Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

17.12.2015

В следующем году исполнится 125 лет со дня рождения Михаила Булгакова. Юбилей писателя в Москве собираются отметить установкой памятника. Комиссия по монументальному искусству при Мосгордуме уже определила место: сквер на Патриарших прудах, названный в честь Михаила Афанасьевича. Выбран и автор — Георгий Франгулян. Теперь дело за Мосгордумой: она должна одобрить кандидатуру скульптора. 

В беседе с «Культурой» Георгий Вартанович говорит о будущем произведении с осторожностью. И немудрено: действие булгаковской мистики уже испытал на себе другой художник — Александр Рукавишников, который несколько лет безуспешно пытался установить памятник автору «Мастера и Маргариты» на Патриарших. 

культура: Как продвигается работа?
Франгулян: Готов эскиз, комиссия его высоко оценила. Когда получу документы, начну действовать — нужно создать композицию, отлить ее в бронзе, понять, как затонировать.

культура: Расскажите подробнее о памятнике.
Франгулян: Ваши коллеги печатают дикие вещи. Но мне даже нравится: путаница — это очень по-булгаковски. Например, появилась информация, что Михаил Афанасьевич сидит на скамейке, как у Александра Рукавишникова. Это неправда. Он взмывает над рукописями, которые сложены в виде костра. Основная идея — непростые взаимоотношения автора и его произведения. Известно, что создания иногда начинают влиять на творца: Пигмалион, например, влюбился в Галатею. Случается и трагическая зависимость — когда новые работы не имеют такого успеха, как предыдущие. Я хочу изобразить Булгакова — не просто автора «Мастера и Маргариты», а великого писателя.

культура: Каков размер памятника?
Франгулян: Вся композиция — четыре метра двадцать сантиметров. Масштаб выбран с учетом места: монумент будет закрыт гигантскими деревьями. Надо понимать, скульптура — не просто предмет, ее формой нужно заставить пространство дышать, двигаться. Если подобного нет, получится кукла.

культура: Сообщили Александру Рукавишникову о заказе?
Франгулян: Я всю жизнь с Сашей в хороших отношениях. И когда мне предложили создать скульптуру, ответил: «Над этим уже трудился Рукавишников. Не могу взяться, не спросив его мнения». Позвонил. Объяснил. И вообще, мы подумали, что его скульптуры могли бы разместиться неподалеку, создав своеобразное булгаковское пространство. Почему бы нет?

культура: Чем памятник историческому лицу отличается от скульптур, изображающих вымышленных персонажей?
Франгулян: Абсолютно разные задачи. Но и в том, и в другом случае важно профессиональное осмысление пространства и пластики произведения как символа. Скульптура должна воздействовать сначала формой, а потом уже темой.

культура: Как относитесь к современному искусству?
Франгулян: Считаю, что не существует «измов»: либо это хорошая вещь, либо нет. Другое дело, мне не нравится массовое коммерческое искусство. Его внедряют повсеместно. Найти тысячу гениальных художников невозможно, а зарабатывать хочется. Многие выставки — это «времянки», которые проработают двадцать дней и исчезнут. Их экспонаты не представляют ценности и не попадут в музеи. Я не осуждаю: просто не люблю дешевку и бездарность. 

культура: Помните, как решили стать художником?
Франгулян: У меня была интеллигентная семья: мама — преподаватель русского языка и литературы. Бабушка — пианистка. Дедушка — врач. Прекрасная библиотека, в том числе медицинские книги и атлас по анатомии. Изучил их досконально, особенно изображения женского тела (смеется). В детстве делал рогатки, машинки мастерил, отливал из свинца пушки. В общем, работал руками. А еще собирал открытки: однажды отправил в конверте три рубля в Третьяковскую галерею и попросил прислать репродукцию «Ивана Грозного» Ильи Репина. Самое удивительное, что я ее получил — через два-три месяца. Буквально спал с этой открыткой. Думаю, семья, а также окружение — до переезда в Москву мы жили в Тбилиси, и нашими гостями были представители грузинской интеллигенции — определили мой путь. Правда, учился я не в художественной, а в столичной физико-математической школе № 2, самой сильной. А в десятом классе переключился на скульптуру. Почувствовал, что мне это нравится.

культура: Над чем собираетесь работать в ближайшие годы?
Франгулян: Не так давно победил в конкурсе проектов памятника, посвященного жертвам политических репрессий. Это будет двусторонний рельеф: шесть метров в высоту, сорок — в длину. Всего 400 или 500 фигур. Его собираются установить на пересечении проспекта Сахарова и Садового кольца. Мирового уровня задача и каторжный труд. Счастлив, что мне выпала такая миссия. 

культура: Вы склонны к самокопанию?
Франгулян: Не склонен — страшновато. Никогда не хожу и не рассматриваю установленные скульптуры. Около памятника Окуджаве был два или три раза — да и то, когда сказали, что его повредили. Боюсь увидеть ошибки и переживать потом.

культура: Вашим работам доставалось от вандалов?
Франгулян: Не часто. Хотя был случай: собирался поставить в Новосибирске гигантскую скульптуру — шар из меди. А в это время рухнул Советский Союз. Финансирование закончилось. Пришлось поместить готовую вещь во временный павильон из досок и фанеры. Когда появились деньги, открыл, а там остался один скелет: всю медь вырезали и сдали на металлолом. Неудивительно: люди в те годы голодали. Вот мою скульптуру и съели.

культура: На увлечения время находите?
Франгулян: Они у меня примитивно мужские. Всегда ценил спортивные машины. В те годы, когда не мог их достать, переделывал обычные. Еще плавать нравится, общаться с друзьями. Но главное — любить жизнь на полную катушку: вот такое увлечение.