10.12.2015

Сообщение о том, что Михаил Ходорковский стал вновь фигурантом дела об убийстве в 1998 году мэра Нефтеюганска Петухова, несомненно свидетельствует, что российская власть ясно увидела: любое послабление, любой жест доброй воли, любое проявление человечности будет воспринято «партнерами» как слабость. Использовано против. Все «понятийные» договоры будут расторгнуты через секунду, едва фигуранты окажутся в безопасности. Или, напротив: в опасности окажутся их подлинные интересы.

Вспомним, как Владимир Путин принимал решение о помиловании Ходорковского. Он получил письмо от узника. Точное его содержание не известно, более того, Ходорковский высказал благодарность президенту за то, что тот не озвучил «мое личное письмо ему». Но вполне можно предположить, что оно было созвучно словам Ходорковского из интервью, данного чуть ранее: «Сейчас маме почти 80 лет. Опять рак, опять операция. Ее сын уже десять лет в тюрьме, и есть большая вероятность никогда не встретиться на свободе».

Если так, то абсолютно уверен: Владимира Путина тронули эти слова. Как уверен и в том, что он вовсе не прослезился, прочтя письмо, а стал взвешивать «за» и «против». Как наверняка взвешивал и до получения письма. Поскольку мы примерно представляем, что государственному деятелю приходится учитывать и взвешивать, принимая ответственные решения, то одним из обстоятельств помилования или отказа Ходорковскому был ответ компетентных органов на вопрос: а он прямо причастен к убийству мэра Петухова? Похоже, ему ответили, что прямых доказательств собрано недостаточно. Ибо я опять-таки совершенно уверен: Путина не заставит миловать убийцу никакая «мировая атмосфера».

Поскольку по долгу редакторской службы приходилось вникать в тонкости этого непростого дела, скажу: трудно представить, чтобы Михаил Ходорковский совсем уж ничего не знал о том, за что получил срок конкретный исполнитель Пичугин. И почему прячется в Израиле Леонид Невзлин. Так не бывает. Но «так не бывает» к делу не пришьешь, а что бы там ни говорили о «басманном правосудии», в деле разобрались досконально. И, кстати, легион адвокатов тому помог. Защищали Ходорковского столь яростно и заинтересованно, что свою просьбу о помиловании он Путину послал лично, не поставив защитников в известность. Чем поверг легион в шок: превративши защиту Ходорковского в прямой и политический бизнес, эта команда адвокатов, скорее всего, не допустила бы, чтоб тому в камеру попали лист бумаги и чернильница из хлебного мякиша. «Третье дело» (о причастности к убийству Петухова) именовалось исключительно «мифическим», а защищали бы они клиента от помилования до последнего цента в гонораре.

Но Ходорковский был выпущен, о чем Владимир Путин сенсационно сообщил на полях ежегодной пресс-конференции, и улетел в Берлин. Уместно предположить, что некий «понятийный» договор сопровождал помилование: грубо говоря, Ходорковский не лезет в политику, российские власти считают «дело ЮКОСа» исчерпанным и т. д.

Недостаток подобных договоренностей в том, что их легко нарушит более коварный, более бессовестный и более злопамятный. Что на наших глазах и происходит: едва смыв лагерный налет, Михаил Ходорковский возвестил, что в «России неизбежна и необходима революция», поскольку там «создаются нелегитимные репрессивные законы, они принимаются нелегитимным парламентом по указке нелегитимного органа власти — администрации президента — и применяются зависимыми судами». Конкретно эти слова он сказал уже после возобновления расследования по «третьему делу», но ясно, что даже если бы Ходорковский и захотел устраниться от политики, ему с первого дня свободы не дали этого сделать. На кону 50 миллиардов долгов, которые надеются получить с России бывшие акционеры ЮКОСа, есть ожидания оппозиционеров, которые хотят получить себе в лидеры «мученика режима». А обещания? Что обещания? Разве их не для того давали, чтобы, получив долгожданное, тут же и нарушить?

Если сейчас правоохранительные органы получили новые, ясные и неопровержимые свидетельства причастности Ходорковского к убийству Петухова, то воспользоваться ими не помешают никакие «понятия» — вот что надо понимать участникам сиквела этого трагического криминального сериала. Пусть для начала это всего лишь препятствие для въезда Ходорковского в страну, поскольку трудно надеяться, что его из-за границы выдадут по повестке к российскому следователю. Но это важный сигнал.

Почва для «понятийных» соглашений мне кажется в целом утрачена. Дело не в одном Ходорковском. «Понятийный» Эрдоган (про нефтяные дела с ИГИЛ давно знали, но закрывали глаза, щурясь на солнышке в Кемере и Белеке) стреляет в спину, сбивая наш самолет. От давнего «понятийного» обещания не продвигать НАТО на восток не осталось ни следа. Вся операция «Украина» есть подрыв консенсуса, который символизировало участие России в «восьмерке» — и так далее. Хотел того Ходорковский или нет, но он сейчас на стороне сил, фактически ведущих войну против России (а практически он был там всегда). Что не исключает необходимости неопровержимо доказать его причастность к убийству Петухова. Конечно, косвенно это подтверждает само нежелание Ходорковского приехать и дать показания. Но — что движения души, что всяческие косвенные доказательства, что «понятия», что негласные договоры, что не афишируемые соглашения… Они, роя, как кроты, и ловя ультразвук, как летучие мыши, уместны только в относительно мирное, спокойное время.

А время сейчас не такое.

Мнение колумнистов может не совпадать с точкой зрения редакции