21.09.2017

«Мне часто приходит на ум, что надо придумать какой-нибудь типографический знак, обозначающий улыбку, — закорючку или упавшую навзничь скобку, которой я бы мог сопроводить ответ на ваш вопрос», — заметил Владимир Набоков в беседе с Олденом Уитменом. Журналист интересовался, какое место отводит себе писатель среди собратьев по перу. Интервью было опубликовано в 1969 году, а пожелание автора «Лолиты» и «Приглашения на казнь» исполнилось спустя десятилетие с небольшим. В конце сентября 1982 года, теперь — ровно 35 лет назад, профессор Скотт Фалман из Университета Карнеги – Меллона предложил вставлять в электронные сообщения состоящие из точек и скобок идеограммы, напоминающие грустное или веселое лицо. Наверное, хотел позабавить коллег, а создал лингву франку...

Привет, как дела? Две скобочки. Три — послание от приятельницы, не объявлявшейся тысячу лет. Вывожу ответные закорючки, но тут же отвлекаюсь на чуму. Она роскошна — набранная заглавными буквами возвышается, как дочь венецианского дожа на котурнах, а за ней вся королевская рать: четыре смеющихся смайлика, шесть плачущих, три копья-восклика... Это коллега рекомендует ознакомиться с очередным улетным роликом или фотожабой. Впрочем, и встреча с прекрасным откладывается. Издав характерный звук, в почтовый ящик валится шифровка: «Тссс... Секретный промокод». На этот раз известная косметическая сеть снабдила рассылку рожицами мартышек: одна закрывает уши, другая глаза. Разнообразие. Раньше — сплошь поцелуйчики, розы и бокалы с вином.

Вы можете быть ревнителем чистоты языка, нервно вздрагивать от приглашений на кофе с «печеньками», упорно не понимать, что за зверь такой «трендсеттер» и «стартапер», но нарушите негласный этикет дружеской, а часто и деловой переписки, не поставив пресловутую скобку, отвечая на это извечное: «привет)))».

О том, что смайлик встроился в наш культурный код, свидетельствуют и диссертации, исследующие его в качестве феномена, и блогеры, жалеющие, что эмодзи нельзя вставить в разговор в реале, и бесчисленные сетевые руководства, объясняющие, как не перепутать шоколадное мороженое с побочным продуктом жизнедеятельности. Картинки-то похожи, но лакомство в вафельном рожке.

Пока лингвисты и филологи, выделяющие смайлы в отельный тип коммуникации, промежуточный между письменной и устной речью, спорят, развивает ли это язык, добавляя мимики, эмоций, или отбрасывает на тысячелетия назад, пользователи составляют рисованные послания. Вот, например, недавно найденный в интернете шедевр: «ДевчЕнки,  мечтающиее об этом (обручальное кольцо с бриллиантом) и об этом (две улыбающиеся рожицы, видимо, свадебное фото), вы скоро (рыдающий в три ручья смайлик)». Сомнительный тезис? Так автор развивает мысль: «Сначала вы забудете про это (ряд иконок — помада, лак, красное платье, парфюм), потом про это (велосипед, надувной шарик, камера, фотоаппарат) и будете думать, где достать это (мешок с деньгами), чтобы прокормить этих (три младенческие рожицы) и вот этого (физиономия мужика с усами), так что лучше сидите с этими (старик со старушкой) и радуйтесь (три цветка). Разумно, зачем спешить замуж, если не готова к семейной жизни? Но как будет выглядеть наставление, если эмодзи по каким-то причинам отвалятся, — даже не лексикон Эллочки-Людоедки, бред склеротической старушки.  

Однако поклонники пиктографического письма не сдаются: эмодзи сметают языковые барьеры (о Беккете и Джойсе, правда, не поговоришь, да оно надо?) и существенно экономят время. Смартфоны нового поколения сами предлагают заменять некоторые слова на картинки, чтобы не приходилось задумываться. Последнее утверждение, впрочем, позволяет не раздумывать над аргументацией и «врагам прогресса»: картинки вытесняют прилагательные и глаголы, обозначающие многогранность человеческих эмоций. Ставим смайлик с поднятыми бровками: «удивительно». Или бесподобно, восхитительно, поразительно? А может, просто эффектно? Неожиданно и странно? Чудно и неуместно? Или на этот случай есть другой смайл? А вот наш желтолицый герой хмурится. Возмущен, обижен, упрямится, злится? Эмодзи, как и древние пиктограммы, выражают не слова, а смыслы: картинка с кошкой может обозначать как само животное, так и мяуканье или мурчание. Трактуется в зависимости от контекста: возможно, собеседник сообщает, что хорошо пообедал, а может, делает какое-то предложение. Три скобки, три восклика, смущенная рожица. Сразу не разберешь. Что до серьезного ущерба литературному русскому, английскому, немецкому, французскому, об этом вряд ли стоит беспокоиться. Смайлики — про ощущения, тексты — про гамму противоречивых переживаний.

 «Чувствую иногда такую муку и влечение ко всему хорошему, высокому, вообще, черт его знает, к чему, что грудь ломит... Хочу схватить какой-то неуловимый мотив, который как будто где-то слышал, но его все нет и нет...» — вот так, почти без прилагательных, описывает смятение корнета Елагина после разрыва с Сосновской Иван Бунин. Накануне женщина не смогла его принять, передала с кухаркой записку, что чувствует себя нездоровой, едет к матери на дачу и «теперь уже поздно». Раздосадованный герой написал ей письмо, «резко упрекая ее за игру» и «прося возвратить <...> обручальное кольцо, которое для нее, вероятно, только шутка», а для него самое дорогое в жизни, то, что должно лечь с ним в могилу. А мог бы просто чертика послать по эсэмэске — сначала злого, а следом злорадно улыбающегося. Сосновская эта, барышня суеверная, сразу бы одумалась.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции