01.05.2021

О том, что говорят о послесмертии американские и российские ученые.

«Умирать очень просто. Я видел смерть и взаправду знаю. Если бы я умер, для меня бы это было совсем легко. Самое легкое, что мне доводилось делать».

Это выдержка из письма Эрнеста Хемингуэя родным после тяжелого ранения, полученного в Италии во время Первой мировой войны. Написано оно было в Милане 18 октября 1918 года. Тремя месяцами ранее автору исполнилось 19 лет.

Американский нейробиолог Кристоф Кох, возглавляющий Алленовский институт головного мозга в Сиэтле, считает, что именно обретенный тогда опыт воплотился со временем в концовку одного из самых знаменитых рассказов Хемингуэя — «Снега Килиманджаро». А цитату Кох использовал в заходе собственного эссе в журнале Scientific American, озаглавленного «Что околосмертный опыт раскрывает о мозге» и содержащего много исторических и культурологических экскурсов.

Напомню, что в финале рассказа гибнущий от гангрены герой чувствует, как на него наваливается смерть, сдавливая ему грудь, а потом он словно летит со знакомым пилотом сквозь грозовую тучу и густой ливень, «будто сквозь водопад», и вдруг перед ним предстает «целиком застилающая взор, заслоняющая весь мир, громадная, уходящая ввысь, немыслимо белая под солнцем, квадратная вершина Килиманджаро». И понимает, что туда-то он и направляется.

«Это описание содержит элементы классического околосмертного опыта: темноту, прекращение боли, появление света и затем ощущение умиротворения», — пишет Кох, считающийся одним из самых авторитетных в мире специалистов по изучению мозга и человеческого сознания.

Запятнанный галстук

Под Пасху в США вышла из печати книга «Потом: врач изучает, что околосмертный опыт раскрывает о жизни и последующем» (After: A Doctor Explores What Near-Death Experiences Reveal about Life and Beyond). Автор, профессор-медик Вирджинского университета Брюс Грейсон, в частности, вспоминает, как заинтересовался полвека назад изучением околосмертного опыта (ОСО).

Он работал в больнице и закусывал там в столовой, когда ему на пейджер поступил срочный вызов в реанимацию — к студентке, экстренно госпитализированной из-за передозировки наркотиков. Вздрогнув от громкого гудка, врач нечаянно заляпал себе галстук томатным соусом. Переодеваться было некогда; наглухо застегнув халат, чтобы скрыть пятно, он поспешил на вызов.

Девушка Холли была без сознания, привести ее в чувство Грейсону не удалось. После осмотра он уже без халата вышел в коридор, чтобы опросить ее подругу Сюзан; та ответила на его вопросы и ушла. На следующее утро Холли пришла в себя, но была еще слаба и лежала, не открывая глаз.

Однако, когда Грейсон наклонился к ней и заговорил, она вдруг ответила: «Я вас еще со вчерашнего вечера помню». Он удивился: «Не знал, что вы меня видите». «Не в палате, — пробормотала девушка. — Видела, как вы сидели с Сюзан на кушетке и разговаривали. На вас еще был полосатый галстук с красным пятном». И пересказала разговор, упоминая подробности.

Врач, по его словам, поначалу «пришел почти в ужас: этого не может быть!» Заподозрил подвох, нелепый розыгрыш, но подтверждений не нашел. Мысли о случившемся не отпускали, и он принялся изучать проблему с научной точки зрения. Он, кстати, вырос в семье ученых и не религиозен.

Полстраны имеет опыт?

С тех пор Грейсон собрал великое множество не менее поразительных историй, напечатал сотни научных работ и стал сооснователем Международной ассоциации околосмертных исследований (International Association for Near-Death Studies). Одним из неожиданных итогов этой работы стало осознание того, что ОСО распространен гораздо шире, чем принято думать. Его, как утверждают исследователи, переживают от 10% до 20% людей, оказывающихся на пороге жизни и смерти. В США доля таких людей оценивается примерно в 5% от численности населения.

Цифры эти сразу показались мне сомнительными. 5% от населения США — это по меньшей мере 16 млн человек. Если это лишь пятая или десятая часть общего числа, то, выходит, с реальной угрозой жизни сталкиваются от 80 млн до 160 млн американцев?

Я решил, что чего-то недопонял или неправильно посчитал. Написал Грейсону, а он подтвердил, что ошибки нет.

«Согласен, что оценка в 80–100 млн американцев, подходящих вплотную к смерти, выглядит высокой, но она, скорее всего, верна, - ответил специалист. — В ходе профильного общенационального исследования (The US National Comorbidity Survey) примерно половина всех американцев указывают, что по меньшей мере однажды приближались к смерти (а это 165 млн человек); около четверти (82 млн) утверждают, что с ними такое случалось не единожды».

По мнению Грейсона, дело в том, что все по-разному представляют себе, как они однажды «чуть не умерли». «Когда мы задумываемся об этом абстрактно, нам приходит на ум что-то вроде внезапной остановки сердца, что случается с меньшим процентом американцев, — написал он. — Но обычный человек, когда его об этом спрашивают, включает и такие вещи, как автомобильная авария или падение с высоты. Многие описывают околосмертный опыт в ситуациях наподобие ДТП, когда им казалось, что они умрут, но сердце у них при этом не останавливалось».

Я, кстати, только что понял, что могу подтвердить сказанное и на своем личном опыте. С раннего детства помню эпизод на пляже в Сочи: поднырнул под какой-то погруженный в воду помост, а там вдруг запаниковал и, хотя ясно различал кромку света и тени, вдруг решил, что не выберусь. Тыкался снизу макушкой в эту преграду, хоть и понимал, что не сдвину. В глазах темнело, но все же как-то выплыл и даже ничего не сказал маме, спокойно загоравшей на берегу, — чтобы не запретила купаться. До сих пор думаю, что мог тогда утонуть; просто всегда воспринимал это как заурядный жизненный урок — из тех, которые никакому статистическому учету не подлежат.

Сверху вниз

У Грейсона же в коллекции имеются воистину удивительные примеры. Так, некий Ал Салливан, водитель грузовика из штата Коннектикут, в 1988 году внезапно угодил на операционный стол для аортокоронарного шунтирования. По его словам, в ходе операции он как бы увидел себя со стороны. Точнее, он словно смотрел сверху вниз на то, как сам лежит на столе, а вокруг хлопочут медики, причем один из них странно взмахивает руками – как курица крыльями.

Позже исследователь поговорил с бригадой врачей. Выяснилось, что у хирурга была привычка для соблюдения стерильности держать кисти рук прижатыми к груди, а на нужные ему инструменты указывать локтями. Эти жесты пациент и принял за «хлопанье крыльями». Вот только как он их разглядел, если все время находился под наркозом с заклеенными глазами?

В целом подобный внетелесный опыт, причем, как правило, из положения «под потолком», — весьма распространенное явление при ОСО. О нем говорится примерно в 80% случаев, изученных американцами.

Приблизительно две трети перенесших ОСО сообщают о встречах с другими людьми, обычно — но не только — умершими ранее родными и близкими. Порой они и сами не знают, что те, с кем они как бы виделись, уже скончались.

Так, в 1972 году южноафриканец Джек Байби чуть не умер от пневмонии. Он долго лежал без сознания, а очнувшись, рассказал медсестре, что видел ее коллегу Аниту, которая пожаловалась, что «разбила красную машину», и велела ему «возвращаться обратно». Сиделка в слезах выбежала из палаты: оказывается, пока Байби боролся с болезнью, эта самая Анита получила в подарок красный спортивный автомобиль и разбилась на нем насмерть.

Примеры эти приводятся для указания на типичные особенности ОСО. К числу их относится также быстрое воспоминание событий собственной жизни, часто сравниваемое с «перемоткой пленки» вплоть до младенческих лет. Многие указывают на обострение восприятия, повышенную яркость цвета и четкость звука.

Позитивный опыт

Наконец, едва ли не самое существенное: подавляющее большинство переживших ОСО считают этот опыт безусловно позитивным (правда, Кох из Алленовского института считает, что о позитиве просто больше упоминают). В практике Грейсона был пациент, некий Генри, который после смерти и похорон отца и матери пытался застрелиться на их могиле, но выжил и как бы увиделся в предсмертном состоянии с родителями посреди прекрасного цветущего луга.

Врач боялся повторения попытки суицида, но Генри ему сказал: «Да я теперь об этом даже и не думаю. Все еще тоскую по маме, но при этом и счастлив, поскольку знаю, где она».

Исследователь утверждает, что подобное переосмысление всей прежней жизни — одно из типичных последствий ОСО. Большинство переживших такое состояние говорят, что перестали бояться смерти. А автор, обобщая их опыт, пишет: «Когда вы теряете страх перед смертью, уходит и страх перед жизнью. Перед тем, чтобы жить полной мерой, использовать свои шансы».

Ломая голову над тем, как точнее перевести последнюю фразу, я вспомнил песню Владимира Высоцкого про «случаи», которые «летают, словно пули». А заодно — и биографический фильм о нем, в котором делается попытка воспроизвести его собственный околосмертный опыт.

Грейсона, кстати, радует, что в последнее время тема эта все больше выходит из тени. «В 1980-е годы, когда у кого-то появлялся такой опыт, им казалось, будто они единственные, с кем такое произошло, — говорит он. — А теперь люди все чаще чувствуют себя достаточно комфортно для того, чтобы это обсуждать».

«Пора ли отказываться от материализма?»

Правда, если это и так, то до наших краев эта тенденция, похоже, еще не добралась. Я пытался обращаться к российским специалистам по работе мозга, но ответа не получил. Зато нашел в прошлогоднем академическом журнале «Вопросы философии» статью «Результаты современных научных исследований околосмертного опыта: пора ли отказываться от материализма?».

Обрадовался, хотя, как выяснилось, несколько преждевременно. Работа оказалась обзором западных публикаций об ОСО, включая работы Грейсона, под критическим углом зрения «опирающимся на марксистскую философию».

Автор — научный сотрудник факультета психологии МГУ — видела свою задачу в том, чтобы «проанализировать и верифицировать факты, полученные при изучении ОСО, которые дали повод [западным ученым] обратиться за объяснением именно к идеалистическим теориям, а также попробовать объяснить эти факты с материалистических позиций». «В результате проведенной работы нами сделан вывод, что пока в этой области не получены эмпирические подтверждения идеалистических концепций сознания», — резюмировала она.

Сама по себе достоверность «фактов, полученных при изучении ОСО», сомнению в публикации не подвергалась. Правда, было довольно подробно объяснено, что понятие «видения», в том числе применительно к слепым от рождения людям, пережившим ОСО, может использоваться лишь условно. Кроме того, доказывалось, что цвет можно чувствовать чуть ли не кожей, а, скажем, дистанцию определять на слух. На этом и основывалось заключение, что от материализма отказываться все же рано.

«Объективная реальность»?

Честно говоря, мне эти доводы не кажутся убедительными. В свое время я уже обращался к теме ОСО и помню, например, уникальную историю американки Пэм Рейнолдс, приключившуюся в 1991 году.

У женщины была обнаружена огромная аневризма основной артерии, питающей головной мозг. Это грозило мгновенной смертью. Она решилась на редчайшую по тем временам операцию, при которой врачи охладили до низкой температуры ее тело, слили из головы кровь и устранили опавшую аневризму. Затем кровь закачали обратно, тело нагрели до нормальной температуры. Больная ожила — и, ко всеобщему изумлению, довольно подробно рассказала о том, что с ней происходило.

Она откуда-то знала, сколько врачей, мужчин и женщин, находились в операционной и как они располагались возле стола. Запомнила отдельные реплики, касавшиеся состояния ее кровеносных сосудов. Описала весьма необычный на вид хирургический инструмент, использовавшийся при операции.

Ни видеть, ни слышать ничего этого обычным образом она не могла. Она не просто находилась под анестезией, но глаза и уши у нее были заклеены, в уши к тому же подавалось очень громкое щелканье, сравнимое с ревом авиатурбин. Именно после того, как мозг перестал на него реагировать, начался основной этап операции.

Ко всему прочему рассказы Рейнолдс можно было легко проверить, поскольку все происходившее в операционной тщательно протоколировалось. Один из врачей, Майкл Сабом, позже провел такое сравнение и написал об этом книгу. Другой врач - главный нейрохирург Роберт Спецлер — подтвердил общественному радио США — NPR, что пациентка находилась в глубокой коме и воспринимать информацию извне не могла.

Спецлер признал, что не видит абсолютно никаких объяснений происшедшего с научной точки зрения и что сам стал после этого случая по-новому относиться к такому понятию, как объективная реальность.

Не телом единым

Собственно, примерно так же настроен и Грейсон. Он тоже признает, что не может строго научно объяснить то, что происходит при ОСО. Но при этом добавляет: «Думаю, имеющиеся данные в подавляющем большинстве свидетельствуют о том, что физическое тело — не все, что мы собой представляем. Существует, кажется, нечто такое, что в состоянии сохраняться после того, как тело умирает. Я не знаю, как это понимать».

Допуская, что мозг и сознание — не одно и то же, Грейсон уподобляет мозг мобильному телефону, который «принимает мысли и чувства и преобразует их в электрические и химические сигналы, которые тело в состоянии принимать и использовать». На его взгляд, нельзя исключать, что ОСО порождаются электрическими и химическими изменениями в головном мозге, «позволяющими сознанию ощущать отделение от тела в момент смерти». По-моему, это то, что в религиозном опыте именуется отделением от тела души.

Я спрашивал американца, что бы он ответил на возражения материалистов, и он прежде всего согласился с тем, что таковых немало по обе стороны океана. Но затем добавил: «Предположения, что некоторые редкие личности способны «видеть» цвет кожей или определять расстояние на слух, не приемлются большинством ученых, поскольку данные эти весьма сомнительны. Но даже если бы они и были верны, такие ощущения, как зрение через кожу, надо полагать, все равно обрабатывались бы мозгом, т.е. они не так уж и отличаются от зрения с помощью глаз. Хоть глазное, хоть кожное зрение должно быть невозможно, когда мозг не функционирует нормально, как при многих (хотя и не при всех) случаях околосмертного опыта».

Собственно, к тому я и привел пример с Рейнолдс.

Лестница в небо?

Остается добавить, что в ТАСС есть специалист одновременно и в духовной, и в научной сфере — руководитель редакции «Наука» и Гильдии научных журналистов СЖР, автор книг об истории и современности лютеранства в России Андрей Резниченко. Конечно, я не мог упустить возможность спросить его об ОСО и о том, почему эта тема кажется у нас если и не запретной, то как минимум сомнительной и не слишком пригодной для серьезного публичного обсуждения.

Коллега, правда, со мной не согласился и сослался прежде всего на труды выдающегося советского и российского ученого Натальи Бехтеревой, чье имя носит теперь академический Институт мозга человека. По его словам, концепция, которую при жизни развивала Бехтерева, «во многом совпадает с религиозной».

«Если говорить о самой теме, то ученые ведь зачастую спорят не с самим фактом, а с трактовкой и интерпретацией, — продолжал собеседник. — К примеру, научными методами невозможно ни доказать существование Бога, ни подтвердить, что Его нет. А вот попытаться развенчать ту или иную теорию, которую выдвигают креационисты, — это можно». Наглядным подтверждением служит британец Ричард Докинз, «который начинает спорить с собственными мифами о религии, а также с теми, кто сам подставляется» под критику.

Сам Резниченко исходит из того, что «области духовного и материального соприкасаются в сознании человека и в его жизни», но «не опознаются» и почти не могут быть разграничены «инструментарно — материальными методами». «Предположения о том, что посмертный опыт именно таков и это связано с завершением жизни и уходом человека в мир духовный, — это [лишь] концепция, — добавил он. — Но факт, что огромное количество людей испытывают такой опыт. И игнорировать его нельзя, он очень сильный». По словам коллеги, в России в ближайшее время тоже должна выйти в свет книга на эту тему.

«Все-таки наш мир материален», хотя вопрос возникновения материи и остается загадочным, сказал Резниченко, подводя итог разговору. «Но является ли околосмертный опыт лестницей в духовный мир, — пока еще вопрос», — подчеркнул он.

Что ж, будем уповать​, что со временем прояснится и эта тайна бытия. Пока же я думаю, молюсь и плачу о друге, умершем в Минске от ковида. И жду света и радости Пасхи.