25.07.2023

Каждый хочет любить и быть любимым. И отчаянно страдает, если чувство не находит ответа.

Христианский проповедник и мыслитель прошлого века протоиерей Александр Мень однажды заметил: «Большинство моих книг я написал в электричке». Когда-то эти слова казались мне не более чем шутливым отношением о. Александра к его хронической занятости. Прошло время, и мне тоже пришлось много писать в общественном транспорте. И тогда стало понятно — в каждой шутке есть только доля шутки.

Создание богословских текстов в электричке позволяло о. Александру видеть перед собой лица людей, к которым эти тексты были, прежде всего, адресованы. Ведь одно дело обращаться к придуманным тобой персонажам и совсем иное - попытаться рассказать о Боге сидящим на соседних местах: продавщице, слесарю, учительнице, менеджеру или, например, бомжу...

Что хотят услышать эти люди? Что им действительно нужно? Отважусь предположить — любовь. Каждый хочет любить и быть любимым. И отчаянно страдает, если чувство не находит ответа. Или как о том писал Шекспир: «Любовь всесильна: нет на земле ни горя выше кары ее, ни счастья выше наслаждения служить ей». Любовь возносит и топит. Она коронует и отправляет на казнь. Человеческая любовь несовершенна - она может окрылить, затем иссякнуть и даже предать.

Но, как утверждает древняя интуиция, восходящая к философу Платону, любое несовершенство земных явлений только доказывает существование небесного идеала. А люди веры провозглашают, что человеческая любовь лишь отблеск или искра совершенной любви Божией: «как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга» (Ин. 13,34).

Рассуждать о любви Божией — задача, фактически обреченная на провал. Ведь, что скрывать, уже любовь человеческая слабо поддается описанию, каждый раз являя новые грани своей глубокой и изменчивой природы. Что говорить о любви Бога! Ведь для людей верующих — Бог предельно выше всех возможных наших представлений о Нем и Его действиях. Для людей же чуждых вере разговор о любви Бога к людям представляется не просто шуткой, а шуткой обидной и едкой.

О какой любви Бога можно говорить после пережитых человечеством двух мировых войн, случаев применения химического и ядерного оружия и др.? И всё же. Есть, при всей разности обозначенных позиций, то, что в данном случае примиряет веру и неверие.

Эммануил Кант, отвергнув пять классических доказательств существования Бога, вывел собственное — шестое. Заключается оно в констатации факта несводимости человека к миру, в котором он обитает. Всё вокруг нас подчинено непреложным законам — под действием мороза вода превращается в лед, лед тает на солнце, солнце появляется и исчезает на небосклоне, побуждая животных отправляться на поиски пропитания.

И только мы, люди, имеем возможность нарушать сложившиеся правила, всякий раз делая выбор — делать или бездействовать, говорить или молчать, благословить или уничтожить. На протяжении всей своей жизни человек находится перед гамлетовским вопрошанием: «Быть или не быть?» Мы каждое мгновение решаем, перепроверяем и переоцениваем свой жизненный выбор. И тем самым мы, реагируя на вызовы жизни, как о том пишет Арье Барац, «перерождаемся либо в низшее, неразумное существо; либо в высшее, божественное».

Для Канта внутренняя свобода есть проявление любви Бога к человеку, высший дар Творца, ставящий человека выше всего мира. Эта любовь не упраздняет воли, не привязывает к себе и не использует. Божественная любовь лишена дурной сентиментальности, она взывает к значительно более глубоким мотивам, призывая нас стать взрослыми, но не лишая при этом возможности общаться с нашим Творцом. Или как о том пишет блаженный Августин: «Ты, Боже, глубже глубин моих и выше вершин моих».

Бог не выталкивает нас из своего гнезда, бросая на произвол судьбы. Но и не давит нас удушливой опекой, оставляя за нами выбор — любить Его в ответ или не любить. Ведь Господь — джентльмен и навязываться не будет. Пойти нам по пути созидания или устроить хаос тьмы внутри и вокруг себя — этот выбор всегда остается только за нами. «Всё подвластно небесам, кроме почтения к небесам», — гласит древняя восточная поговорка.

Но даже в том случае, если зов Творца остается без ответа, Небеса не мстят. Любовь Бога по-прежнему кротко изливается на каждого из нас, проявляя себя в красоте мира, во вкусе еды, в утешении дружеских и восторге любовных отношений. Через всё перечисленное Творец смиренно являет нам Себя. И тот, кто оказывается готов открыто принять Его любовь, открывает принципиально иную, значительно более глубокую перспективу понимания бытия.

Состоит она не в появлении на носу розовых очков, которые рано или поздно разобьются стеклами внутрь. А в приобретении в жизни непоколебимой точки опоры опытного знания, что даже если все от тебя отрекутся и забудут, рядом по-прежнему будет находиться Бог: «от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим. 5,5).

А еще любовь Божия, принятая человеком свободно и искренне, позволяет находить единство с другими людьми, покрывая милостью их недостатки. Или как о том писал еще один исповедник веры прошлого столетия Алексей Федорович Лосев: «Меня всё время уверяли, что есть только факты, что нет ничего, кроме фактов. Что факты — упрямая вещь. Ерунда. Нет ничего лживее фактов. Есть только общность. И одна из этих общностей — любовь».