21.12.2017

21 декабря в Кремле под председательством Владимира Путина состоялось заседание Совета при Президенте по культуре и искусству. На заседании выступила депутат Государственной думы Елена Ямпольская.

Уважаемый господин президент, коллеги, друзья!

Позвольте мне продолжить тему, поднятую Михаилом Борисовичем Пиотровским, Александром Александровичем Калягиным, отчасти — Александром Николаевичем Архангельским. Хорошо, что мы не стали замалчивать нашу общую тревогу. Все-таки мы собираемся раз в год при таких торжественных обстоятельствах и столь представительным составом, наверное, не для того, чтобы решать локальные проблемы.

Мне кажется, гораздо важнее использовать этот шанс, чтобы честно посмотреть в глаза друг другу. И главное — честно посмотреть в глаза стране. Людям, которые следят сейчас за трансляцией нашего заседания, которые будут читать стенограмму. И у которых при слове «культура», к сожалению, не всегда возникают позитивные эмоции.

В чем причина? Их много. Есть чисто субъективные. Например, то, что информационная повестка выстраивается по происшествиям, а не по событиям. Событие ведь еще надо распознать, а происшествие — вот оно, уже стряслось. Тут — конфликт вокруг выхода нового фильма. Здесь — какая-нибудь малоэстетичная свара на кинопоказе или выставке. Нарушения при расходовании бюджетных средств. Подозрения в подобных нарушениях — которые становятся общественным достоянием до того, как будут доказаны или опровергнуты...

Это все есть. Но, мне кажется, было бы лукавством считать именно политику СМИ основной причиной того недопонимания, которое возникло между обществом и культурой.

Надо разобраться, что происходит, снять накопившиеся недоразумения (я уверена, что это именно недоразумения), повернуть ситуацию вспять и «сшить» обратно общество и культуру. Это нужно вовсе не для комфортного самоощущения творческой элиты. Все гораздо серьезнее. Народ, который перестает уважать свою культуру, он рискует остановиться в душевном развитии. А культура, которая отторгается собственным народом, она в принципе нежизнеспособна.

Та проблема, о которой мы рискнули сегодня заговорить, в 2017-м обострилась, но возникла не сегодня и, может быть, даже не вчера. С чего все началось? С пустяков. С титров на быстрой перемотке. Когда как будто сорвалась ручка у какого-то бешеного колодца и понеслись по экрану слипшиеся имена — а это, конечно, неуважение к творческому труду.

Началось с того момента, когда публику научили кричать, хлопать, топать как можно громче. Хотя успех артиста всегда определяется не тем, насколько громко ему аплодируют, а тем, насколько тихо его слушают.

Потом возникли уже более серьезные вещи — то, о чем Вы, Владимир Владимирович, сказали, когда появилась на билетах в театры и музеи надпись «стоимость услуги». Очень быстро стало понятно, что человек, зритель, слушатель не может, не должен смотреть на культуру сверху вниз, как заказчик. Это вредно, в первую очередь, для него самого, для его душевного устройства.

Добавьте к этому то, что мы каждый день видим на наших телеканалах деятелей культуры, не просто разоблачаемых, но — с начисто содранной славой. Такое ощущение, что не осталось никакого приватного пространства, скрытого от посторонних глаз. У меня есть желание, честно вам скажу, — хотя бы народных артистов СССР, их уже не так много осталось, накрыть стеклянным колпаком, чтобы никто не мог влезать в их личную жизнь, никто не мог делать эту личную жизнь темой для шоу. Это же наше национальное достояние. Их надо беречь так же, как мы бережем памятники. Больше, чем мы бережем памятники, потому что люди менее долговечны.

Вы, Владимир Владимирович, сказали, что у нас, куда ни сунься, везде академик. Это в науке. А в культуре у нас теперь космическое количество «звезд». Куда ни глянь, куда, извините, ни плюнь — везде какая-нибудь «звезда». Но по-настоящему любимых деятелей культуры, к сожалению, становится меньше. У нас само слово «популярный» потеряло привычный смысл. Оно когда-то практически равнялось «любимый». А теперь «популярный» — это лидирующий по количеству запросов в Сети. То есть, в большинстве случаев, на самом деле — скандальный.

Когда артист нелепо, нескладно, некстати жалуется по телевизору, что его не пропустили вперед в аэропорту, он на самом деле кричит: «Почему нас не любят?!» Он чувствует, что рассыпается вертикаль любви. А это самая надежная и прочная вертикаль — не только в сфере культуры, но и в жизни вообще, и в государственном управлении тоже.

Я точно знаю, что есть разногласия, которые можно было бы снять уже сейчас. Обращаюсь ко всем, кто сейчас слышит эту трансляцию: давайте перестанем делить наших деятелей культуры на патриотов и либералов. Это вчерашний, если не позавчерашний, день.

Недавно мне на одном форуме довелось слышать, как гостья оговорилась: «Культура занимается формалинированием нравственных ценностей». Хотела сказать «формированием». Гениальная оговорка. Мне кажется, наши люди заслуживают чего-то более интересного, чем тазик с формалином.

А у нас в последнее время диалоги об искусстве напоминают сцену из фильма «Карнавал». Когда две подружки идут по городу, и одна вдохновенно декламирует: «Люблю я дни, люблю я ночи, люблю я тайные леса, люблю я милые твои очи и не забуду никогда!»

Героиня Муравьевой, не чуждая прекрасного, спрашивает:

— А чё нескладно?
— Зато верно! — отвечает подружка.

Так вот, идеологически выверенное «зато» в искусстве не работает. Там этику от эстетики отделить невозможно. И на чьей стороне будет красота, на той стороне будут и людские симпатии.

Я лично глубоко убеждена в том, что абсолютное большинство российских деятелей культуры желают добра своему Отечеству. Каждый по-своему, потому что искусство вообще дело штучное, индивидуальное. И с каждым надо вести компетентный и уважительный диалог.

На мой взгляд, культура — это работа, прежде всего, не с целевыми показателями, а с конкретными людьми, которые производят смыслы и образы. Смыслы и образы не очень хорошо укладываются в отчетность, но они формируют личность человека. Смыслы и образы превращают население в народ. Таким образом культура, правильно задействованная государством, работает и на науку, и на экономику, и на оборону. Она борется с коррупцией, потому что лучший способ борьбы с коррупцией — воспитание порядочных людей.

Вообще, конечная цель любой гуманитарной деятельности — не цифра, а человек. Когда мы понимаем конечную цель, нам гораздо проще структурировать саму деятельность, и в том числе ее законодательное обеспечение. Культура — это гигантская практическая сила. Потому что народ объединяется не теориями. Народ объединяется эмоциями. Общим душевным порывом. Тем, что попадает прямо в сердце. А многое ли из того, что создается сегодня в культуре, попадает в сердце? Ну, вот честно?..

В советские времена было создано главное — уклад. Но, как бы мы ни ностальгировали, нельзя автоматом перенести уклад из страны, которой давно уже не существует, из времени, которое давно уже ушло. Пора подумать о формировании нового уклада. Как говорил Аркадий Аверченко, ребенок без традиций, без освященного временем быта — прекрасный материал для колонии малолетних преступников сегодня и для каторжной тюрьмы завтра.

Что такое уклад? Это много вещей, которые мы хотим повторять снова и снова. А многое ли из того, что сегодня создается, люди захотят пересматривать, перечитывать, снова и снова слушать? Мне кажется, к сожалению, нет.

На мой взгляд, проблема нашей культуры сегодня — не в дефиците патриотов, а в нашествии дилетантов. Мы с вами очень часто замечаем в фильмах сценарные огрехи, мы видим исчезновение института редактуры. В театрах зачастую на самых разных площадках, в самых разных городах, ощущение такое, будто двадцать пять лет смотришь один и тот же спектакль.

Еще одна проблема: в России художник — это всегда был человек, который переживает чужую боль, как свою. Сейчас таких очень мало. Есть те, кто расчесывает любую царапину до состояния язвы, чтобы пострашнее выглядела, и те, кто притупляет эту боль самыми примитивными средствами.

Извините, коллеги, когда люди предъявляют претензии, что деятели культуры заступаются только за своих, в этом есть свой резон, безусловно. Корпоративная солидарность — дело понятное, благородное, если не противоречит простому человеческому чувству справедливости. Мы же хотим, чтобы нашу деятельность оценивали справедливо. Значит, мы и сами должны быть справедливыми.

Мы с вами смотрим советские фильмы бесконечно. Вот опять Новый год, и телевидение начало тасовать все ту же колоду. Умиляемся, улыбаемся, забываем о наших идеологических разногласиях. Ни одному почетному хоругвеносцу — при всем уважении — не приходит в голову запретить, скажем, комедии Гайдая из-за «хождения по водам» в «Бриллиантовой руке» или «Вот что Крест Животворящий делает!» в «Иване Васильевиче...». По нынешним временам, юмор за гранью. Он и тогда был, наверное, необязательным. Но Гайдаю мы это прощаем. Нормальный человек, как правило, очень лоялен к художнику, если тот может растрогать или рассмешить. Мы вновь возвращаемся туда, где нам было хорошо, где нас искренне любили.

Люди ждут от культуры душевного утешения. Есть такая профессия — Родину утешать. И если это делать талантливо и искренне, то Родина ответит и любовью, и уважением, и пиететом, и вниманием. И даже в очереди будут иногда пропускать вперед… Понимаю, что мы не все грани болезненной этой проблемы обозначили, но, мне кажется, этот вектор — очень важный. Спасибо вам за внимание!

Видеотрансляция заседания Совета по культуре и искусству

Часть первая

Часть вторая

Видео с сайта kremlin.ru