17.03.2016

25 лет назад, 17 марта 1991 года, прошел референдум о судьбе СССР. Основная масса граждан высказалась за сохранение страны. Но их волеизъявление, подобно гласу вопиющего в пустыне, не было услышано.

Сегодня можно почти с полной уверенностью сказать, что подготовка к уничтожению Советского Союза началась задолго до его официального исчезновения с карты мира, и референдум 17 марта явился составной частью этой программы. С приходом перестройки каким-то немыслимым образом стартовал столь же немыслимый рост дефицита всего и вся. Прежде всего продуктов питания, хотя их производство увеличивалось опережающими темпами по сравнению с численностью населения и заработной платой. Важнейшие отрасли «пищевки» демонстрировали подъем по сравнению с 1980 годом более чем на 130 процентов. Несмотря на это, уже в конце 1988-го даже в Москве появились талоны. А вскоре уже и по ним если что-нибудь удавалось купить, то это расценивалось как величайшая удача. Люди часами стояли в очередях и недоумевали: куда все вдруг подевалось?

Дефицит еды и товаров первой необходимости, с одной стороны, провоцировал повсеместное недовольство властью, с другой, отвлекал от внимания к тому, что там, на самом верху, происходило. А творились дела интересные. Вроде бы шла борьба за «очищение». Но логики ее никто не понимал, конечная цель, которую ставили перед собой «борцы», виделась крайне смутно. Провозгласили «демократизацию» и «гласность», разрешили критику руководства, предложили народу брать инициативу в свои руки. Однако дальше лозунгов не пошло. На деле критика превращалась в орудие разрушения всего и вся, «инициатива снизу» забалтывалась, поскольку допускать думающих, активных соотечественников к реальному управлению страной, широкому кооперативному движению, приватизации никто не собирался. В национальных республиках вдруг стали вскрываться «исторические раны общественного сознания», муссироваться мифологемы о насильственном присоединении и порабощении их Москвой, разжигаться национализм. Людей всячески стравливали и провоцировали, чтобы под этой дымовой завесой провести нужные узкой прослойке избранных постановления.

В апреле 1990 года был принят специальный Закон «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР». Где говорилось, что такое решение «принимается свободным волеизъявлением народов союзной республики путем референдума (народного голосования)». Далее последовало принятие деклараций о суверенитете в РСФСР и других республик. Все это не могло не натолкнуть на мысль о существовании заговора элит на местах — ​аппаратчикам и «национально-ориентированным» князькам-феодалам хотелось самим встать во главе государств, дело шло к разделению СССР. Референдум после падения «ненавистного коммунистического режима» и соответствующей подготовки народов к разъединению должен был стать основанием для роспуска Союза.

Но результаты оказались далеки от ожиданий «реформаторов». Из 185,6 млн граждан СССР с правом голоса в референдуме приняли участие 148,5 млн (80,01 %). Из них подавляющее большинство, 113,5 млн (76,43 %), высказались за сохранение Советского Союза. При этом графу «за» в Узбекистане выбрали 93,7 %, Казахстане — ​94,1 %, Азербайджане — ​93,3 %, Киргизии — ​96,4 %, Туркмении — ​97,9 %. Власти прибалтийских республик, Молдавии, Армении и Грузии воспрепятствовали проведению голосования. Избирательные комиссии там создали только в воинских частях. Референдум показал, что массовое народное сознание не готово к роспуску своей страны. И тогда Союз в ускоренном режиме «свернули» при помощи известного сговора в Беловежской пуще.

Распад СССР не был ни закономерен, ни эволюционен. Об этом свидетельствуют и результаты недавних социологических исследований. Так, согласно февральскому опросу ВЦИОМ, в последние годы оценки политической деятельности Горбачева стали более радикальными. В частности, заметно выросла доля тех, кто считает его «преступником, злонамеренно и сознательно развалившим великую державу» (именно так сформулировано в вопросе) — ​с 16 % в 2010-м до 24 % в 2016-м. Руководитель исследовательских проектов ВЦИОМ Михаил Мамонов отмечает по этому поводу: «Боль от распада СССР, который в массовом сознании связывается с именем Михаила Горбачева, не утихает. Причем негативное отношение становится более наполненным, мотивированным». Опрос, проведенный «Левада-Центром» в декабре 2015-го и посвященный оценке деятельности Бориса Ельцина, показал, что роспуск Советского Союза остается важнейшим событием 1991 года для 51 % россиян, в то время как память о других ключевых фактах эпохи («августовском путче», выборах президента, национализации имущества КПСС, апрельской реформе цен и т. д.) стирается. Другие опросы этой службы выявили, что большая часть респондентов (37 %) предпочтительным типом государственного управления называет советскую политическую модель. Демократию по западному образцу поддержали всего 13 %. Убежденность в том, что экономическая система, основанная на государственном планировании и распределении, является наиболее правильной, разделяют 52 % опрошенных (против 26 %, проголосовавших за принцип частной собственности и рыночных отношений).

Вывод из вышесказанного очевиден: в 80-е годы в обществе действительно существовал запрос на перемены, но вовсе не на развал страны. Спустя четверть века люди продолжают демонстрировать неудовлетворенность результатами этого запроса.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции