16.10.2014

17 октября 1905 года Николай II выпустил свой знаменитый манифест о даровании либеральных свобод. На волне эйфории была сформирована либеральная партия «Союз 17 октября» или просто октябристов. Царь рассчитывал найти в их лице поддержку в организации социальных и политических преобразований. Но именно эти и другие либералы в конечном счете не только стали могильщиками монархии, но и пытались (и пытаются) похоронить всю русскую государственность.

Если говорить об истоках российского либерализма, то начать следует с введения Петром I принудительного зарубежного обучения боярских детей. Именно с той поры в среде российской элиты, а в последующем так называемого «просвещенного общества», появляется мода на все иностранное (гувернеров, образование, язык, внешнюю атрибутику, манеры). Об опасности такой практики еще в 1820 году писал в журнале «Сын Отечества» публицист Николай Кутузов. В статье «О причинах благоденствия и величия народов» он отмечает: «Иноземец, самый благородный и добродетельный <…> любя свое отечество, принудит и меня любить его, к моему же собственному породит холодность; мало сего: он заставит меня презирать его, сделает рабом несовершенства и пороков своего отечества, ибо добродетели каждого народа тесно соединены с его недостатками, которые удобнее передаются. Горе обществу, где добродетели и гордость народная истреблены иноземным воспитанием!» Здесь же следует искать начало губительного процесса отрыва значительной части элиты и «просвещенного общества» от собственного народа.

Во второй половине XIX века, а если точнее, то после отмены крепостного права, в стране началась активная модернизация, послужившая толчком к появлению новых и преобразованию уже имевшихся социальных слоев. На историческую арену вышли промышленная буржуазия и пролетариат, а интеллигенция, раздвинув социально-групповые границы и увеличившись количественно, стала примерять на себя функции ума, чести и совести нации.

Деловые круги и интеллигенция являлись самыми активными сторонниками внедрения в России западного образа жизни. Почему? Во-первых, потому что в силу ряда причин (например, светское образование в России велось по западным образцам) обе социальные группы были проникнуты искренним сознанием интеллектуального, технического, экономического и социального превосходства Запада. А во‑вторых, процесс модернизации был во многом связан с экспортом западных высокотехнологичных изделий и технологий, а также интенсивным движением капитала. Отечественная буржуазия выступала в этих процессах активным проводником и посредником. Именно буржуазия и интеллигенция заложили основу российского либерализма.

Чего же они добивались? К началу ХХ века в России сложились две яростно оппозиционные власти группировки — с идеологией и целями, весьма далекими от исторической русской платформы. Либеральная ориентировалась на Англию, социал-демократическая (радикальная) — на Германию. Обе жаждали глубоких преобразований. Либеральная имела безусловный перевес — численный, финансовый и ресурсно-административный. Среди октябристов мы видим такие фигуры, как князья Голицын, Оболенский, Баратынский, брат премьер-министра Александр Столыпин, банкиры братья Рябушинские, промышленник Нобель, ювелир Фаберже, адвокат Плевако и многие другие известные всей России люди. Именно на них и тех, кто шел за ними, делали ставку иностранные кураторы российской либеральной оппозиции. Достаточно сказать, что возглавивший в 1906 году октябристов г-н Гучков (впоследствии автор идеи отречения царя и один из двух делегатов, явившихся к монарху с этой «настоятельной просьбой») был в тесном контакте с английским «россиеведом» Пэйрсом и другими «друзьями русского народа».

В 1905–1907 гг. «Союз 17 октября» насчитывал до 30 000 членов. Его печатным органом была газета «Голос Москвы» (не путать с «Эхом»). Всего же октябристы издавали до 50 газет на русском, немецком и латышском языках. В Думе IV созыва, заседавшей с ноября 1912-го по февраль 1917-го, произошла консолидация всех либеральных сил. Октябристы, сблизившись с кадетами (конституционными демократами), создали самый большой Прогрессивный блок — 236 депутатов из 442 думцев. Всего же в блок вошло более 300 человек. Параллельно шла радикализация либералов. Так, Гучков клеймил власть «распутинщиной», а лидер кадетов Милюков обвинил премьер-министра Штюрмера и окружение императрицы Александры Федоровны в измене. Несмотря на то, что обвинения ничем конкретным не подтверждались, либералы свалили правительство и вынудили царя отречься от престола.

В своей монографии «Великий Октябрь и эпилог царизма» историк Иоффе обратил внимание на такой парадокс. Стало уже общим местом отмечать «германофильство» Николая и Александры Федоровны, в то время как имеется ряд фактов, свидетельствующих об их прямой поддержке «антизападнических», славянофильских тенденций, так называемого «русского самобытничества». Не здесь ли кроется главная причина лютой ненависти либералов всех мастей к «русской деспотии»?

Именно либералы стали главным мотором и душой Февральской революции, ознаменовавшей начало развала традиционных учреждений, всех форм управления, духовных и морально-этических устоев. Особенно трагично это сказалось на армии. Генерал Деникин в своих «Очерках русской смуты» пишет: «Я не склонен идеализировать нашу армию. Много горьких слов мне приходилось высказывать о ней. Но когда фарисеи — вожди революционной демократии, пытаясь оправдать учиненный главным образом их руками развал армии, уверяют, что она и без того была близка к разложению, — они лгут». Запустив маховик всеобщего разрушения и одичания, дорвавшиеся до власти либералы уже не смогли его остановить — грянул Октябрь 1917 года. Не решив ни одной остро стоящей перед обществом политической, военной, социально-экономической проблемы, эти господа сами оказались на свалке истории.

В конце 1980-х страна пережила новое пришествие либералов во власть. Правда, теперь уже советского разлива. Эффект тем не менее оказался схожим. Великое государство перестало существовать, а народ остановился в шаге от нового массового братоубийства и экономического хаоса. Сегодня эти господа лелеют надежду и вынашивают планы третьего прихода.