04.07.2014

5 июля исполняется 225 лет со дня рождения писателя и издателя «Северной пчелы» Фаддея Булгарина. Еще со школьной скамьи мы знаем, что это — нехороший человек. Недруг Пушкина, герой его желчных эпиграмм, реакционер и доносчик Третьего отделения. Просто чудовище. Но не слишком ли мы доверились оценкам горячего потомка Ганнибала? 

Впрочем, Булгарин платил ему той же монетой. Вот как он отозвался на смерть Пушкина в одном из писем: «Жаль поэта — (жертва), и великая, а человек был дрянной. Корчил Байрона, а пропал как заяц. Жена его, право, не виновата. Ты знал фигуру Пушкина; можно ли было любить (его), особенно пьяного!» Это высказывание дает понять, какие страсти в ту эпоху кипели вокруг изящной словесности: борьба различных группировок, жесткие рецензии, ядовитые эпиграммы. Булгарину доставалось по полной программе — за польское происхождение его обзывали ляхом, лакеем, продавцом «совести и рая небесного». А декабрист Кондратий Рылеев говорил Булгарину: «Когда случится революция, мы тебе на «Северной пчеле» голову отрубим». Пушкин тоже, вроде бы шутливо, предлагал «убить польского пса». 

Чуть ли не два века прошло, а клеймо, поставленное «солнцем русской поэзии» и его друзьями, не стирается. Найти эксперта по Булгарину невозможно — литературный народ шарахается от него, как от прокаженного. Между тем биография этого человека напоминает авантюрный роман. Отец участвовал в восстании Костюшко (и сына назвал в честь него Тадеушем) и был сослан в Сибирь за убийство русского генерала. Сын польского мятежника — уже под русским именем Фаддей — смог поступить в Сухопутный кадетский корпус в Санкт-Петербурге. Там ему пришлось туго из-за плохого знания русского языка и издевательств сокурсников. Но парень проявил характер, хорошо учился, писал стихи и мечтал о военном поприще. А потом резкий кульбит — Булгарин возвращается в Польшу, вступает в войска Наполеона и… воюет против России! Но вот Бонапарт разбит — и военная карьера нашего героя окончена. В 30 лет он еще никто и приезжает искать счастья в Петербург. Судьба сводит его с Николаем Гречем — вместе они займутся издательским бизнесом. Вот как Греч описывает общественные настроения той поры: «Я был в то время отъявленным либералом, напитавшись этого духа в краткое время пребывания моего во Франции (в 1817 г.). Да и кто из тогдашних молодых людей был на стороне реакции? Все тянули песню конституционную, в которой запевалой был император Александр Павлович. Оппозиция Аракчееву, Голицыну и всем этим темным властям была тогда в моде… Революции греческая, а потом испанская и итальянская, встречали в России, как и везде, ревностных друзей и поборников. Булгарин, как щирый поляк, не мог не разделять этого движения умов. В моем доме он узнал Бестужевых, Рылеева, Грибоедова, Батенькова, Тургеневых и пр. — цвет умной молодежи!»

Однако после поражения декабристов Булгарин быстро «перековался» — стал лоялен к власти. Слишком большой на него скопился компромат: ненадежная польская родословная, служба у Наполеона, дружба с бунтовщиками. Булгарин писал докладные записки в Третье отделение — это правда. В них он касался ситуации в Польше, нравственного климата в обществе, делился мыслями о цензуре и просвещении — в стиле «как нам обустроить Россию». Был ли он искренен при этом? Думаю, иллюзии неуместны: Фаддей Булгарин не был рыцарем идеи. 

Кто сегодня должен праздновать его юбилей, так это наши авторы коммерческой литературы. Ведь именно перу Булгарина принадлежит первый русский бестселлер «Иван Выжигин» — книга о приключениях нищего сироты, который благодаря своей предприимчивости превратился в наследника огромного состояния и княжеского титула. В финале романа герой с любимой женой и всем семейством селится в Крыму, потому что убежден — нет лучшего места для счастливой жизни. Да, не откажешь Булгарину в прозорливости!

«Иван Выжигин» увидел свет в 1829 году и принес его автору бешеный успех у читателей и гигантский по тем временам тираж — 7 тысяч экземпляров. Такого в русской литературе до тех пор не было. Книга переводится на иностранные языки, Булгарин купается в славе и — в потоках желчи со стороны писателей-конкурентов. К слову сказать, изданная в ту же пору «Полтава» Пушкина с треском провалилась. Эту неудачу Александр Сергеевич тяжело переживал. Пушкин и Булгарин — когда-то добрые приятели, стали со временем непримиримыми врагами, потому что олицетворяли две полярные литературные стратегии. Пушкин противопоставлял поэта и чернь. Булгарин же работал для этой самой «черни», выражаясь современным языком — для массового читателя. И это у него прекрасно получалось — и как у беллетриста, и как у издателя популярнейшей газеты «Северная пчела». 

Булгарин ничуть не устарел и сейчас. Как вам такой его афоризм: «Литература есть балованное дитя нации». Это из донесений в Третье отделение. Или: «Радуюсь, что я русский, ибо, невзирая на наши странности и причуды, нет в мире народа смышленее, добрее, благодарнее нашего. Ни в одном иностранном государстве нельзя так безопасно путешествовать, как в малонаселенной, лесной или степной нашей России; нигде так охотно не помогут несчастному, как в нашем отечестве, которое по справедливости почитается образцом веротерпимости, гостеприимства и спокойствия» — это из бестселлера «Иван Выжигин». Конечно, в этом пассаже можно усмотреть подхалимаж поляка, который изо всех сил стремится казаться настоящим русским писателем. Но читать такое приятно — особенно по контрасту с русским по крови Чаадаевым, который надолго заразил часть отечественной философии и литературы вирусами русофобии. 

Когда с головой окунешься в ту эпоху, думаешь: а куда смотрят наши современные драматурги и сценаристы? Вот Том Стоппард взял и написал «Берег утопии» — и как актуализировались для нас Герцен, Огарев, Бакунин, Станкевич. Парадокс, но лучший фильм о первой трети XIX века — «Звезда пленительного счастья» — снят по формуле: «хорошие декабристы — плохой Николай». Как мелодраму о красивой любви это смотреть можно. Но хочется об этой эпохе настоящего кино с правдивыми, а не ходульными образами. И Фаддею Булгарину нашлось бы место в этом сериале — это личность, есть что играть. Хочется верить, что найдется и толковый литератор, который увлекательно расскажет о бедном Фаддее.