«Легенда № 17» — как раз про это. Наш триумф в Монреале — кульминация картины. Поскольку фильм рассчитан на час пятьдесят экранного времени, а телевизионное расширение не предусмотрено, из окончательной версии сценария пришлось удалить необычайно интересную и трогательную историю становления маленького Валеры Харламова — мальчика с больным сердцем, которому врачи и мама запрещали даже думать о спорте...
По-человечески «детские» сцены жаль, но драматургически это правильно. Один фильм — одна победа. Придется забыть, что Харламов одержал их как минимум две: первую — над собственной природой, другую — над самонадеянными заокеанскими профессионалами.
Впрочем, бывали и победы локального масштаба. Например — как не скурвиться, не сдуться, не предать амбициозную мечту в расслабляющей атмосфере провинциального хоккейного клуба? Выигрывать невыгодно, — объясняют новичку Валерию старожилы чебаркульской «Звезды». Кому много дано, с того много и спросится. Не лучше ли по ресторанам с девчонками гулять?
Одного из чебаркульских «философов» в фильме Николая Лебедева сыграл потомственный, хотя и не звездный хоккеист Александр Валерьевич Харламов. Кроме того, в работе над «Легендой...» помогала сестра Валерия Харламова Татьяна.
75 съемочных дней стартовали летом 2011-го и помимо Москвы охватили Минск (тамошний стадион выстроен по проекту монреальского «Форума»), Бобруйск, подмосковную Электросталь, маленький Питильяс в испанской Наварре...
В картине снимались Светлана Иванова, Нина Усатова, Владимир Меньшов, Роман Мадянов, Борис Щербаков. Главных ролей две: помимо Харламова еще гениальный и безжалостный тренер Анатолий Тарасов. Эту пару отдали Даниле Козловскому и Олегу Меньшикову. На слух подобный выбор кажется, мягко говоря, странным, однако непредсказуемость никому еще не мешала — если только соединена с мастерством. Как бы то ни было, имена, безусловно, суперкассовые.
…За столиком в «Метрополе» («Массовка! Фотографировать на площадке запрещено! Увижу у кого-нибудь фотоаппарат, отправлю домой. Кроме того, напоминаю: реквизит есть нельзя!»), надев очки, углубился в текст еще один звездный участник процесса — Даниэль Ольбрыхский. Это бывший игрок, а к началу 1970-х менеджер НХЛ Тайлер Хейуорд. По сценарию он значительно моложе, однако искали заграничного исполнителя и в итоге сошлись на пане Даниэле.
Именно по инциативе задиры Хейуорда и завертелась интрига с суперсерией. Вот в «Метрополь» вместе с любимой девушкой, будущей женой Ириной, входит уже знаменитый, прославленный на всю страну Харламов. Данила Козловский и Светлана Иванова пробираются между столиками; девушки, позабыв про своих кавалеров, бросаются к Харламову; гости столицы (преимущественно в лице чернокожих студентов Университета Дружбы народов) наблюдают за автограф-сессией. На сцене певица выводит: «Опять от меня сбежала последняя электричка...» в томной джазовой обработке. Харламов быстрым росчерком отбрасывает салфетки, листочки из блокнотов, записные книжки и вдруг замирает — перед ним журнальная фотография игроков НХЛ.
— Классная команда, а? — с издевкой спрашивает незнакомец. — Тайлер Хейуорд, НХЛ. Разрешите вас угостить?..
Так — сквозь насмешки и скепсис — зачиналась легенда.
Все настоящее требует времени и усилий.
Фильм про Харламова тоже родился не вдруг. Идея возникла у генерального директора студии «ТРИТЭ» Леонида Верещагина в 2004-м, когда на экраны вышла американская картина Miracle («Чудо») — о триумфе хоккейной сборной США на Олимпиаде 1980 года.
«А у нас ведь было собственное чудо!» — взревновал Верещагин, не только крепкий патриот, но и опытный спортсмен. Кстати, отечественный кинематограф рисковал лишиться одного из своих ведущих продюсеров, если бы в детстве Леня Верещагин смог преодолеть сопротивление родителей и продолжить карьеру футболиста...
— Я помню, чем стала для нас победа над канадцами, — жарким шепотом рассказывает мне Верещагин, пока Козловский и Иванова, дубль за дублем, появляются на пороге ресторанного зала. — Это сравнимо только с полетом Гагарина! Последние несколько лет у меня была мечта: сделать фильм про то, как наши победили.
Мечта близка к осуществлению. «Легенда № 17» обещает соединить в себе самое ценное, что бывает в кино: социальную значимость и лихо закрученный сюжет. Впереди монтаж и много компьютерной графики — с ликующими трибунами и молниеносными пролетами шайб.
Бюджет «Легенды...» — около 280 млн рублей.
Николай Лебедев: «Олег Меньшиков похож на моего отца»
культура: Как возник в Вашей жизни Харламов?
Лебедев: Неожиданно. Я ведь человек, никогда не занимавшийся спортом. Только фитнесом.
культура: То есть в области хоккея полный профан?
Лебедев: На первый момент — да. Но ведь моя задача как режиссера — не встать на коньки и научиться гонять шайбу. Александр Митта снимал фильм «Экипаж», однако не был при этом авиатором. Конечно, взявшись за проект, я стал читать книги Харламова, Тарасова, смотреть записи матчей. Но все равно хоккей для меня — лишь среда, в которой происходит наша история. А сама история — человеческая, как в любом фильме. Если в итоге она будет качественно рассказана, это заинтересует и знатоков хоккея, и тех, кому он вообще безразличен. Любого зрителя, который придет в кинотеатр.
культура: Авторы сценария Михаил Местецкий и Николай Куликов, насколько мне известно, совсем молоды.
Лебедев: Да, им около тридцати.
культура: Как член экспертного совета Фонда кино я изучаю каждый год тонны сценарной руды и могу сказать, что «Легенда № 17» — практически шедевр. Динамичный, остросюжетный, пронзительный до слез, с яркими характерами и внятным патриотическим посылом. Но ведь это далеко не первый вариант?
Лебедев: Третий. Впервые я прочитал сценарий «Харламова» сразу после выпуска «Волкодава». Большой, очень подробно сделанный, очень достоверный и уважительный к персонажу, но скучный байопик. Я отказался, поскольку не понимал, с какой стороны могу к этому подойти. Прошло время, и Леонид Верещагин снова спрашивает меня: «Коля, не хотите ли прочитать сценарий фильма про Харламова?» Я говорю: «Видите ли, Леонид Эмильевич, дело в том, что я его читал». Он говорит: «А это уже другой». «Ну конечно, давайте», — отвечаю из вежливости, а сам понимаю, что не буду этим заниматься. Открыл сценарий — он оказался уже гораздо более любопытным, плотным, но все равно, на мой взгляд, страдал излишней повествовательностью. О чем я и сообщил Верещагину. А он мне: «Не хотите ли третий прочесть?» Тут я выпал в осадок... И вот третий сценарий зацепил меня практически с первой страницы. Там очень четко прослеживалась история становления личности. А это интересно каждому человеку. Стремление достичь звезд, самореализация в жизни, как преодолеть неверие мира и собственное неверие в самого себя... Кроме того, там возникла история взаимоотношений Тарасова и Харламова, ментора и ученика, отца и сына. Причем это так остро напомнило мне мои личные отношения с отцом, что я понял: надо снимать. А когда возник Олег Меньшиков и встал в кадр, меня поразило, насколько он похож на моего отца даже внешне. История стала совсем уж личной, глубоко волнующей.
культура: Трудно работать с Меньшиковым, если ты не Михалков?
Лебедев: Знаете, мне все говорили: «С Меньшиковым сложно, ты с ним не справишься». Но, честное слово, мы прекрасно работали. Быстро нашли общий язык, до сих пор перезваниваемся, поддерживаем контакт. Это человек, который очень точно знает профессию и обогащает режиссерские идеи своими, причем снайперски. То есть он не приносит ворох идей, он приносит одну, но сразу попадает в десятку.
культура: Сугубо хоккейные сцены снимали тоже Вы?
Лебедев: Да. Точнее так: я их не ставил, но придумал. Устроил себе гигантский марафон, раскадровал всю картину заранее. Хоккей, да и футбол— не хочу обидеть болельщиков — игры достаточно монотонные. Помчались туда, помчались сюда... А в кино должно быть: ступенька за ступенькой, по нарастающей к кульминации. Мне важно было выстроить игру, как драму человеческих взаимоотношений. Потом к нам приехал канадский постановщик ледовых трюков, и я ему рассказал, чего жду от каждого эпизода. Вот здесь — агрессия, вот здесь — первая надежда... Я не вникал в тонкости, просто ставил задачу: мне нужно, чтобы Харламов мчался отсюда через все поле и забивал вот из этой точки. Потому что именно так мы получим эмоциональный подъем и взрыв.
культура: Хоккей хоккеем, но ведь в сценарии есть еще такая экзотика, как бег быков в испанском городе, где маленький Валера Харламов гостит у родственников...
Лебедев: Тут надо отдать должное продюсерам. На съемочной площадке обычно приходится сражаться с целым рядом обстоятельств. А в случае с «ТРИТЭ» я был поражен: оказывается, и мы умеем так работать — четко, слаженно, без заусенцев, когда каждая секунда — в дело, когда нет такого: ой, что-то не привезли... Продюсеры договорились с властями маленького испанского городка, почти деревушки, и они пошли на то, чтобы на четыре дня городок закрыть. Мы гоняли туда-сюда быков, толпу массовки...
культура: Во что же это вылилось?
Лебедев: Вопрос к продюсерам.
культура: Почему мы все время ищем опору в героях прошлого? Жуков, Гагарин, Харламов... И попробуй расскажи нам про каждого из них какую-нибудь неприглядную правду — не захотим слушать. Это от бедности нынешнего времени?
Лебедев: Нет, не думаю, что от бедности. Просто люди становятся настоящими героями, к сожалению, только после смерти. Странно снимать биографию человека, который еще живет, и неизвестно, как у него дальше все повернется. Точнее, американцы это делают, но нельзя сказать, что достигают больших успехов. Кино — это всегда сказка. Любое кино. А сказки удобнее рассказывать о том, что уже случилось, и желательно — с большой дистанцией во времени. Жили-были...
культура: И Харламов для Вас — герой сказочный?
Лебедев: Я сроднился с этим человеком, с его семьей. Люди, о которых мы рассказываем, их нельзя не любить. Да, наверное, в реальной жизни они были несколько другими, но сейчас это уже не имеет значения. Нас греет определенный образ, он дает нам возможность двигаться вперед. Конечно, Харламов в нашем фильме отчасти идеализирован...
культура: То есть не как Высоцкий в «Спасибо, что живой»?
Лебедев: Там, на мой взгляд, одна основная проблема: отсутствует драматургическая мотивация главного героя. У окружающих персонажей есть цели, а у него нет. Так, видимо, было написано в сценарии. Конечно, человек без цели может быть героем фильма, но только отрицательным.
культура: А Вы против сказок про «плохишей»?
Лебедев: В природе человека — создавать положительные легенды. Есть люди, которые что-то сделали в жизни — что-то непохожее, отличающееся, недоступное другим. Если мы хотим, чтобы зрители смотрели наше кино, приходится на основе реальных фактов выстраивать свою конструкцию. Жизнь не поддается прямому переложению на экран. И Пушкин, и Жуков, и Гагарин, и Любовь Орлова — все они для нас легенды со знаком плюс. Показать человека, на которого зрителям захочется походить, — так искусство выполняет очень важную миссию.
Кино — это, прежде всего, надежда. Вышел из кинотеатра — и крылья выросли. А если фильм отнимает силы, зачем он нужен? Я однажды прочитал фразу Андрея Тарковского: «Искусство должно готовить человека к смерти». Извините, не согласен с классиком.
культура: Там еще продолжение есть: «...и возвысить его душу, чтобы она могла обратиться к добру»..
Лебедев: Ну, если так... Тогда я за!
