23.12.2016

Главная проблема жителей больших городов — им скучно. И если в глухой деревеньке, где-нибудь на Тамбовщине или Брянщине, люди думают, как выжить, то в Москве или Санкт-Петербурге актуален другой вопрос: «Как бы нам хорошенько развлечься?» 

Вечеринка — один из самых популярных сегодня запросов. Список предложений весьма разнообразен: от ужина в клетке на глубине с акулами до свинг-пати. Но и этого мало. Пустое сердце бьется слишком ровно — требуется встряска. А главное — зрители. И вот уже сибирские школьники сняли на видео и выложили в Сеть, как напоили одноклассницу и надругались над ней, владимирские студенты устроили съемку своих возлияний в бассейне, теперь же — новое действо, столичное: сотрудники похоронного бюро развлеклись в морге. Разумеется, с видеофиксацией. Женщина ложится в гроб, хохочет, а после, пьяная, не может из него вылезти. Ее коллега ставит рядом ящик для пожертвований, требует мелочи, а третий снимает происходящее на телефон. Пьяное веселье, ехидные комментарии, бесноватый смех — и все это на фоне православных икон. Так они праздновали то, что помещение досталось их похоронному бюро, а не конкурентам.

К слову, у нас принято ругать молодых. Однако взгляните на тех, кто веселился в морге. Дамы вполне себе взрослые, такие работают товароведами в сельмагах или главбухами в небольших конторах. У них дети, мужья. Перед сном — посиделки в соцсетях. Поучают жизни, размышляют о высоком. Не каждый же вечер плясать на гробах...

Много говорится о бездуховной молодежи, ее подверженности  западному влиянию. Но посмотрите, что происходит в среде тех, кому условно за 45. Посмотрите на их страницы в интернете, на полные глупости и пошлости «каменты» под милыми котиками и пышущие запредельным злорадством и жестокостью — под жуткими видео из Донбасса. 

У нас не дети потеряны, а родители. И это главный итог той вязкой смуты, в которой мы все барахтаемся и тонем, как в дьявольском киселе.

В истории с вечеринкой прослеживаются два аспекта — материальный и моральный. С точки зрения материального, шабаш в морге — свидетельство беспредела, творящегося порой в похоронной сфере. Достаточно сказано о реформах в МВД, системах медицины и образования, а до ритуальных услуг руки как-то не доходят. 

Кто эти люди, что идут работать в похоронные агентства? Мало ли из них желающих попросту набить карманы, быстренько нажившись на чужом горе? Беспринципных и хамоватых, которым нет дела ни до уважения к мертвым, ни до страданий живых. Отсюда и качество услуг, и уровень подхода к людям. Не все, разумеется, таковы, но, как говорится, «кое-где у нас порой»... Сегодня требуется четкий государственный контроль над этой сферой. Необходимо на законодательном уровне предъявить строгие требования к подготовке и квалификации ритуальщиков. Тут важна организация процесса — от обучения профессионалов и их вхождения в трудовую сферу до дальнейшего контроля и наблюдения за ними. Здесь, в домах скорби, не место циникам и хапугам. Возможно, есть смысл подчинить это направление медицинскому ведомству.

Что до этической стороны, то мне, глядя на хамоватых дородных теток, вспомнилось «стояние Зои». Когда в Куйбышеве одна самонадеянная девица решила потанцевать с иконой Николая Угодника: прижала ее к груди — и окаменела. Тетки в морге не окаменели. Но от стыда за них окаменели многие из нас. Потому что даже под алкогольными парами (хотя, как мы помним, это отягощающий вину фактор) такое не то что недопустимо, а за гранью, в мертвой зоне. Где все дозволено и Бога нет. 

А ведь вполне возможно, что возникнет повод — Пасха или крещение детей, родственников, — и те же тетки будут стоять в платочках (но с тэвэшно розовыми губами) и истово креститься на иконы. Перед которыми, лежа в гробах, они паясничали и богохульствовали.

Происходит подобное главным образом от двух вещей: каши в головах и пустоты внутри. Эти дамочки — продукт общедоступных СМИ, в первую очередь телевидения, откуда на них, глупеньких и вороватых, обрушивается чудовищная, почти постмодернистская мешанина. Из военных сводок, политических ток-шоу, сериалов и бесстыжих «социальных расследований», где пытают измученных людей вопросами о том, почему они такие нелюди, и как бы эксперты с как бы сочувствием либо пламенным осуждением самоутверждаются за счет заплутавших бедолаг.

Я не снимаю ответственности с тех, кто напаивает школьниц и пляшет в морге. Ведь зло (в широком понимании данного слова) входит лишь в того, кто позволяет ему войти, это вопрос прежде всего работы над собой. И все же, хотим мы или нет, но, как мухи, застреваем в информационной паутине — мы отчасти и ее продукт. А она не дает ничего, кроме пустоты.

Лик наш двоится — об этом писали многие мыслители. Константин Леонтьев заметил, что русский человек может быть святым, однако зачастую не может быть честным. И когда нет стремления к идеалу, нет энергетики больших целей, тогда он покоряется, чахнет, а душа его склонна опускаться в самые низменные состояния, распускаться и бесчестить себя. Русский человек, как тот сосуд, который должен быть чем-то наполнен. И если нет правильного наполнения, есть наполнение вот такое — мутное, грязное. Им травятся больше и крепче, нежели поддельной настойкой боярышника. 

И шабаш в московском морге — очередной сигнал к тому, чтобы мы, страна и люди, задумались о жизни и о смерти. Чтобы было за что жить и за что умирать, чтобы появлялись и отстаивались ценности, которые на порядок выше, чем та болезненная, рожденная безвоздушностью страсть к сомнительным развлечениям как средству заполнения пустоты. Да, они зажрались, эти дикие люди, но голода своего не насытили.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции