13.11.2013

Недавно прочитал письмо грузинской интеллигенции некоему еврочиновнику, который подготовил доклад о состоянии прав человека в этой закавказской республике. В «нарушение прав национальных и религиозных меньшинств» он включил, как это у них теперь принято, также «нарушение прав сексуальных меньшинств», которым не дают себя пропагандировать и не дозволяют однополые браки. В ответ появилось письмо, подписанное самыми разными людьми: поэтами, юристами, политиками, многодетными матерями, скульпторами, хореографами и даже чемпионкой мира по шахматам. 

Называется оно предельно откровенно: «Уважайте наши традиции!» и говорится в нем, в частности, следующее: «Мы нашу культуру считаем частью общей евразийской культуры, но думаем, что нами любимая и во многом органичная Европа... была основана на христианских ценностях, которые мы хранили с горечью и радостью в эпоху советского социализма и которые мы будем хранить и в условиях западного капитализма и глобализации. Эти ценности от нас требуют прощения других, но они же запрещают нам публичную пропаганду разврата и укоренение через это среди нас уродливых форм свободы человека. А запрет на запреты является самой большой и противоречивой ложью, которую нам никто не сможет навязать». 

И далее: «То, что происходит на Западе последние 30 с лишним лет, к сожалению, является массовым коллапсом семейственности, духовности и норм приличия… Разве у вас не идет политическая борьба за легализацию секса взрослых с детьми под флагом борьбы за права человека? Разве не стараются в странах Западной Европы легализовать инцест? Разве на Западе не распространяются безнаказанно фото- и видеоматериалы, демонстрирующие сексуальную связь людей с животными?.. Засим позвольте нам самим решать, что для нас приемлемо от уважаемой и во многом достойной подражания Европы, а что — нет».

Я перечитывал это письмо несколько раз. Сколько в его словах спокойного достоинства, верности принципам, гордости за свой народ и его древнюю культуру! Сколько истинной внутренней свободы — ибо в подлинном, христианском ее понимании, свобода — это не максимум прав при минимуме обязанностей, а возможность выбора в любой ситуации между добром и злом, нравственным и безнравственным. Насколько сдержанно, но при этом просто и честно, без лицемерных игр в толерантность все сказано. Читая, я впервые за последние годы порадовался за Грузию. Возможно, там многое не так, но интеллигенция (в подлинном значении этого слова!) там сохранилась. Ибо есть люди, готовые стоять в правде, даже если весь мир вокруг будет против. 

Сразу вспомнилось другое письмо. Сочинили его наши доморощенные представители так называемой «творческой интеллигенции». Но не в защиту духовности и культуры своего народа, не в укор зарубежным «учителям», с упорством, достойным лучшего применения, стремящимся навязать России в качестве «новых обязательных норм» сексуальные извращения, растление малолетних, торговлю детьми и другие вещи, всегда трактовавшиеся в нашей культуре как мерзость. А в защиту четырех бесстыжих девок, которые вломились в масках в Храм Христа Спасителя и устроили беснование перед видеокамерами. Между двумя этими письмами, как сказал бы классик, дистанция огромного размера.

Недавно в московском Манеже открылась потрясающего уровня выставка, посвященная 400-летию дома Романовых. Посетив ее, я, наконец, ответил себе на вопрос, почему в феврале 17-го Российская империя пала. Ведь даже Ленин, за месяц до того общаясь в Швейцарии с молодыми социал-демократами, жаловался: мол, им, старикам, революции в России не дождаться, разве что молодым... И правда: объективных причин для революции не было никаких. Темпы экономического роста — одни из самых высоких, трудовое законодательство — одно из самых мягких. Голода нет, свободы полно: даже женщины избирательные права у нас получили на 10 лет раньше, чем в США, и на 20 — чем в Великобритании. На фронте — несколько крупных побед, долгожданное преодоление трудностей со снабжением армии, подготовка десанта для захвата Константинополя и черноморских проливов. То есть, никакой «революционной ситуации» нет и в помине! 

Так отчего же рухнула Империя? От банального верхушечного заговора, сумевшего воспользоваться специально организованными локальными беспорядками в Петрограде. От предательства западных союзников, которые, прекрасно понимая, что в случае победы Россия станет наиболее мощной континентальной державой Европы, активнейшим образом финансировали (как делают они это и сейчас) и думских либералов, и предателей в генералитете, и всех «революционеров» и сепаратистов. Но одной из главных, если не главной причиной стало практически тотальное предательство так называемых «образованных классов», начавшееся задолго до 1917 года.

«Живя в дореволюционной России, никто из нас не учитывал, до какой степени общественное мнение Запада настроено против России и против Православной Церкви…» — удивлялся, оказавшись в эмиграции, философ Иван Ильин. «Европа России не знает, потому что не хочет знать, или лучше сказать, знает так, как знать хочет, то есть, как соответствует ее предвзятым мнениям, страстям, гордости, ненависти и презрению…» — писал русский  историк XIX века Николай Данилевский. 

Так вот, стремясь любой ценой быть «европейцами», наша доморощенная образованщина (по определению Солженицына) демонстрировала свою «прогрессивность» именно тем, что подобно европейцам, обожала все западное, считая его истиной в последней инстанции и презирая все то российское, что этим обязательным «прогрессивным» стандартам не соответствовало. Прежде всего, конечно, власть и Церковь. В светских салонах зачитывались Белинским, заявлявшим: «Я все более и более гражданин вселенной… Я начинаю любить человечество по-маратовски: чтобы сделать счастливою малейшую часть его, я, кажется, огнем и мечом истребил бы остальную». Выраставшие на литературных образах Базарова и Рахметова, молодые либералы-западники шли в «Народную волю» и без тени нравственных терзаний убивали и царя-освободителя, и наиболее верных слуг государства, и огромное количество случайно подвернувшихся под бомбы людей.

А что же «образованные классы»? Они в абсолютном большинстве дружно сочувствовали террористам. При этом господствовали двойные стандарты: если убийством русского императора «прогрессивные круги» восторгались, а повешенных цареубийц оплакивали, то к убийству примерно в то же время американского президента Линкольна отношение было диаметрально противоположным. Так что омерзительно-безнравственный пассаж о том, что «морально все, что служит делу победы пролетариата», первым придумал отнюдь не Ленин.

Нет, разумеется, так думали и жили далеко не все образованные люди, иначе бы Россия рухнула еще в середине XIX века. Но пока одни усмиряли разбойные страсти на Кавказе, строили промышленность и Транссиб, воевали в Туркестане и на Балканах, просвещали и лечили свой народ, вытаскивали Россию в число мировых лидеров, умирали на фронтах Первой мировой, другие проклинали «царизм», слали поздравительные телеграммы японскому императору по случаю победы над русским флотом при Цусиме и млели от марксизма, декларировавшего, что «Законы, мораль, религия — все это… не более чем буржуазные предрассудки». Причем именно эти вторые являлись среди «образованных классов» законодателями мод, формируя в обществе понимание того, как должен и как не должен вести себя «настоящий интеллигент».

Именно этот усиленно возрождавшийся два последних десятилетия тренд, а также боязнь травли со стороны «мировой прогрессивной общественности» и местных собратьев по «интеллектуальному цеху», удерживает сегодня очень многих, например, от того, чтобы открыто, плюнув на толерантность, называть мерзость — мерзостью, а врагов — врагами. Или заявить «проверяющим от Евросоюза» и прочей «мировой общественности», что вместо того, чтобы нас поучать, лучше бы разобрались, почему у них там, в Западной цивилизации, как справедливо заметил Путин на Валдае, Бог и сатана поменялись местами. 

И еще об одном. На Западе в отношении людей, профессионально занимающихся умственным трудом, употребляют термин «интеллектуалы». Однако российские интеллигенты, в отличие от западных интеллектуалов, всегда претендовали на роль носителей не только знаний, но и «высших идеалов». Забывая порой, что эти «высшие идеалы» должны соответствовать ментальности и культуре своего, а не чужого народа. Иначе их проповедник будет называться отнюдь не «интеллигент», а «агент влияния». Что, согласитесь, не одно и то же. 

А грузинской интеллигенции за ее письмо, как говорят нынче молодые, respect, причем абсолютно искренний. Если в Грузии есть настоящие интеллигенты, значит для грузинского народа не все потеряно. Очень хотелось бы сказать то же о нашем народе и нашей интеллигенции.