09.01.2019

В минувшие новогодние каникулы многие отмечали, что на улицах стало заметно меньше пьяных. Даже оказавшись в больших скоплениях, граждане вели себя на удивление цивилизованно и, похоже, вообще не нуждались в горячительном для создания праздничного настроения.

Тот факт, что наша страна все слабее ассоциируется с vodka, отметили даже иностранные журналисты. Корреспондент канадской телекомпании CBC Крис Браун рассказал зрителям, что Россия сместилась с 4-й на 14-ю строчку в мировом антирейтинге потребления чистого алкоголя, составленном Всемирной организацией здравоохранения. Теперь русские выпивают 10 литров чистого этанола в год — ​меньше немцев и французов. Мировыми лидерами, к слову, оказались молдаване. Канадец связал деалкоголизацию России с успешными мерами властей, прежде всего, с запретом на ночную продажу спиртного.

Если пристально изучить статистику, то станет понятно, что дело не только в законах, но и в смене поколений и мироощущения. Россия как бы разделилась на два лагеря — ​пьющие и непьющие. Наши пьющие, то есть те, кто употребляет спиртное с высокой регулярностью, по-прежнему поглощают 20 литров этилового спирта в год, практически больше всех в Европе. Но даже их общих усилий не хватило, чтобы удержать за Россией высокое место в алкогольном топе. Непьющих, то есть тех, кто не употребляет вообще или делает это редко, становится все больше. Мы перестали ассоциировать отдых, досуг, общение с принятием серьезных доз алкоголя — ​и тех, кто упивается до потери пульса, в немаргинальных слоях найти реально непросто.

«Ангел всенародного похмелья», по счастью, от нас отлетел. Исчезает сама культура обязательного пьянства, когда на каждой свадьбе и поминках хозяйским долгом считалось уставить столы спиртным, а обязанностью хорошего гостя — ​упиться до бесчувствия. Новому поколению малопонятна история хоккеиста Гурина из фильма «Москва слезам не верит», который стеснялся «обидеть» — ​отказать многочисленным желающим с ним выпить, и в итоге опустился на самое дно. Да и коллизия «Иронии судьбы», когда редко пьющий Женя Лукашин набрался с друзьями в бане до потери ориентации во времени и пространстве, скоро потребует специальных комментариев и разъяснений: а почему, собственно, он не мог сказать «нет»?

Массовый алкоголизм последних десятилетий ХХ века, когда ни одно дело невозможно было решить без бутылки, когда ни один разговор не шел без топлива в виде «беленькой», кажется нам чем-то далеким и удивительным. Невозможно представить, что еще не так давно непьющий оказывался в роли прокаженного, которого чурались и за полноценного члена общества не считали. Эпоха сменилась, причем без всякого подобия шумной горбачевской антиалкогольной кампании.

Алкоголизм — ​болезнь общества, в котором люди ощущают, что от их усилий ничего не зависит, и где никто не надеется выковать счастье своими руками. Все, что остается, — «примиряться» с действительностью: где-то с помощью водки, где-то употребляя наркотики, везде — ​с повышенным уровнем домашнего насилия и жестокости. Такие места и социальные слои, где никто ни на что не надеется, есть в России и до сих пор. В этом случае ужасают и криминальная статистика, и анатомически жестокие строки следственных протоколов: «находясь в состоянии острого отравления этанолом нанес не менее десяти ударов».

Но сегодня нам есть чем заняться и без водки — ​и не случайно доля крепкого алкоголя даже среди пьющих сократилась с 51 до 38 процентов. Бухающие перешли на пиво, хотя и не в ирландских и не в чешских масштабах. Прочие если что-то и пьют, то вино; благо с возвращением Крыма отличных сортов виноградной лозы у нас только прибавилось, да и Кубань удивить умеет. Все больше тех, кому для «веселия пити» не нужно вовсе — ​жизнь и так бьет ключом: путешествиями, спортом, развлечениями, интересной работой, порой без продыху, чтобы поставить на ноги детей, оказать поддержку престарелым родителям. Когда есть цель — ​бутылка лишь перегораживает к ней путь. Классический алкоголизм «стареет» и сжимается до своего рода гетто не нашедших места в жизни.

Получается, никаких «нерешаемых русских проблем» не существует. Пришел срок — ​и государство начало строить хорошие дороги там, где прежде и не всякий вездеход бы прошел. Наступило время, и оказалось, что «природное русское пьянство» — ​миф. «Убитое» алкоголем поколение 90-х было уничтожено социальной катастрофой, а не мифическим «геном пьянства».

По данным той же ВОЗ, планета спивается. Общемировая приверженность зеленому змию увеличилась: с 2000 года среднемировое потребление алкоголя выросло на литр чистого этанола (и это с учетом того, что есть регионы, где пить запрещено совсем). Россия же стремительно трезвеет, причем отказ от алкоголя происходит с такой легкостью, что становится ясно — ​ни физиологически, ни психологически водка нам не нужна. Она была лишь симптомом общей катастрофы. И главное теперь — ​не допустить новых социальных экспериментов и провалов. Дайте России хотя бы полстолетия развития без потрясений — ​и по уровню «пьянства» мы скатимся во вторую сотню мирового антирейтинга.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции