09.04.2019

Поглощения самого старого в России Театра имени Волкова Александринкой не будет. Театральные деятели объединились и отстояли самостоятельность ярославского учреждения. Врачам и учителям в свое время повезло меньше. Их уже оптимизировали, и в результате одна поликлиника или одна школа теперь могут быть разбросаны по нескольким зданиям. Говорить о том, как эта спорная инициатива сказалась на образовании и медицине в целом, пока рано — ​должно пройти минимум десятилетие, чтобы стали заметны изменения в ту или иную сторону.

Однако в рамках слияния и поглощения разной степени дружественности в школах произошло еще одно важное сокращение — ​из них убрали привычные для предыдущих поколений учеников медицинские кабинеты. То есть если у ребенка пойдет кровь из носа (частое явление), то учителя должны либо справляться сами, либо вызывать «скорую помощь». Не говоря уж о неизбежных ушибах, обмороках и прочих сопровождающих взросление проблемах.

Сейчас в Госдуме обсуждается законопроект о возвращении в школы медкабинетов — ​и окончательного решения пока не принято. Основной вопрос у противников данной инициативы: где взять врачей? Для обеспечения всех школ потребуется не менее 15 000 медицинских работников, а у нас и так имеется нехватка участковых терапевтов и педиатров — ​между прочим, почти в 40 процентов.

Это серьезный довод, и бороться с дефицитом врачей можно лишь изменив само отношение к оплате труда в данной сфере. Программа по повышению зарплат учителей до средней по региону с некоторыми издержками работает, с медиками сложнее: в ряде больниц и поликлиник медсестер оформляют «техническими работниками», что позволяет не повышать им зарплату до требуемой по закону.

Безусловно, добиться возвращения врачей в школы без соответствующих окладов невозможно. И проблема тут в первую очередь психологическая. Ведь никого в правительстве не возмущают миллионные, а то и миллиардные зарплаты топ-менеджеров госкомпаний. Логика простая: если не раскошеливаться на управляющих госимуществом так же, как на их коллег в частном бизнесе, то качественных специалистов будет просто не отыскать — ​всех разберут коммерсанты.

Но откуда вообще взялась идея, что учившийся много лет, ежедневно решающий вопросы жизни и смерти доктор должен работать за копейки или даже за среднюю по региону зарплату? В большинстве стран мира, как богатых, так и нищих, считается, что отдать ребенка в мединститут — ​значит обеспечить ему (да и всей семье!) безбедное будущее. И только у нас до сих пор существует огромный разброс в зарплатах в коммерческих и государственных клиниках.

Но — ​вернемся к школьным медкабинетам. Почему они жизненно необходимы? Да хотя бы для того, чтобы мы реже читали новости «ученик умер на уроке физкультуры». Школьный врач должен знать особенности здоровья всех своих подопечных и оценивать риски. Понятное дело, что бывают скрытые проблемы, которые невозможно выявить на медосмотре. Но свести к минимуму вероятность того, что ребенок с больным сердцем отправится в смертельный забег — ​необходимо.

Постоянно наблюдающий школьника с первого и до последнего класса врач способен вовремя заметить и другие проблемы со здоровьем — ​скажем, ожирение. Число детей и подростков с лишним весом в России неуклонно растет и уже приближается к американским показателям. Кроме того, школьные врачи смогут вовремя заметить признаки употребления ребятами наркотиков. Ведь регулярно появляющиеся инициативы о массовых добровольно-обязательных проверках детей на наркотики ни к чему хорошему не приведут. Сделать их действительно обязательными не позволяет (и не позволит) Конституция. А формат «тестирование — ​обязанность для образовательных организаций» вкупе с участием учащихся «исключительно на добровольной основе и с согласия родителей» (цитата из сообщения пресс-службы Минпросвещения) — ​это, согласитесь, оксюморон.

Если школу обяжут организовать тестирование подростков, а те проходить его формально не обязаны, значит будут использоваться методы разного рода давления — ​то есть, выражаясь по-армейски, возникнут неуставные отношения между преподавателями, детьми и родителями. Ни к чему хорошему это никогда не приводило и не приведет. А вот школьный врач наверняка обратит внимание на неестественное поведение юноши или девушки, которых он знает с 6–7 лет, и обстоятельно поговорит с родителями.

И, кстати, возвращение врачей общей практики (ну или как минимум фельдшеров) ни в коем случае не должно сопровождаться «оптимизацией» школьных психологов. Наоборот, они должны работать в связке, вместе решая проблемы «трудных» детей. Профессиональный школьный психолог — ​опять-таки не стопроцентная гарантия, но серьезное снижение вероятности того, что кто-то из школьников принесет в класс оружие.

Существует много споров относительно того, почему рухнул СССР, и одной из версий называют естественный уход из жизни специалистов, получивших качественное образование при Российской империи. Вряд ли это главная причина, но факт есть факт: Союз прожил среднюю человеческую жизнь.

Если мы хотим сделать Россию сильным, устремленным в столетия государством, необходимо, чтобы приходящие во взрослую жизнь поколения были и здоровыми, и хорошо образованными. Школьные врачи — ​залог того, что знания не пойдут в ущерб физическому развитию. Ведь сформулированную Децимом Ювеналом почти две тысячи лет назад истину «в здоровом теле — ​здоровый дух» пока никто опровергнуть так и не сумел.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции