17.12.2020
В разговоре Александр Ширвиндт раскрыл неизвестные подробности смерти Андрея Миронова. По его словам, жизнь артиста было невозможно спасти.
Ширвиндт отметил, что проблемы у Миронова начались у него на глазах. В первый раз он заметил недомогание коллеги в Ташкенте, примерно за семь-восемь лет до кошмарного исхода.
«У него болела голова, и там, в Ташкенте, сказали: «У тебя что-то такое там может быть», — поделился Ширвиндт. Однако Миронов просто отмахнулся от этого замечания, не уделив внимания своему нездоровью, и его состояние продолжило ухудшаться.
Утром 14 августа 1987 года Миронов завтракал с Ширвиндтом, который был его коллегой по спектаклю «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Борясь с полнотой, Миронов ограничивал себя в еде, поэтому съел лишь несколько ломтиков колбасного сыра и выпил кофе.
После этого актер пошел играть в теннис. Хотя в Риге стояла страшная жара, Миронов несколько часов носился по корту, отбивая мощные удары тренера, причем бегал под палящим солнцем, обмотанный тремя полиэтиленовыми пакетами, подвергая свое здоровье чрезмерному для его возраста и состояния риску.
После тенниса Миронов вернулся в санаторий, немного передохнул и поехал в гостиницу к Ширвиндту. Оттуда они поехали в рижский театр, где ближе к ночи должен был состояться спектакль.
Перед своим последним в жизни выходом на сцену Миронов выглядел абсолютно здоровым. Однако в одной из заключительных сцен «Женитьбы» актер вдруг улыбнулся в не самом подходящем месте. Как оказалось, в этот момент Миронов почувствовал острую головную боль, о чем успел шепнуть Ширвиндту на сцене.
Ширвиндт увел Миронова за кулисы. Озадаченные зрители стали перешептываться. Вдруг занавес опустился, и в гримерку позвали врачей.
Не сумев привести Миронова в чувство, медики привезли его в больницу. Вскоре туда вместе с коллегами прибыл московский нейрохирург Эдуард Кандель, и они вошли к актеру.
«Вышли они с совершенно остановившимися лицами», — рассказал Ширвиндт. У Миронова было диагностировано обширное кровоизлияние в мозг с разрывом сосудов головного мозга.
Ширвиндт спросил у Канделя, почему актер не был прооперирован. По словам режиссера, медик рассказал ему о стоявшей перед врачами дилемме — оперировать или не оперировать.
«Если бы прооперировали, даже если бы вдруг, неожиданно, он выжил, это был бы даун стопроцентный», — так передал Ширвиндт слова нейрохирурга.