16.11.2016

Человек со смешной рыжей прической выкрикивает в толпу: «Jobs! Jobs! Jobs!» Он не вызывает дух создателя айфона — он обещает работу. И тысячи тех самых «обездоленных», оскорбив которых, Клинтон обрекла себя на поражение, отвечают дружным ревом: «Трамп!» Именно экономическая программа впервые в истории сделала президентом США не политика или генерала, а бизнесмена. Даже соотечественники, считающие его экстремистом, не желающие отгораживаться от Мексики и равнодушные к борьбе с ИГИЛ, убеждены: Трамп смыслит в экономике лучше, нежели Хиллари.

Обещания вернуть производство в США и создать новые рабочие места принесли республиканцу победу в штатах «ржавого пояса» — Пенсильвании, Мичигане, Огайо, Западной Виргинии, переживших чудовищную деиндустриализацию при Бушах, Клинтоне и Обаме.

Причина хорошо известна — глобализация. Правила так называемого «вашингтонского консенсуса» требовали свободы торговли, свободы перемещения капитала и отсутствия таможенных барьеров. Китайский импорт захватил Америку, выгоды транснациональных корпораций получались максимальными, а пролетарии и средний класс были приведены к ничтожеству. Но если раньше рабочие «качали права», устраивая стачки, ибо знали, что без них не обойтись, то теперь можно вывести производство в Азию или навезти мигрантов. Белый американский трудяга стал главным парией этого мира. Даже заокеанская статистика заметила: в данной демографической категории смертность приблизилась к показателям России 1990‑х.

Что обещает Трамп? Возвращение производства в Америку, «оншоринг» (в противоположность «офшорам»). Ради этого он готов восстановить высокие таможенные барьеры для импорта и пересмотреть договоры о свободе торговли. Такие, как заключенный Клинтоном NAFTA и обамовское Транстихоокеанское партнерство. Плюс стремится снизить корпоративные налоги, стимулируя внутренние инвестиции.

У этой разумной программы имеются свои риски. Главный — она не означает обретение простыми американцами работы. Реиндустриализация — это организация новых производств, в которых велика роль автоматики. Многие профессии вообще отомрут. То есть, возродив американскую промышленность, Трамп вполне может не преуспеть в создании занятости, и тогда разочарует избирателей.

Он это понимает, и у него есть план Б — проект модернизации национальной инфраструктуры: дороги, мосты, аэропорты, школы. Все это обветшало и нуждается во множестве рабочих рук, а Трамп любит и умеет строить. Фактически он желает вернуться ко временам рузвельтовского «Нового курса». Но тут тоже есть загвоздка. Если реиндустриализация позволит Америке зарабатывать больше денег, то восстановление инфраструктуры потребует огромных расходов. А это несовместимо с другим обещанием — радикально снизить налоги. Трамп выдвинул схему «12–25–33» — для бедных, средних и богатых, но в любом случае это повлечет колоссальную дырку в бюджете.

Госдолг США и без того нынче стремится к 20 триллионам долларов. Снижение налогов сделает дефицит катастрофическим. И вряд ли Трамп верит в собственную сказку о том, что сбереженное на налогах начнет «просачиваться» в виде инвестиций. Теория просачивания экономистами давно отвергнута — сэкономленное богачи прячут или тратят на роскошь, а инвестировать не хотят.

План Трампа, таким образом, ведет к еще большему росту госдолга. При этом республиканский конгресс настроен очень враждебно к увеличению долгового порога и будет требовать урезания расходов прежде всего за счет сокращения социальной поддержки. Для Трампа-президента это самоубийственно.

Как будет решать проблему 45‑й президент? Обратимся к его биографии: Трамп — самый успешный банкрот в истории США. Он четырежды банкротил свои фирмы, мастерски используя американское законодательство. Был момент, когда личный долг Трампа составлял 900 млн. В эти черные дни в начале 90‑х он говорил своей подруге, что с завистью смотрит на нищих с Манхэттена, ведь каждый из них богаче почти на миллиард.

На глазах у всей страны Трамп умудрился списать долги и остаться на плаву. И это, конечно, важная часть его имиджа. Поэтому логично допустить, что президент пойдет по пути бизнесмена, то есть попытается закрыть вопрос при помощи частичного или полного дефолта.

Понятно, что дефолт США стал бы колоссальным потрясением для мировой экономики, но потому и требуется хватка Трампа: договориться или запугать внешних держателей американского долга, чтобы они согласились на пропажу денег, уговорить местные банки сохранять спокойствие. В атмосфере банкротства Трамп себя чувствует как рыба в воде.

Для России такой вариант имеет и плюсы, и минусы. Мы можем пострадать от трамповского протекционизма: он хочет вернуть Штаты на рынок энергоносителей, что означает обвал нефтяных цен, и, несомненно, будет вводить защитные тарифы на сталь и алюминий. Нашему сырьевому экспорту Трамп объективный враг. Но, во‑первых, подобное принуждение к отказу от сырьевой модели может и для нас в результате пойти во благо. Во-вторых, если инфраструктурные проекты Трампа развернутся во всю мощь, США начнет не хватать собственных ресурсов, и спрос на наши появится снова.

Однако главное — это, конечно, вопрос долга. Россия держит в американских облигациях порядка 100 млрд долларов, гораздо меньше, чем Китай или Япония, но сумма вполне солидная. И если Трамп соберется банкротить Штаты, то захочет, чтобы мы об этих деньгах позабыли.

Что ж, можем и забыть, но в обмен на реальные активы в сфере недвижимости. Когда-то Трамп, выходя из банкротства, отдал яхту, самолет, теперь пора ему напомнить, что где-то в закоулках госдепа завалялась добрая треть нашей страны, украденная в 1991-м, и коли США желают от нас понимания, то… Происходить это может постепенно и в разных формах, но подобный обмен долговых обязательств станет отличной основой «большой сделки», к которой стремятся Россия и Америка.

И здесь важно не продешевить. Республиканские политологи уже начинают совать Трампу куцую формулу: «признание Крыма российским де-факто (без признания де-юре) в обмен на отказ от вмешательства в дела Украины». Простите, но об этом мы могли договориться и с Обамой. Крымский кризис имеет более масштабную природу — стремление НАТО и ЕС захватить все отторженные от России части бывшего СССР, — и именно этому Трамп должен самым решительным образом положить предел. А о деньгах тогда договоримся.