прежнему вместе.

Если же говорить о театре, то мои фавориты — мюзикл «Джейн Эйр», выигравший пару лет назад «Звезду Театрала», как лучший музыкальный спектакль, и «Ромео vs. Джульетта ХХ лет спустя», успешно идущий в Московском театре оперетты. По сути, это сиквел великой шекспировской пьесы, предположение — что могло бы стать с ее героями, если бы они остались живы.

— Вы автор официального олимпийского и паралимпийского гимнов Сочинской Олимпиады 2014 года. Какой гимн было сложнее написать? Работаете ли вы с исполнителями с ограничениями по здоровью?

— Оба текста написались легко и быстро — то, что я называю «левой ногой во время завтрака». Олимпийский гимн известен только в русскоязычной версии «Игры, которые мы заслужили вместе с тобой», хотя я сделал и английскую тоже, которая в итоге не понадобилась. В паралимпийском гимне наоборот — я сочинил только английскую часть для Дианы Гурцкая и Хосе Каррераса. Самое приятное воспоминание об этом — то, как была впечатлена моя мама, большая его поклонница.

Насчет исполнителей с ограничениями по здоровью скажу, возможно, непопулярную вещь — я не думаю, что надо выделять их в особую группу. Человек или поет, или нет. Рэю Чарльзу, Стиви Уандеру, Андреа Бочелли или Хосе Фелисиано снисхождения не требуется. Диане Гурцкая, кстати, тоже.

— Вы рекордсмен Евровидения, представлявший наибольшее число стран в истории конкурса — дважды Россию, Армению и Украину, и по разу Грузию и Беларусь. Нужен ли в современных условиях России свой конкурс наподобие Евровидения?

— Может и нужен, но сотворить подобное нереально. Евровидение — гигантская и прекрасно организованная наднациональная медийная машина с оборотом в миллиарды евро, можно сказать, отдельная индустрия внутри музыкального и телевизионного бизнеса, существующая с 1956 года.

— Сталкиваетесь сейчас как автор с какими-то трудностями в осуществлении своих прав?

— Как и на протяжении всей жизни. Автор — одна из самых незащищенных групп населения. В советские времена сборами авторского вознаграждения занималось государство, конкретно — агентство по авторским правам. Как только началась перестройка, оно впало в кому. Сейчас существует много издательств, работающих в шоу-индустрии. Но немалая доля роялти все равно «теряется» по дороге к автору. Лучшее средство от этого во все времена — больше и успешнее писать.

— Почему вы выбрали для книг период начала XX века в России? Есть параллели с происходящим сегодня, на ваш взгляд?

— Я очень люблю эпоху на стыке XIX и XX веков. Причем, не только из-за Серебряного века, как можно было бы предположить. Это было время больших надежд, когда русская культура, искусство, наука и промышленность достигли наивысшего расцвета в своей истории. Мой предыдущий роман-сериал «Легенды отеля Метрополь» также «расположен» в той эпохе. В каждом из четырнадцати его эпизодов участвует кто-то из, как сказали бы сейчас, селебритис — Федор Шаляпин, Вера Холодная, Иван Мозжухин, Валерий Брюсов, Александр Вертинский и многие другие. «ФальконерЪ» — отчасти спин-офф «Легенд отеля Метрополь», главная героиня нового ретро-детектива косвенно участвует в двух эпизодах прошлой книги.

Насчет параллелей мне трудно судить. Россия сейчас совсем другая страна, населенная совсем другими людьми. Мне кажется, дважды в одну реку не войдешь, как бы ни хотелось.

— Почему вы выбрали в качестве героини ретро-детектива «ФальконерЪ» — женщину?

— Мне всегда было интересно искать новые сочетания стилистически как будто бы не подходящих друг другу элементов — и в песнях, и в драматургии, и в прозе. Я придумал героиню — умную и красивую молодую женщину, слушательницу Высших женских курсов, и в то же время газетного репортера, которая живет на острие своего времени и интересуется в равной степени женской модой, открытиями в области радиоактивности, синематографом, шахматами, автомобилями и еще кучей умных и дурацких вещей.

«ФальконерЪ» начинается с эпизода в храме, где моя героиня свидетельствует со своим другом на венчании Чехова и Книппер. Как известно, свидетелями со стороны жениха действительно были случайно оказавшиеся в храме студенты. Далее новобрачные уезжают, и появляется опоздавший светский репортер, который просит мою героиню помочь ему с репортажем о венчании. Заканчивается тем, что она сама пишет материал и начинает работать в газете.

В первый том «Фальконера» вошли три эпизода: 1901 года — «Чертово дело», повествующий о богемской ворожее и одном известном открытии Марии Кюри; «Дело в «Яре» — рассказ о московских гастролях великого Гарри Гудини в 1903 году и, наконец, «Каннское дело» 1905 года — роман с совершенно оригинальной трактовкой гибели Саввы Морозова на Лазурном берегу. Во всех трех эпизодах моя героиня бесстрашно ведет опасные журналистские расследования.

— Нужна ли эротика в детективе?

— Это вопрос индивидуальный, который решать автору. Мне нравится чувственность своих героев — что Сени Фортунатова в «Легендах отеля «Метрополь», что Насти Демидовой в «Фальконере». Она управляет их мыслями и поступками наравне с разумом, что порою разбивает им сердце. Но зато они похожи на людей из плоти и крови. Героиня «Фальконера», несмотря на крепкий нравственный стержень, эмоционально подвижная особа, и это позволяет мне бросать ее из огня в полымя и обратно.

Не секрет, что в классических детективах лирическая линия считается лишней, так как отвлекает читателя от перипетий сюжета и, собственно, расследования. Но, как я уже говорил, мой стиль — сочетать внешне несочетаемое.

— Над чем вы сейчас работаете?

— В конце ноября в Московском театре оперетты прошла чрезвычайно успешная премьера моего нового мюзикла «Князь Серебряный». Сейчас я отдыхаю, пребывая в некоторой эйфории — после больших премьер трудно входить в рабочий ритм. Но я уже начал два новых мюзикла и между делом пишу продолжение «Фальконера». Недаром на последней странице первой книги напечатан анонс: «ФальконерЪ» вернется в 1906 году с повестью «Театральное дело» и иными прочими…»

— Какие тенденции вы видите в музыке и литературе? Что ждет читателя и слушателя через десять лет, например?

— Я плохая Кассандра и к тому же ненаблюдателен по части тенденций, потому что давно решил для себя: если все идут направо, значит там мне делать нечего, и всегда сворачивал в другую сторону. Касаемо ожиданий, загадывать на долгий срок — дело неблагодарное. Я прогнозирую будущее максимум на пару дней, и к тому же только свое и близких. Знаю точно, что завтра днем пойду на прогулку в Петровский парк со своим черным пуделем Дольче, а вернувшись, буду ждать с работы жену и сына. Вот такая предсказуемость мне по душе…

Фотографии: Артем Геодакян / ТАСС.