19.12.2019

В Сингапуре Барак Обама заявил, что женщины по природе лучше мужчин, и выразил надежду, что в скором времени они встанут у руля во всех странах. По мнению экс-президента США, если бы дама пару лет пробыла у власти, это улучшило бы материальное положение вверенного ей государства.

Прежде всего, обратим внимание на некоторую неуместность заявления Обамы в контексте наступающих праймериз Демократической партии. Пока фаворитом будущей гонки считается бывший вице-президент Джозеф Байден, а его основным конкурентом называют сенатора от штата Массачусетс Элизабет Уоррен. Сингапурским спичем Обама либо непрямым образом высказался против своего бывшего соратника, обозначая конфликт, либо, не следя за речью, допустил непростительную оплошность.

С принципиальной же точки зрения его слова весьма показательны. Тренд в сторону феминизации власти налицо, в Европе это уже устойчивая тенденция. В Финляндии нынешний кабинет министров напоминает вечеринку сексуально привлекательных дам, отражая не столько разрушение старых гендерных установок, сколько явную сцепку политики и шоу-бизнеса.

У женщин во власти есть множество преимуществ, главным из которых является способность проявлять слабость. Даму никто не устыдит за то, что она поддалась на уговоры, пошла на уступки, капитулировала перед грубой силой. Никто не назовет ее бета-самцом. Уверенная в себе женщина с легкостью и даже охотой принимает присутствие в своем окружении сильных и способных мужчин, не опасаясь, что кто-нибудь из них затмит ее славу.

Поэтому, когда на престоле находились властительницы, их державы почти всегда выигрывали войны. Царицы не боялись успеха своих полководцев. Увы, того же нельзя сказать о некоторых царях. Когда монарх отходил в тень министра, как Людовик XIII по отношению к Ришелье, потомки оказывались не слишком почтительны к его памяти. Так и остался данный король в массовом восприятии глуповатым покровителем мушкетеров и ревнивым супругом, хотя его правление было одним из наиболее благополучных в истории Франции. Королеве же Виктории, похоже, и не приходило в голову мериться популярностью с Дизраэли или Гладстоном, а Екатерине II — ​c Потемкиным или Суворовым.

Политические преимущества женского правления вполне очевидны. Однако они есть во многом обратная сторона того мачистского этоса, который феминизм как раз и отрицает. Были бы мужчины менее склонны к самцовой конкуренции, кажется, воцарилось бы и в самом деле подлинное гендерное равноправие. Феминизм обнуляет те преимущества, которыми реально обладают политики-женщины.

А есть ли положительные особенности именно мужского правления, которые можно выделить, не впадая в заведомый сексизм? С одной стороны, христианская религия и монотеизм в целом догматически связаны с представлением о некоторой гендерной иерархии: мы называем первое Лицо Святой Троицы Богом Отцом, а второе — ​Богом Сыном. Понятно, что есть богословские спекуляции на тему соотнесения Бога Духа Святого с Богоматерью, но в такие глубины мы уходить не будем. Очевидно одно: христианство неотделимо от уверенности в том, что наверху духовной иерархии находится все-таки отцовское, патриархальное начало, а не начало материнское, женское.

С другой стороны, есть что-то ненормальное в том, что тема патриархальности, отцовства как института буквально табуирована в современной философии. Нынешняя феминизированная культура интеллектуального класса видит в патриархальности источник всей репрессивности, насилия, дискриминации. Тема «оправдания отцов», по сути, блокирована истерической политкорректностью. Безусловно, связано это с желанием отрезать человека постмодернистского мира от отцов и дедов, то есть от военных предков, сражавшихся за независимость государства. У интеллектуального класса постсовременного мира не должно быть Отечества, у него может быть только вскормившая его страна, которую он вправе покинуть, как птенец свое гнездо.

Отечество же оставить нельзя. Более того, именно исполнение долга перед живыми и ушедшими отцами и есть в узком смысле патриотизм. Более всего глобальный мир боится восстания Отечеств, тем более такие бунты регулярно его сотрясают. К забвению Отечеств фактически и призывает феминизм, эта неформальная религия глобального Запада.

Барак Обама, разумеется, политик, всецело преданный глобальному миру и находившийся в свое время в крайне сложных отношениях почти со всеми нынешними отцами Отечеств — ​не только с Путиным, но также с Эрдоганом, Си Цзиньпином, Нетаньяху и Виктором Орбаном. Так что теперь экс-президента можно понять, поскольку ранее его чаще всего обвиняли, и порою несправедливо, в слабости. Была бы на его месте прекрасная дама, и пространство для маневра оказалось бы намного шире.

Но вместе с тем существует доля истины и в этом неприятии народами усиленно навязываемой им демаскулинизации власти. Люди не хотят воевать, но они также не хотят отказываться от наследия своих отцов, от того, что они добились своей кровью. Можно счесть подобное архаикой, можно назвать традицией, но нельзя не увидеть в самой проблематизации патриархального начала скрытый смысловой нерв нашего непростого времени. Оправдаем мы патриархальность или окончательно от нее освободимся — ​другой вопрос, но все-таки последняя истина должна родиться в споре, в ином случае это будет уже не истина.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции